Сам он вырос в театральной семье и продолжил династию своих родителей – артистов Вахтанговского театра Елены Ивочкиной и Михаила Воронцова.

Эту пьесу он и посвятил своим родителям, предполагая, что оба они в ней сыграют. Однако Михаил Воронцов после тяжелой болезни ушел из жизни в марте минувшего года, и роль, которая предназначалась для него, исполнил его коллега Евгений Карельских. Он составил блистательный дуэт с Еленой Ивочкиной. Кроме них, на сцене никого нет.

Для того чтобы держать зрителя в постоянном напряжении, артисты, занятые в подобных спектаклях, должны быть профессионалами высшей пробы: вспомним звездные дуэты Анатолий Кторов – Ангелина Степанова в спектакле «Милый лжец» или Михаил Ульянов – Юлия Борисова в «Варшавской мелодии» (хотя можно привести пример и совсем молодой, но не менее успешной пары – Даниил Страхов и Юлия Пересильд в этом же спектакле в Театре на Малой Бронной).

Сюжет пьесы «Юбилей» на первый взгляд очень простой: актриса почтенного возраста, но, следует отдать должное Елене Ивочкиной (в пьесе ее зовут Юлией), элегантная и привлекательная, готовится к юбилею своей творческой деятельности, а ее муж, тоже актер, выступает в роли строгого судьи, если не сказать прокурора.

В течение полутора часов, пока длится спектакль, супруги успевают несколько раз поссориться, потом помириться и признаться друг другу в любви – словом, прокрутить, как киноленту, свою профессиональную и семейную жизнь, которые неразрывно сплетены друг с другом, подобно морскому узлу.

С утра Юлия разучивает монологи из классических пьес, начиная с Нины Заречной из чеховской «Чайки»: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки…»

Ее муж, тоже актер (в пьесе – Юрий), скептически относится к этому выбору, считая, что Заречная его жене в дочери годится, а Чехов уже заигран и затерт до неузнаваемости.

«Все, понимаешь, ставят Чехова! И триста вишнёвых садов в стране, и в каждом дядя Ваня с чайкой на плече! Автора все открывают! А ведь на самом деле просто бездарность свою спрятать за ним хотят! Им же не он, а афиша нужна! «Чехов, Чайка»! Чтобы сборы были! Касса! И вот они Антон Палыча бедного и так, и этак наизнанку выворачивают! Он, небось, в гробу крутиться не успевает! На нем уже живого места нет!» – возмущается Юрий.

Чем больше Юлия старается произнести монолог чеховской героини, тем комичнее кажется ее пафос.

Она и сама признается, что внутри у нее пустота, и она просто стремится спрятаться за этот образ.

«Играть! Изображать! Может просто потому, что проживать не можешь?! Или тратиться не хочешь?! Образы ей подавай! Конечно, ведь за образом всегда спрятаться можно! Паричок нацепил, очечки на нос повесил, пару дешевых штампиков на себя прилепил – и ходи себе по сцене кривляйся, изображай настоящие чувства! А главное – тратиться не надо!

Душу рвать не надо! Уйти она от себя подальше захотела!» – кричит на нее Юрий. И добавляет: «Да ты сначала к себе приди! Себя узнай! И если ты личность, индивидуальность – за тобой на сцене всегда интересно наблюдать! Предлагаемые обстоятельства интересные нужны! Тогда и актер всегда разный будет, и образы чужие не понадобятся!»

Тут уже в диалог вступает Юлия, и спектакль превращается в своеобразную дуэль на шпагах, в которой каждый пытается уколоть друг друга побольнее.

Юлия припоминает мужу, что тот не раз «плюнул в вечность», сыграв роли милиционеров в кино.

С особым юмором актеры разыгрывают сцены, в которых Юлия прячет от супруга бутылку с водкой, наливая в нее вместо «огненной воды» воду из-под цветов, а вазу с цветами наполняя водкой. Юрий сначала не понимает, что за дрянь он выпил, но по ходу действия разгадывает «интригу» и заодно предлагает выпить «воды» своей жене-трезвеннице.

Эта сугубо бытовая сцена сопровождается диалогом из пьесы Шекспира «Ричард III»:

ЮЛЯ. Дозволь мне, воплощенье всех пороков,

Стократ тебя, проклятого, проклясть

За совершенные тобой злодейства.

ЮРА. Ты, прелесть чью не выразит язык,

Послушай, дай мне вымолить прощенье.

ЮЛЯ. Ты, гнусность чью постичь не в силах сердце,

Повесься, может быть, тогда прощу.

Пожалуй, переломным моментом пьесы является воспоминание Юлии о незамысловатом, но очень трогательном детском рассказике, который она читала на вступительных экзаменах в театральное училище.

После этого героиня совсем иначе произносит монолог Нины Заречной:

«… Я теперь знаю, понимаю. Понимаю, что в нашем деле – все равно, играем мы на сцене или пишем – главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни».

Бессмертные чеховские строки пробуждают в Юлии собственную боль: отсутствие детей и внуков, нехватка времени на обустройство дома. Всем нам хорошо известно, что искусство требует жертв, но за этой расхожей истиной стоят конкретные судьбы людей, которые расплатились за успех на сцене личной драмой.

Очень неожиданным окажется ответ Юрия на горькие признания его «второй половины». Об этом узнают те, кто придет на спектакль.

«Театр – это не профессия, а диагноз. Люди этим живут все время, даже когда пьют, едят, занимаются сексом, – рассказывает режиссер спектакля Илья Шиловский – Дело даже не в актерской кухне, которую зрителю интересно видеть, а в том эмоциональном состоянии, с которым артистам надо каждый день выходить на сцену, заставляя зрителя плакать, смеяться, что бы не случилось, плохо тебе или хорошо¸ свадьба у тебя или похороны. Когда у артиста нет энергетики, ничего не происходит».

О героях пьесы режиссер говорит так:

«Это абсолютно разные люди, но они не могут друг без друга жить, потому что они любят театр, они любят эту игру, этот экстрим, эту атмосферу или провала, или триумфа».

Противопоставление двух характеров очень удачно выразил художник по костюмам Максим Обрезков: Юлия предстает перед зрителями в черном платье, а Юрий – в белом костюме. Но два этих контрастных цвета сливаются в финале, когда герои танцуют танго.

Закончить свою статью мне хочется отрывком из стихотворения Валентина Гафта, которое звучит в спектакле в исполнении Юрия – Евгения Карельских и как нельзя более точно передает суть театра:

«Жизнь коротка, как пьесы читка,

Но если веришь, будешь жить,

Театр – сладкая попытка

Вернуться, что-то изменить.

Остановить на миг мгновенье,

Потом увянуть, как цветок,

И возродиться вдохновеньем.

Играем! Разрешает Бог!»