Много, но вполне для него осиливаемо.

Учитель Владимира Петровича Александр Владимирович Запорожец (великий ученый, а в книге «Развитие произвольных движений» – гениальный, чего многие до сих пор не понимают) пришел в психологию из театра Леся Курбаса, украинского Вахтангова, может быть, точнее, Мейерхольда. Извините, такие сравнения всегда ущербны натяжками... Так вот, легендарный артистизм В.П. – в некотором смысле «спонтанейный», как любил говорить Запорожец. Но все-таки, похоже, имела место и преемственность «театральной школы». Тем более если учесть, что сензитивная пора выразительности – детство, в котором у В.П. уже был А.В.

2010 год, Психологический институт РАО.
У «парадного подъезда российской психологии» (В.П. Зинченко и В.Т. Кудрявцев)

Однажды отмечался юбилей Психологического института на Моховой. Торжественная часть. В президиуме – институтское, академическое и прочее начальство, кто-то из ЦК. Слово для поздравления предоставляется директору Института дошкольного воспитания Академии педагогических наук СССР академику А.В. Запорожцу. И тут выходит Александр Владимирович в пожарной каске и начинает оценивать успехи дружественного института («Дошкольный институт» Запорожца вырос из его лаборатории на Моховой) с позиций пожарника. Зал и президиум сотрясает от смеха. Повторю: не капустник – идет торжественная часть. «Серые советские времена» – интересно, как сейчас прошла бы такая «спонтанейность»? Вся ушла в серьезную работу на благо отечества.

При А.В. и В.П. нельзя было быть хуже, чем это может позволить собственная совесть.

Внутренний контроль сливается с внешним, не подменяясь им. И не ужесточаясь – обостряясь, что ли, хотя над душой никто не стоит. Сам факт присутствия таких людей в твоей жизни – а уходят они из нее только вместе с ней – фактор возрастания чувствительности совести.

Помните, у Высоцкого про других, но по сходному поводу – «наши павшие, как часовые». Учительский пост в душе не бывает свободен, даже если ты давно учишь сам. Наоборот, ученики заставляют тебя заново учиться у своих учителей. И это – уникальный шанс, уже за него мы должны быть бесконечно благодарны тем, кто пришел учиться к нам.

Неслучайно в своем общении с молодыми Владимир Петрович уделял много времени рассказам о своих учителях. Эти рассказы до сих пор вдохновляют... Как и его рассказы о друзьях-собратьях по цеху, среди которых были самые дорогие мне люди – мой отец Т.В. Кудрявцев и мой учитель В.В. Давыдов.

В.П. Зинченко вспоминал, как когда-то давно у Большого театра они с В.В. Давыдовым пили коньяк и заедали его свежим снегом. Тогда московский снег можно было есть.

...Не рассказ о молодеческой выпивке – былина, а они – витязи. А через много лет В.П. с отцом как-то заждались Давыдова в его директорском кабинете в том же Психологическом институте. В.П. говорит отцу: «Товий, что мы так сидим, у Васи наверняка есть что выпить». Пошарил по шкафам и нашел опять-таки бутылку коньяка и там же – и рюмки, которые протер... галстуком. «Спонтанейность»!

Кстати, Владимир Петрович с любовью носил галстук своего учителя – такой интересный, кажется шерстяной, на резиночке. В чем-то «по примеру» В.П. я тоже «с особым чувством» ношу галстуки своих учителей – Т.В. Кудрявцева, В.В. Давыдова, А.В. Брушлинского.

Галстуки ведь тоже связывают с людьми, которые и без галстуков по-прежнему собирают вокруг себя мир – в самом надежном для него месте…

Живые собирают живых, чтобы поделиться с ними живым.

С Днем рождения, дорогой Владимир Петрович!