От простого к сложному
Сразу стоит оговориться, что это не была лекция в привычном понимании этого слова, когда до слушателей доносится та или иная информация, а происходило постоянное взаимодействие с аудиторией, вовлечение ее в совместные с лектором размышления.
И первый вопрос, который Александр Архангельский задал своим слушателям и зрителям (его выступление транслировалось онлайн), был вполне ожидаемым и закономерным: «Что можно нового сказать о прозе Пушкина, если она, казалось бы, уже детально изучена литературоведами?»
Но, во-первых, как считает сам лектор, новое не обязательно правильное, а во-вторых, важно обобщить уже известные выводы.
При этом важно помнить и о том, что путь исследователей к пониманию пушкинской прозы был очень сложным: например, долгое время считалось, что «Капитанская дочка» – это произведение о крестьянском бунте и крестьянском вожде, и так было до тех пор, пока в 1962 году не появилась статья Лотмана, в которой он раскрыл гуманистический смысл повести, тему милости как государственного деяния.
И тут возникает вопрос: тривиальна или элитарна проза Пушкина, доступна ли она всем или только избранным? Иными словами, требует ли знания исторических, религиозных и других контекстов чтение этих произведений?
По мнению Александра Архангельского, «прозу Пушкина можно прочитать, не зная контекста, она доступна читателю тривиальной литературы – и она элитарная, потому что чем больше контекстов ты считываешь, тем глубже ты погружаешься в суть и тем большее интеллектуальное наслаждение ты получаешь».
От набросков – к шедеврам
Как известно, прозу Пушкин начал писать не сразу. Он шел к этому очень долго.
Первый набросок «Наденька» появился в 1819 году, потом была череда незавершённых прозаических замыслов, среди них выдающиеся – «Арап Петра Великого», появившийся в 1827 году, и «Гости съезжались на дачу» (1828), который Ахматова считала даже не фрагментом, а целым повествованием. Это был поиск, результатом которого стало первое завершенное прозаическое сочинение «Повести Белкина», увидевшее свет в 1830 году.
И одновременно с этим Пушкин завершает «Евгения Онегина», то есть переход к прозе происходит через эпическую форму в стихах.
«Повести Белкина» – это цикл, но что их объединяет?
Казалось бы, самый простой ответ лежит на поверхности: рассказчик Белкин. Но Белкин лишь пересказывает истории, которые он услышал от других персонажей.
По мнению Александра Архангельского, все эти разные истории связывает то, что у каждого из героев есть свой замысел, план, который они пытаются воплотить в жизни, но те, кому удается достичь этой цели, далеко не всегда от этого выигрывают. Наоборот, жизнь предлагает им другой, лучший сценарий.
Например, в повести «Выстрел» главный герой Сильвио подчинил свою жизнь сюжету мести «незаслуженному счастливцу» графу, которому он не может простить веселого презрения к смерти во время дуэли. Отложенный выстрел прозвучит, но за это Сильвио заплатит двойным бесчестием. И даже погибнет он в бою, где не прозвучит ни одного выстрела. Он подчинил жизнь своему сюжету, и результат катастрофический.
В повести «Метель» главные герои прилагают невероятные усилия для того, чтобы тайно от родителей обвенчаться в церкви, реализовать «романический» сюжет. Но судьба нарушает их планы, а в финале все равно сводит их вместе, уже без всякого участия с их стороны. То есть они все равно выигрывают, несмотря на то что их первоначальный замысел сорвался. А может, и благодаря этому.
Главный герой повести «Гробовщик» книжек не читает, но он смерть поставил на место жизни. Покойники – его клиенты; его главная мечта – чтобы купчиха Трюхина поскорей умерла и заказ на похороны отдали ему, но она не умирает, его замысел не воплощается в жизнь. Несмотря на то что его план не удался, гробовщик выигрывает: в финале, проснувшись утром и увидев самовар, в котором отражается солнце, он велит позвать дочерей пить чай, потому что он научился радоваться.
«Описав круг, сюжет возвращается в исходную точку. Жизнь оказалась сильнее. Герой проиграл и тем самым выиграл», – констатировал Александр Архангельский.
От библейского сюжета – к житейской истории
Самая сложная из «Повестей Белкина» – «Станционный смотритель».
Сюжет, на первый взгляд, простой – любимая дочь покидает отца, уезжая вместе с молодым дворянином. Отец тяжело переживает ее предательство, едет в Петербург, чтобы посмотреть, как она живет, находит ее, но встречи как таковой не происходит. И в финале он умирает в одиночестве.
Ключ к сюжету – библейская притча о блудном сыне, точнее, ее мещанская версия, «народные картинки». На стене у станционного смотрителя висят немецкие лубочные картинки, на которых изображена эта история во всей своей нехитрой последовательности: блудный сын покидает отчий дом, расточает имущество своё с падшими женщинами и нехорошими, неправильными друзьями. Затем он становится нищим и делит ложе своё со свиньями, питается рожками свиными. А в конце он возвращается в отчий дом, и отец встречает его с распростёртыми объятиями.
