– Вы работаете 10 лет в средней школе учителем английского языка. Скажите, к Вам часто попадают дети с особенностями?

– За время моей работы в школе дети встречались разные. Были дети и с умственной отсталостью, и аутисты, и дислексики, дисграфики, дети, у которых детский церебральный паралич (ДЦП), синдром дефицита внимания и гиперактивность (СДВГ).

В последнее время их количество, к сожалению, растет. Но я не из тех, кто отказывается работать с детьми с особенностями.

Дело еще в том, что в свое время, около восьми лет назад, я решила пойти на курсы по специальной психологии и коррекционной педагогике, так как тогда ко мне попала девочка с СДВГ и я понятия не имела, как мне с ней работать.

– Вам помогли в работе курсы?

– Да, безусловно. Но тем не менее я не считаю себя учителем-дефектологом, ведь как овладеть иностранным языком за год, так и такой сложной специальностью за столь короткое время невозможно.

– Когда чувствуете, что нужна помощь в работе с ребенком с особенностями, к кому Вы можете обратиться? Есть ли в вашей школе специалисты по работе с детьми с особенностями?

– Увы, нет. Есть школьный психолог, но вот, правда, один на тысячу детей… Справляемся своими силами. В роли тьюторов выступают родители учеников или специалисты, которых родители нанимают.

Мне повезло с коллегами, мы стараемся обсудить и продумать программу индивидуальных занятий по конкретному ребенку. Читаем специальную литературу, заходим в Интернет, общаемся со специалистами вне школы – одним словом, делаем все возможное для комфортного обучения таких детей.

– Расскажите, пожалуйста, более подробно о том, как строится методическая работа с такими детьми в вашей школе?

– Когда появляется ребенок с особенностями, мы собираемся с коллегами, психологом и родителями ребенка в учительской, чтобы обсудить индивидуальную программу обучения. Этакая собственная внутришкольная комиссия. Кто-то может сказать, что это, конечно, лишено смысла без компетентных специалистов. Но, на наш взгляд, это куда лучше, чем бездействовать и делать вид, что такого ребенка в классе нет.

Если родители адекватные (а с неадекватными разговаривать и пытаться помочь их детям зачастую бессмысленно), то, узнав диагноз и рекомендации дефектологов и психологов, мы приступаем к обсуждению организационных моментов.

Это происходит обычно после посещения нами какого-нибудь урока, на котором присутствует ребенок.

Мы наблюдаем за его поведением, сильными сторонами, проблемами, продумываем план занятий, и каждый учитель ищет для себя свои методы работы с таким ребенком. Спустя неделю подводим итоги, делимся проблемами, действенными методами и инструментами.

– Вам действительно повезло с коллегами. Но в некоторых московских школах, и не только, ситуация складывается иная. Как Вы считаете, что нужно делать учителям, которые оказались с ребенком с особенностями один на один?

– Попытаться организовать и подбить других учителей на совместную работу. А если не получится, то менять коллектив…

Один в поле не воин, в этой ситуации коллективная работа просто необходима. Ведь если, например, учитель географии будет всеми силами пытаться включить ребенка в работу класса, искать методы работы с ним, помогать, а учитель химии ребенка с особенностями замечать не будет и не станет проводить необходимую работу по его включению в коллектив, то и весь смысл такой инклюзии теряется.

Учителя должны перестать бояться работать с детьми с особенностями.

Им следует заниматься саморазвитием, ходить на курсы повышения квалификации, общаться на форумах, читать литературу, помогать друг другу.

Только тогда мы увидим повсеместный положительный результат инклюзивного образования.

Беседовала Дарья Медведева