Полтора месяца назад, 20 июля, Президент Владимир Путин на состоявшемся в Чебоксарах заседании Совета по межнациональным отношениям дал поручение, породившее не затихающую поныне бурю эмоций в сфере национальной образовательной политики: «Генеральной прокуратуре Российской Федерации совместно с Рособрнадзором провести проверку соблюдения в субъектах Российской Федерации положений законодательства Российской Федерации, касающихся обеспечения прав граждан Российской Федерации на добровольное изучение родного языка из числа языков народов Российской Федерации и государственных языков республик, находящихся в составе Российской Федерации, на добровольной основе по выбору их родителей (законных представителей)». Указанные ведомства должны представить совместный доклад в срок не позднее 30 ноября.

Разговор касательно вопроса о нормах преподавания государственных и родных языков во всех многоязычных странах лучше всего начинать словами Гераклита (сказанными, правда, по совсем иному поводу): «всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Сколько доводов приведено, сколько копий сломано! Сколько компромиссов найдено и сколько раз констатирована их неудовлетворительность!

Поэтому давайте сразу согласимся: универсального (а тем более безоговорочно приемлемого для всех стран и населяющих их народов) решения о «соотношении языков» в школе полиэтничных обществ нет и быть не может. Ситуации различаются по всем основаниям: политическим и демографическим, культурно-историческим и этнокультурным, социальным и миграционным. Различна динамика и социально-психологическая острота изменений в каждой отдельной точке образовательного пространства – будь это вся страна, большой регион, городская агломерация или провинциальный округ. Различна политическая культура принятия общегосударственных решений – и различна культура их восприятия местными сообществами.

Не буду даже пытаться иллюстрировать пестроту реальных ситуаций: мы тут же утонем в сотнях и тысячах самых причудливых «школьных поликультурных коллизий» во всех уголках ойкумены. Что касается образовательного пространства нашей страны, то сегодня самая высокая напряженность его этнонационального вектора отмечается в Республике Татарстан. Тому есть веские причины, в которых очень важно разобраться.

Начнем с этнокультурной экспозиции, типичной для всего Поволжья, где искони на смежных землях вперемешку большими селами живут марийцы, удмурты, мордва, чуваши, татары. За многие века плотного общения здесь стали нормой не только смешанные браки и общие праздники, но и бытовое понимание с детства двух и даже трех языков. Позже, при административном межевании 1920-х годов, некоторые из сел,плотно окруженные иноязычными соседями, оказались в составе «не своей» республики, в частности, Татарстана. «И какое отношение этот исторический экскурс имеет к образовательной политике?» – спросит неосведомленный читатель. Самое прямое – и, как выяснится, не только образовательной. Начнем, однако, с нескольких наводящих вопросов.

– Хочет марийский (чувашский, мордовский, башкирский) ребенок знать родной язык в полном объеме этого понятия? – Конечно! Какие могут быть сомнения – это не только его право, но и святая обязанность!

–Должен ли этот ребенок знать государственный (в данном случае – татарский) язык в полном объеме как гражданин Республики Татарстан? – Что за странный вопрос? По закону – должен!

– Должен ли этот ребенок знать русский язык как государственный язык Российской Федерации, гражданином которой он является? – Разумеется!

– Должен ли этот ребенок учить иностранный язык? – Несомненно, ведь обязательность этого предмета закреплена государством в Федеральном образовательном стандарте!

И, наконец, вопрос «на засыпку: «В каком объеме нужно изучать родной, два государственных и хотя бы один иностранный, чтобы свободно общаться на них (иначе зачем учить)? А если захочется знать два иностранных, причем один из них восточный, например, китайский (вполне, между прочим, разумное намерение для человека, всерьез думающего о своих перспективах в обозримом будущем)? Не кажется ли вам, уважаемые читатели, что «лингвистическая нагрузка» буквально на глазах превращается во что-то совершенно неподъемное? А тут еще всякая математика-физика-история… И ЕГЭ!