«Евангельская притча – это история о человечестве, которое потеряло Бога и когда-нибудь вернётся к нему в объятия. В размышлениях самого станционного смотрителя – сюжет обыденной жизни “по правилам”. Есть родитель, любящий своих детей. Есть дети, которые неизбежно нарушают волю родителей и получают за это наказание, а потом возвращаются в отчий дом», – пояснил Александр Архангельский.
Однако сюжет «Станционного смотрителя» во многом расходится с библейским и с тем, который существует в голове главного героя: совпадение лишь в том, что дочь покидает отчий дом, проводит время в богатом доме своего кавалера, но дальше все складывается иначе. Мы не знаем, вышла ли она замуж за барина или находится в сомнительном статусе содержанки? Сомнительном, но не катастрофическом? На этот вопрос Пушкин не дает ответа. В отчий дом она тоже не возвращается, мы знаем только, что в финале повести она посещает могилу отца вместе со своими детьми, рожденными от заезжего дворянина.
По мнению Александра Архангельского, анализируя эту повесть, в отличие от других, составляющих цикл повестей Белкина, нельзя ответить на вопрос: выиграл станционный смотритель или проиграл? Ведь он, уязвленный отношением дочери, даже желал ей несчастья, чуть ли не голодной смерти, но как сложилась ее дальнейшая судьба, уже не так важно, потому что в этом произведении речь идет не о счастье или несчастье, а о роли случайности и закономерности в жизни человека. И случайность часто оказывается сильнее.
От исправления жизни – к ее уничтожению, от удачи – к проигрышу
Эта тема подхватывается в незавершённой повести «Дубровский». Дубровский хочет переменить устройство жизни. Жизнь несправедлива, жизнь не приспособлена для счастья. Он хочет и надеется быть счастливым. Судьба в лице его врагов отбирает у него эту возможность. Он пытается противостоять судьбе и бороться с ней, но не достигает поставленной цели.
«Запуская механизм исправления жизнеустройства, он запускает одновременно механизм её уничтожения», – считает Александр Архангельский, приводя в пример сцену, когда кузнец Архип спасает из пожара котенка, а до людей, которых он запер в одной из комнат, ему нет дела.
Верит ли Пушкин в изменение жизни?
«Если это связано с обретением власти, то нет», – убежден Александр Архангельский.
И об этом ярко свидетельствует «Сказка о рыбаке и рыбке»: пока старуха хочет избавиться от нищеты (получить новое корыто и новую избу), все идет по плану, когда же она стремится получить власть, сказка заканчивается разбитым корытом.
После «Сказки о рыбаке и рыбке» Пушкин написал «Пиковую даму» – самое успешное свое произведение, очень быстро вошедшее в моду, в котором тема закономерности и случайности, удачи и проигрыша получила наиболее яркое воплощение. И случайность опять оказывается сильнее закономерности: это происходит в сцене, в которой Герман вместо туза случайно ставит на даму пик и проигрывает.
Есть в «Пиковой даме» и тема социальной несправедливости: умный, расчетливый, волевой Герман мог бы стать успешным, счастливым человеком, но жизнь не дает ему этого шанса, поскольку он выходец из бедной дворянской семьи, а внук Пиковой дамы – Поль Томский – человек весьма ничтожный, не наделенный талантами, счастлив, удачлив и при деньгах.
«И родственные кланы вокруг графини будут всегда при своих трех картах, а Герман, который пытается войти в этот круг, ставит все и проигрывает», – делает вывод Александр Архангельский.
От Пугачева до Екатерины
Наконец, вершина пушкинской прозы – «Капитанская дочка», которая несет в себе, по мнению Александра Архангельского, жанровые черты и повести, и романа.
Но интереснее всего структура этого произведения, которая четко поделена на две части: условно говоря, «дворянскую» и «крестьянскую», поэтому читать произведение нужно через призму этой двойной оптики.
Так, к разным главам книги Пушкин использовал эпиграфы как из фольклора («Береги честь смолоду»), так и из дворянской литературы – например, из пьесы драматурга XVIII века Княжнина «Хвастун». Если не хватало эпиграфа, сочинял сам и приписывал автору XVIII века.
Главные герои, Петруша Гринев и его верный слуга Савельич, перемещаются в двух этих противоборствующих лагерях – дворянском и крестьянском.
При этом Гринев олицетворяет дворянскую честь, а Савельич – крестьянскую.
Противопоставление крестьянского и дворянского миров происходит в «Капитанской дочке» и через времена года: дворянский мир ассоциируется с осенью, а крестьянский – с зимой. Мирная, увядающая, уходящая осень сталкивается со снежной лавиной народного бунта.
А еще есть Пугачёв и Екатерина. Открывается повесть намеком на то, что Екатерина пришла к власти не совсем законным образом. То есть она в некотором смысле тоже самозванка. Какая деталь в произведении Пушкина на это указывает, Александр Архангельский рассказывает в своей лекции. А еще он отвечает на вопросы: почему, несмотря на все перипетии и опасности, Гринев, Савельич и Маша остаются в живых, а отрицательный герой Швабрин кончает плохо? Почему Екатерина помиловала Гринева? Какую роль здесь играют случайности и закономерности, столь важные для пушкинской прозы?
Послушайте лекцию Александра Архангельского на сайте лектория «Прямая речь», и вы раскроете тайны бессмертных пушкинских произведений.
