Такая система подготовки специалистов была введена еще в СССР: стране нужны были кадры в разных областях экономики – инженеры, врачи, учителя, агрономы. Абитуриенты из разных регионов, национальных республик, предприятий зачислялись в вуз вне конкурса в рамках предоставленных заказчику квот и были обязаны отработать по договору в организациях, которые его направили на учебу.

Таким образом, договор о целевом обучении накладывал обязательства на обе стороны: заказчик должен был обеспечить трудоустройство выпускника, а также меры социальной поддержки в процессе обучения, а тот в свою очередь – отработать положенный срок по специальности.

В 1990-е годы традиция целевого приема была продолжена, но очень скоро в этой сфере стали накапливаться серьезные проблемы.

Так, по оценкам экспертов, половина студентов, принятых по соответствующей форме, не заканчивали вуз. Более половины договоров на целевое обучение формально вообще не содержали обязательств трудоустройства, более чем в 40% документов отсутствовали меры социальной поддержки студентов. По данным департамента государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки, студенты-целевики в 50% случаев не попадали на те предприятия, от которых проходили обучение. Не случайно в прошлом году Минобрнауки инициировал изменения в ст.71.1. Закона «Об образовании в РФ», которая касалась особенностей приема на целевое обучение по образовательным программам высшего образования.

С 1 января 2019 года эти изменения вступили в силу, а постановлением правительства от 21.03.2019 г. № 302 установлены новые правила целевого обучения.

Например, расширено количество заказчиков целевого обучения, в числе которых не только крупные госпредприятия, но и частные организации, включая индивидуальных предпринимателей.

Вузы будут принимать целевых студентов по отдельному конкурсу в рамках квоты и на перечень специальностей, утвержденных правительством.

Сторонами договора могут быть не только заказчик (будущий работодатель) и студент, но и образовательная организация, в которой он собирается пройти целевое обучение.

Принципиальное отличие нового Положения от ранее действовавшего – усиление ответственности гражданина или заказчика за несоблюдение условий договора. Если заказчик не трудоустроил гражданина, он выплатит штраф образовательной организации, в которой тот обучался. Также и гражданин может быть оштрафован, если не отработает положенный по закону трехлетний срок в организации, пославшей его на учебу.

Впрочем, в постановлении правительства прописаны условия расторжения договора, освобождающие от ответственности выпускника, отучившегося по целевой форме (например, уход за больными родственниками), или приостанавливающие действие договора (в случае медицинских противопоказаний, выявленных у гражданина, его временной нетрудоспособности или беременности и родов). В свою очередь освобождается от исполнения обязательств организация-заказчик в случае ее ликвидации или прекращения экономической деятельности. Также договор утрачивает свою силу, если образовательная организация, в которой обучается «целевой студент», лишается лицензии или аккредитации.

Интересно, что на пресс-конференциях, посвященных итогам приемной кампании, представители вузов говорили о том, что квоты на целевое обучение в этом году оказались заполненными только частично. Свободные места были выставлены на общий конкурс в рамках бюджетного приема.

По словам ректора МГУ Виктора Садовничего, университету было выделено в этом году 405 целевых квот для бакалавров, а пришел только 91 человек. «Эти места, конечно, не пропали, их заняли ребята, поступающие на общих основаниях», – отметил Виктор Антонович.

«Мы ждали, честно говоря, около 1000 заявлений на целевое обучение, но их оказалось гораздо меньше – около 200, и зачислили из них 128 человек, средний балл составил 75,57 (при среднем балле на обычные бюджетные места в этом вузе свыше 90 баллов. – О.Д.)», – сказала ответственный секретарь приемной комиссии, проректор по маркетингу и работе с абитуриентами Финансового университета при правительстве РФ Светлана Брюховецкая на пресс-конференции, состоявшейся 16 августа в ИЦ «Известия».

То же самое подтвердил и проректор по учебно-методической работе РЭУ им. Плеханова Петр Карасев. Причину этого он видит в том, что «сложно соблюсти все юридические тонкости» при приеме на целевое обучение.

Прокомментировать ситуацию с целевым обучением по новым правилам мы попросили главного сотрудника Института образования НИУ ВШЭ Ирину Абанкину.

– Почему, по Вашему мнению, потребовались законодательные изменения в части целевого обучения?

– Проблема с целевым набором назревала уже в течение многих лет. Дело в том, что до этих новых правил целевой прием постепенно превращался во всё более безответственную процедуру, которая позволяла, минуя конкурс, поступить в университеты. Университеты получали запросы, подписанные губернаторами или даже правительствами регионов, с просьбой зачислить тех или других ребят в рамках целевого приема. При этом конкурс на целевые места проводил сам регион, направлявший студента, а вуз, доверяя региону, запрашивал за счёт федерального бюджета дополнительные места.

– Почему не работали договоры о целевом приеме?