Теперь – на контрасте – возьмем двух русских учеников, причем пусть один их них живет в Татарстане, а другой – в соседней Ульяновской области, и сравним их ситуации с только что рассмотренной. Сразу видно, что русскому ученику, живущему в Татарстане, несколько легче: русский государственный и русский родной для него совпадают. А тому, который живет в «русской» области, совсем хорошо: закон не обязывает его владеть никаким другим языком «из числа языков народов Российской Федерации». При этом все три ученика – граждане одного и того же государства и посещают вроде бы одинаковые общеобразовательные школы, работающие в соответствии с одним и тем же ФГОС.

Казалось бы, решение лежит на поверхности: признать изучение в школе всех языков (кроме русского государственного и одного иностранного) делом добровольного выбора самого ученика (в младших классах – его родителей или полномочных представителей). Именно эту мысль, как представляется, и проводит цитированное выше поручение Президента. Все дети страны уравниваются в своих гражданских «языковых правах», исчезают «этно-административные» заложники и везунчики, торжествует единая институциональная норма.

Но не тут-то было. Именно институциональная норма перекрывает возможность идти по такому пути. Статья 1, п.1 республиканской Конституции определяет Татарстан как «государство, … объединенное с Российской Федерацией», а статья 8, п.1 устанавливает, что «государственными языками в Республике Татарстан являются равноправные татарский и русский языки». Это же положение о билингвальном паритете закреплено и законом РТ „О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан“.

На днях Минобрнауки РТ на своем сайте опубликовало специальное «Разъяснение», в котором, кроме ссылок на названные законодательные акты, вновь приводится постановление Конституционного суда России от 2004 года, согласно которому изучение в общеобразовательных учреждениях русского и татарского языков как государственных языков в Республике Татарстан признано не противоречащим Конституции Российской Федерации. Соответственно, татарский язык как обязательный предмет подлежит изучению во всех общеобразовательных учреждениях Республики – при том же количестве часов, что и на изучение русского.

Татарстанское образовательное и родительское сообщество гудит, как растревоженный улей. Не стану приводить полярные (и как правило, резко политизированные) аргументы – позиции их носителей понятны. С социокультурной точки зрения, гораздо любопытнее паллиативные суждения, отражающие готовность немалой части семей (смешанных и чисто русскоязычных) обучать своих детей татарскому языку, приобщать их к материальному и духовному наследию татарского народа. И что особенно характерно – в их высказываниях сквозит откровенная обида на нежелание самих образовательных властей модернизировать преподавание этого учебного курса. Родителей уже давно не удовлетворяет ни качество учебников, ни методические приемы, ни качество подготовки учителей– всё это, по их мнению,будто застыло в середине прошлого века. Язык преподается неинтересно – о какой детской мотивации к его изучению можно говорить? И какую реакцию, кроме резко негативной, можно в таком случае ожидать от нетатарских учеников на слухи о введении обязательного выпускного экзамена(параллельно с ЕГЭ) по государственному языку Республики Татарстан?

Но важно понимать, что социокультурный и культурно-исторический контекст здешних событий и обстоятельств отнюдь не замыкается в административных границах конкретного субъекта Российской Федерации. Это общероссийский контекст. Ведь речь, по сути дела, идет о том, насколько мы (и наши дети) открыты иноязычным и инокультурным соотечественникам, насколько готовы к непосредственному («горизонтальному») диалогу с ними, насколько развито в нас априорное (именно априорное!) уважение к их самобытности, их духовно-нравственным ценностям, насколько велико наше желание заглянуть с их помощью за горизонт нашего обыденного бытия.

Хотел бы ошибиться, но думаю, что число российских детей школьного возраста,бывающих в странах «дальнего зарубежья», существенно превышает число тех, кто путешествует по родной стране из желания увидеть и понять – ее и себя. Отразить себя в ее природе, в фантастическом богатстве языков и культур населяющих ее народов. Увы, это желание невозможно породить никакими институционально-нормативными актами, сколь бы благими намерениями ни руководствовались их авторы. Его можно только воспитать – при условии свободного, осознанного и ответственного выбора. Которому тоже нужно учить на школьной скамье.

Итак, все ждут 30 ноября. Этот день вполне может стать датой, заслуживающей право войти в историю российского образования. Но не только: он может стать значительной вехой в развитии нашего многонационального общества, его гражданской культуры.

Осталось два месяца.