Третью неделю школу лихорадит.
Утром и вечером работают принтеры.
Перед началом уроков, словно перед началом спецоперации, учителя получают списки кодов и протоколы.
Уроки летят в тартарары.
«Анатолий Альбертович, завтра первых двух уроков у вас не будет, получите перед началом спецпакет и возьмите весь класс целиком».
Что случилось?
Началась война?
В школу пришла внеплановая проверка?
Нет.
Все идёт по плану.
Это – ВПР.
Всероссийская проверочная работа.
Печатаем КИМы. Проводим работы. Продолжительность – 60 минут. Это значит – летят два урока. И ещё – перемена, на которой дети должны получить горячее питание. Мы, конечно, отведем их потом, но будет ли при этом питание горячим и будет ли вообще – вопрос.
В третий раз зачитываю механическим голосом текст инструкции, который я обязан озвучить перед началом. Я уже проводил ВПР по истории и по русскому. Сегодня – математика.
«Нельзя пользоваться учебником, мобильным телефоном...» Нельзя, нельзя, нельзя.
60 минут. Шестой класс. Естественно, заканчивают раньше. Выпустить их из класса? Нельзя. Оставить в классе? Ещё хуже.
«Можно, мы пойдем в столовую?» Нельзя. По санитарным нормам – только в сопровождении. Чтобы не контактировали. Не мешали.
«Не шумите! Идут уроки!»
Легко сказать.
Попробуйте удержать стадо бизонов, которые почуяли свободу!
Кто планировал всю эту логистику? Мы только приспособились к новым идиотским правилам Санэпиднадзора. И вот теперь ещё одна напасть.
Третью неделю срываются уроки. Но это же так важно – провести ВПР!
Важно знать, какие у вас образовательные результаты. А вдруг вы зря получаете бюджетные деньги? Ерунда, что Закон об образовании четко говорит, что о результатах можно судить только по итоговой аттестации.
Зато у нас есть целое ведомство, которое призвано нам помочь.
Ведь это же нам в помощь всё.
Чтобы мы могли оптимизировать планы. Понять, где у школы узкие места. Где нужно подтянуть и вытянуть.
Но ВПР вытягивает все жилы еще до получения этих результатов.
У меня пропали уроки уже двух недель. Для часа в неделю – это катастрофа. Не ужас-ужас, мы наверстаем. Но гнать придется. Придется переверстывать планирование в электронном дневнике. Корректировать КТП. Но главное не это – две недели пропуска могут полностью сбить логику программы. Опять же – придумаем. Вопрос – ради чего?
Ради чего вся эта безумная гора бумаги? Все эти гонки с кодами и проверки работы?
Нет у меня ответа на этот вопрос. Ибо, если речь идёт о помощи и поддержке, то это так не делается.
Не приходят помощники в составе армии, плюющей на установленные правила и сгоняющей всех на плац для внеплановой проверки, на тюремном языке именуемой шмоном.
Мне скажут – нормально все. Рутинный процесс. Подумаешь, проверка!
Нет. Не получается.
Проверка, которая противоречит не только Закону об образовании, но и здравому смыслу (это вот сейчас, после трёх месяцев пандемии, проводить проверку? Проверку чего? И для чего?)
Не получается, потому что сбивается ритм работы. Потому что на учителя сваливается огромное количество дополнительных работ по организации и проверке. Которые никто и не думает компенсировать.
Проверка, не нужная никому, кроме...
А правда, кому она нужна, эта проверка?
Вот я, простой школьный учитель. И я понимаю, что единственная цель проверок – наказать.
Разговариваю с хорошей учительницей:
«У нас ВПР хорошо прошла, мы к ней полгода готовились».
Что???
Готовиться к ВПР?
Мы уже убиваем массу времени натаскиванием на ЕГЭ. Готовим к ОГЭ.
Теперь вот – ВПР.
А ведь ещё есть РПР.
А ещё – аттестации, сертификации и прочая, прочая, прочая....
Хорошо бы ещё понять, когда, наконец, можно перестать беспокоиться и начать жить.
