Почему они волнуются? Потому что в основе ФГОС, который пришел в школу «сверху», лежит деятельностный подход, который предполагает в учителях и учениках личную мотивацию. Но эту мотивацию невозможно организовать административно, ей неоткуда взяться, кроме как «снизу». И вся загвоздка в том, займут ли учителя и ученики позицию субъектов образовательной деятельности, т.е. смогут ли они – каждый со своей стороны – пойти к общей, совместно принятой цели. А цель эта понятна: становлению человека с научной картиной мира, самостоятельного, критически мыслящего, нравственного, ответственного, творческого, культурного и открытого к сотрудничеству. Субъекту ничего навязать нельзя, поскольку он будет требовать обоснований, разъяснений, доказательств, пока не поймет и добровольно (осознанно) не примет предложенное решение, пока оно не станет его собственным.
В школу и садик пришло «племя младое, незнакомое» – мы не можем не чувствовать, что эти дети готовы (буквально стремятся) стать авторами собственной образовательной деятельности. Мне недавно рассказывали про второклассника из Нальчика, который заявил учительнице, что она неинтересно ведет урок, и пусть она сядет на его место, а он вместо нее проведет занятие со сверстниками. Он действительно может провести урок – и уже проводил его дома в виде ролевой игры с членами своей семьи, начиная словами: «Дети, здравствуйте!» и заканчивая победным возгласом: «Урок окончен!».
Каковы они, современные дети? Да, они очень противоречивы. С одной стороны, гиперактивны, а с другой – одновременно – аутичны; с одной стороны, верят в себя настолько, что для них «воображение важнее знаний», а с другой – это дети цифровых технологий с алгоритмизацией мыслительной деятельности; с одной стороны, им присущ «магизм» мышления и иллюзия всезнания и всесилия, а с другой – они могут перерабатывать информацию лишь короткими порциями и требуют хорошо структурированных и дозированных «клиповых» доз. Они предпочтут текстовое сообщение устной беседе, а если уж беседовать, то им комфортнее общаться в Сети с людьми, с которыми они никогда не виделись и увидеться не предполагают.
И, наконец, если раньше какое-никакое воспитательное влияние на юное поколение оказывали совокупные усилия семьи, школы и социума (родной двор и прилегающая улица), то теперь подростковые взгляды и нормы формирует стихия Интернета.
Можно ли удержать таких детей в рамках традиционной классно-урочной системы и авторитарной дисциплины? Вряд ли. Недавно был на одном открытом уроке вместе с коллегой, которая долгие годы проработала завучем. Во время обсуждения урока она сделала замечание учительнице, что-де ученики шумели, мешали друг другу, а вот этот откровенно играл на телефоне, а вы не обращали на него внимания. В ответ прозвучало возражение в том смысле, что этот ученик неплохо учится, хорошо знает материал, и его безделье – не реальное, а кажущееся: на самом деле был увлечен чем-то более интересным, чем материал учителя, который он, несомненно, тоже слышит и понимает.
Вот так и работают с детьми XXI века учителя, которые учились в ХХ веке. Которые умеют работать только в традиционной школе. Для которых знания и строгая дисциплина в классе, раз навсегда установленные отношения с учениками и учеба как каторга – ценности, которые они никогда не предадут. Поэтому они и требуют уравниловку, возвращения единственно верной идеологии и единого учебника, считая такой порядок вещей самым справедливым. К новым технологиям относятся как к чему-то временному, ненастоящему; их нерушимый принцип: «Мел и доска!».
Но будем честны: перед нами – субъективно очень хорошие люди. Они действительно знают свой предмет лучше, чем выпускники педвузов, они дисциплинированы: никогда не опаздывают, не прогуливают, а когда надо – останутся после уроков и выполнят любое задание. Директорам с такими хорошо. Они покладисты, уйти на давно заслуженный отдых не спешат, потому что у всех кредиты, а пенсия маленькая.
Так что же делать? Нужно ли (и возможно ли) переделывать взрослых людей под требования фгосовских стандартов? Да и кто приходит им на замену? Выпускники все тех же традиционных школ, где господствовала авторитарная и репродуктивная педагогика. И что меняется, когда они, окончив столь же традиционный педвуз, несут в класс старые «истины в последней инстанции». Фактически мы получаем «вчерашних учителей для завтрашней школы» – «молодых специалистов» с несформированной профессионально-педагогической компетентностью, в лучшем случае готовых транслировать готовые знания, но не ориентирующихся ни в многообразии педагогических систем, ни в современных технологиях, ни в методиках.
По-хорошему их надо было бы, как сборную Россию по футболу, учить строить групповую работу, учить командной игре, уделяя внимание каждому игроку. И, конечно, учить проектированию совместной детско-взрослой и взросло-детской деятельности, ибо только в ней и через нее можно всерьез добиться повышения собственной квалификации. Иначе как же учить этому детей?
А детские сады? Прав А. Адамский, утверждая, что на современном этапе дошколка важнее школы. Как бы нам не потерять поколение, которое в садике – ведь его образовывают воспитатели, которые тоже учились в дофгосовской парадигме и для которых неприемлема мысль, что ребенок-субъект имеет право сам решать, где играть, что смотреть, как сидеть, что кушать, что надевать…
…Смотрю я на этих «вчерашних» учителей и воспитателей, которые и не хотят, и не могут, и думаю: а не лучше ли просто оставить их в покое? Для директоров – лучше. Вот только детей жалко.