– Потому что менялись обстоятельства, ребята назад не возвращались, а главное, ни сам регион, ни те или другие фирмы, корпорации и организации социальной сферы, которые его направляли на учебу, не брали на себя обязательства по трудоустройству целевого выпускника. То есть финансовой ответственности сторон в договоре прописано не было. В результате главная задача целевого приема – насыщение кадрами региональной экономики или социальной сферы – не выполнялась, и нередко целевой прием превращался в удобный способ отправить тех или других ребят в престижные вузы вне конкурса. В конце концов решили, что ситуация должна быть принципиально иной. Действительно, теперь, по новым правилам, пусть и отсроченно, но работодатель берёт на себя обязательства трудоустроить таких выпускников. В первую очередь ответственность падает на государственные корпорации, организации социальной сферы, которые имеют устойчивое бюджетное финансирование. При этом вуз берёт на себя обязательства скорректировать программу обучения целевых студентов в соответствии с требованиями работодателя. И сами целевики должны соответствовать определённым требованиям, они тоже берут на себя обязательства освоить эту программу и потом отработать.

– Почему в этом году квоты на целевое обучение оказались незаполненными?

– Не так просто вычленить ту группу, в которой сойдутся интересы всех сторон – и семей абитуриентов, и университета, имеющего программы для качественной подготовки кадров, и регионов с работодателями, которые через четыре-пять лет гарантированно примут на работу молодого специалиста-целевика. Для этого у организации должны быть планы стратегического развития как минимум на пять лет и понимание того, какие кадры понадобятся к этому сроку. То есть целевое обучение оказалось схемой с взаимно жёсткими обязательствами – схемой, достаточно сложно реализуемой для того, чтобы превратиться в сколько-нибудь серьёзный массовый поток. Неудивительно, что места, запланированные для целевого приёма, оказались заполненными только отчасти.

– Не кажется ли Вам, что исключения, прописанные в постановлении правительства, позволяющие выпускнику избежать трудоустройства по месту назначения (например, уход за больными родственниками или собственная болезнь, инвалидность), могут стать своеобразными лазейками для не очень добросовестных людей?

– Конечно, Вы совершенно правы, но исключить эти ситуации тоже нельзя.

Основную угрозу я вижу не в «лазейках», а в заинтересованности каждой из сторон брать на себя довольно жёсткие и долгосрочные обязательства.

Давайте я приведу пример. У нас с 2013 года действует государственная программа финансирования обучения за границей для граждан России, поступивших в ведущие зарубежные университеты. Называется эта программа «Глобальное образование» http://educationglobal.ru/o_programme/, и она подразумевает, что если российский студент зачисляется в зарубежный университет, он получает стипендию, грант на проживание, а по окончании образования он обязан вернуться на родину и отработать здесь по специальности. В противном случае он должен в многократном размере вернуть все затраченные на него средства. В связи с серьезными рисками даже небольшое количество выделяемых в рамках этой программы мест оказывались невостребованными, но вовсе не потому, что молодые люди не хотели возвращаться. Просто в процессе учёбы за границей они начинали работать, встраиваться в рынок труда, накапливать связи, профессиональный опыт, а здесь их никто не ждал с распростёртыми объятиями, и надо было начинать все заново.

Я сама старалась трудоустроить человека, который закончил один из ведущих университетов в мире по программе подготовки психологов, работающих с детьми-инвалидами. Но практически невозможно было это сделать, поскольку у нас таких центров специализированных очень мало, места там все так или иначе заняты. В школах мы знаем, как идёт сокращение педагогов-психологов. В конце концов выпускнице престижного вуза предложили полставки в учреждении дополнительного образования на очень непривлекательную заработную плату. Так что не было смысла учиться за границей для того, чтобы получить рабочее место на частичную занятость.

У нас очень стрессовая экономика, мы уже за последние 10 лет испытали много падений, подъёмов и потом снова стагнаций, и уверенности в какой-то пятилетней перспективе недостаточно для того, чтобы считать целевое обучение массовой формой и эффективным решением проблемы.

– Новые правила значительно расширили круг организаций, получающих право направлять студентов на целевое обучение. Это могут теперь делать не только органы государственной власти и крупные госкорпорации, но даже индивидуальные предприниматели (ИП). Как вы оцениваете их возможность участия в таком долгосрочном проекте?

– Нередко кадры нужны так называемым «газелям». Это очень подвижные предприятия, как правило, среднего бизнеса, которые растут очень высокими темпами: не менее 20% составляет рост объема выпускаемой ими продукции и услуг в течение трёх лет. «Газели» развиваются, очень гибко реагируя на рынок, меняя направления деятельности, и, конечно, не в состоянии связать себя долгосрочными обязательствами.

ИП тоже рискуют, потому что неизвестно, сохранятся ли они через 4–5 лет.

– Каковы Ваши прогнозы на ближайшее будущее?

– Я думаю, что постепенно ситуация выровняется: к этой системе привыкнут, больше освоят, появится уже какая-то технологичность и по части заключения таких договоров, и по их выполнению.

Немаловажно и то, что сейчас все инвестиции, которые делаются в развитие высокотехнологичных производств в разных регионах нашей страны, в том числе за счёт национальных проектов, позволят предприятиям строить долгосрочные планы, и целевая подготовка кадров для разных сфер экономики станет все более востребованной.

И целевой прием действительно обретет реальный смысл.