И это не случайно: ведь именно дети и подростки стали передовым отрядом по освоению информационной среды. Их принято называть цифровым поколением. В психологическую науку прочно вошли новые термины: киберсоциализация (социализация в виртуальном пространстве), киберзависимость, кибербуллинг (травля в Сети) и многие другие. Эти явления становятся предметом исследований и дискуссий в профессиональной среде.

Об этом шла речь на международной научной конференции «Цифровое общество в культурно-исторической парадигме», которая прошла 15–16 октября в Институте психологии им. Л.С. Выготского Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ).

В начале была Сеть

«В начале была Сеть – я это утверждаю», – таким заявлением удивил собравшихся академик РАО Александр Асмолов.

Так известный ученый опроверг евангельскую истину о том, что «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

По словам Александра Асмолова, не общество овладевает коммуникацией, а коммуникация овладевает обществом.

Именно коммуникация является той основой, которая создает новые реальности, а Интернет стал интегратором и акселератором картины мира, сетевым культурным орудием, порождающим новые формы деятельности и культурные практики.

На первый план выходят невербальные формы общения. «Я лайкаю – значит я существую» – вот новая формула, которой руководствуется человечество.

Появляются новые психотипы – технофилы и технофобы, цифровые аборигены и цифровые иммигранты.

Себя и людей своего поколения Александр Асмолов относит к цифровым иммигрантам и в шутку называет «парком Юрского периода».

От «бэбибумеров» до наших дней

На самом деле в 1991 году американские ученые Уильям Штраус и Нейл Хоув выдвинули теорию поколений, объединив определенные группы людей, которые попали под влияние экономических и политических событий или активно развивающихся технологий.

Эта теория стала своеобразным лейтмотивом конференции, классификация Штрауса и Ноува цитировалась практически в каждом докладе. Да и мы в своей обыденной жизни часто слышим эти определения, не всегда четко понимая, что за ними стоит.

Например, поколение «бэбибумеров» объединяет людей, родившихся с 1943 по 1963 годы.

Этот период ознаменовался началом космической эры (1957 год – запуск первого спутника, 1961 год – первый полет человека в космос).

Следующее поколение – 1964–1984 годов рождения – принято называть «поколением Х» (икс), которое совпало с зарождением компьютерной эры: в 1969 году была создана сеть APRANET – предшественница Интернета.

Тех, кто родился с 1985 по 2000 годы, относят к поколению Y (игрек). Его еще называют «поколением большого пальца», потому что его представители легко набирают смс одним пальцем. На этот период пришлось развитие Рунета, поисковой системы Google, появились первые смартфоны и социальные сети.

А нынешние дошкольники и школьники, чье рождение совпало с цифровой революцией, являются представителями поколения Z (зет). У них есть возможность пользоваться новейшими моделями IPhone и IPad.

Между перечисленными поколениями существует «цифровой разрыв» (новый термин), который тем больше, чем старше поколение. Родители уже не могут быть экспертами в области новейших информационных технологий, поскольку, как правило, отстают от детей по уровню владения ИКТ-компетенциями.

«Цифровое детство» в виртуальном мире

Член-корреспондент РАО, профессор факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова Галина Солдатова руководит исследованиями по использованию ИКТ детьми и подростками, их социализации в информационном обществе, начиная с 2007 года.

В своем выступлении она представила много интересных фактов, характеризующих почти молниеносную динамику вторжения Интернета в жизнь детей и взрослых.

Так, если в 2013 году восемь часов в Сети ежедневно проводил только каждый седьмой подросток, то в 2015–2016 гг. – каждый третий (32%).

Молодеет и возраст знакомства с Интернетом.

Если у поколения Y средний возраст интернет-инициации составлял 13–14 лет, то поколение Z начинает приобщаться к сетевым технологиям с восьми лет и раньше.

Например, 80% дошкольников уверенно пользуются планшетом, 20% – смартфоном, при этом основной контент маленьких пользователей составляют игры и мультфильмы.

В связи с этим появился новый термин – «цифровое детство». Какие признаки его отличают?

Виртуальная среда становится важнейшим фактором развития и социализации.

Человек с ранних лет превращается в цифровую личность, которая существует в различных онлайн-контекстах: 90% подростков имеют свой профиль в социальных сетях, 60% пользуются мессенджерами и интернет-телефонией, 33% становятся активными участниками чатов и форумов.

У трети старших и у четверти младших подростков количество контактов в сетях достигло максимума (более 100), причем среди этих контактов превалируют так называемые «слабые связи», то есть незнакомые друзья, которым они доверяют порой самые сокровенные тайны, а семья остается за кадром личного пространства ребенка.

Пятеро из шести детей сталкивались с той или иной опасностью в Сети, в числе которых кибербуллинг (травля) и рекрутинг в опасные сообщества (экстремистские, «группы смерти»). Это служит причиной развития психологических стрессов, девиантного (отклоняющегося) поведения, которые приводят к социальной изоляции и в некоторых случаях – к суицидам.

При этом 90% родителей не знают о средствах технического контроля за безопасностью ребенка; каждый третий родитель не имеет представления о проблемах ребенка в Интернете; каждого пятого родителя пользоваться Интернетом научили дети.

«В этом главная причина и главная суть цифрового разрыва и резкого снижения роли взрослого в детско-родительских отношениях», – считает Галина Солдатова.

В то же время она отметила тот факт, что молодые родители нынешних младших школьников значительно повысили свою ИКТ-компетентность, и в связи с этим цифровой разрыв между поколениями Y и Z сокращается.

Возникает вопрос: а как же учителя? Ведь в стенах одной школы, как правило, работают три разных поколения педагогов. Причем по статистике, приведенной в исследовании Галины Солдатовой, учителя из поколения Y составляют только 11% от общего числа педагогов. Самая значительная доля – около 74% – приходится на представителей поколения Х, 15% – на «бэбибумеров».

Несмотря на такой расклад, выводы ученых весьма оптимистичны: цифровой разрыв между учителями и учениками существенно меньше, чем между родителями и детьми. За пять лет количество учителей, пользующихся Интернетом ежедневно, возросло почти в два раза – с 56% до 95%.

В 2015 году уверенными пользователями Интернета себя назвали более 75% учителей.

«Побочные эффекты»

К числу рисков относятся не только изменения в поведении и психологическом самочувствии подростков, возникающие из-за погружения в виртуальную реальность, но и влияние Интернета на высшие психические функции человека – память, внимание, речь.

Так, появился «эффект Гугл», когда у людей, активно пользующихся поисковыми системами, по-другому начинает функционировать память. Запоминается не содержание, а место нахождения информации, точнее – путь к ней. Такой новый тип памяти получил название транзитивной.

Средняя продолжительность концентрации внимания у современных детей значительно ниже, чем у школьников, которые учились 10–15 лет назад.

За последние 15–20 лет словарь первоклассника уменьшился почти в два раза.

Постепенно исчезает способность читать и понимать большие тексты. Компьютеры и калькуляторы заменили функцию счета, навигаторы и Google-карты – необходимость самостоятельно ориентироваться на местности.

Получается, что информационные технологии – это не только благо, но и зло, но как бороться с «побочными эффектами» современной цивилизации – похоже, не очень ясно даже специалистам.

Пока конференция в РГГУ поставила больше вопросов, чем дала ответов на них.

Это означает, что исследователям есть над чем работать: ведь нельзя забывать о том, что мы стоим на пороге третьей цифровой революции…