Третью неделю школу лихорадит.

Утром и вечером работают принтеры.

Перед началом уроков, словно перед началом спецоперации, учителя получают списки кодов и протоколы.

Уроки летят в тартарары.

«Анатолий Альбертович, завтра первых двух уроков у вас не будет, получите перед началом спецпакет и возьмите весь класс целиком».

Что случилось?

Началась война?

В школу пришла внеплановая проверка?

Нет.

Все идёт по плану.

Это – ВПР.

Всероссийская проверочная работа.

Печатаем КИМы. Проводим работы. Продолжительность – 60 минут. Это значит – летят два урока. И ещё – перемена, на которой дети должны получить горячее питание. Мы, конечно, отведем их потом, но будет ли при этом питание горячим и будет ли вообще – вопрос.

В третий раз зачитываю механическим голосом текст инструкции, который я обязан озвучить перед началом. Я уже проводил ВПР по истории и по русскому. Сегодня – математика.

«Нельзя пользоваться учебником, мобильным телефоном...» Нельзя, нельзя, нельзя.

60 минут. Шестой класс. Естественно, заканчивают раньше. Выпустить их из класса? Нельзя. Оставить в классе? Ещё хуже.

«Можно, мы пойдем в столовую?» Нельзя. По санитарным нормам – только в сопровождении. Чтобы не контактировали. Не мешали.

«Не шумите! Идут уроки!»

Легко сказать.

Попробуйте удержать стадо бизонов, которые почуяли свободу!

Кто планировал всю эту логистику? Мы только приспособились к новым идиотским правилам Санэпиднадзора. И вот теперь ещё одна напасть.

Третью неделю срываются уроки. Но это же так важно – провести ВПР!

Важно знать, какие у вас образовательные результаты. А вдруг вы зря получаете бюджетные деньги? Ерунда, что Закон об образовании четко говорит, что о результатах можно судить только по итоговой аттестации.

Зато у нас есть целое ведомство, которое призвано нам помочь.

Ведь это же нам в помощь всё.

Чтобы мы могли оптимизировать планы. Понять, где у школы узкие места. Где нужно подтянуть и вытянуть.

Но ВПР вытягивает все жилы еще до получения этих результатов.

У меня пропали уроки уже двух недель. Для часа в неделю – это катастрофа. Не ужас-ужас, мы наверстаем. Но гнать придется. Придется переверстывать планирование в электронном дневнике. Корректировать КТП. Но главное не это – две недели пропуска могут полностью сбить логику программы. Опять же – придумаем. Вопрос – ради чего?

Ради чего вся эта безумная гора бумаги? Все эти гонки с кодами и проверки работы?

Нет у меня ответа на этот вопрос. Ибо, если речь идёт о помощи и поддержке, то это так не делается.

Не приходят помощники в составе армии, плюющей на установленные правила и сгоняющей всех на плац для внеплановой проверки, на тюремном языке именуемой шмоном.

Мне скажут – нормально все. Рутинный процесс. Подумаешь, проверка!

Нет. Не получается.

Проверка, которая противоречит не только Закону об образовании, но и здравому смыслу (это вот сейчас, после трёх месяцев пандемии, проводить проверку? Проверку чего? И для чего?)

Не получается, потому что сбивается ритм работы. Потому что на учителя сваливается огромное количество дополнительных работ по организации и проверке. Которые никто и не думает компенсировать.

Проверка, не нужная никому, кроме...

А правда, кому она нужна, эта проверка?

Вот я, простой школьный учитель. И я понимаю, что единственная цель проверок – наказать.

Разговариваю с хорошей учительницей:

«У нас ВПР хорошо прошла, мы к ней полгода готовились».

Что???

Готовиться к ВПР?

Мы уже убиваем массу времени натаскиванием на ЕГЭ. Готовим к ОГЭ.

Теперь вот – ВПР.

А ведь ещё есть РПР.

А ещё – аттестации, сертификации и прочая, прочая, прочая....

Хорошо бы ещё понять, когда, наконец, можно перестать беспокоиться и начать жить.