Владимир Тимонин, замдиректора департамента государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки России, открыл пленарную сессию "Образовательная политика и стратегия: глобальное видение, вызовы и перспективы". Он подчеркнул, что онлайн-образование является "крайне актуальной темой" для России.
Замглавы департамента отметил, что цифровые технологии трансформируют университеты, и руководители вузов должны быть не сторонними наблюдателями, а активными участниками этого процесса. Важна и регулирующая роль государства, которое, с одной стороны, должно снимать барьеры на пути внедрения онлайн-образования, с другой — учитывать возможные риски.
Директор по развитию бизнеса Coursera Никил Синха рассказал, что появление массовых открытых онлайн-курсов (МООС) многими в образовательном сообществе было воспринято как революция, причем с опасными для университетов последствиями. Некоторые эксперты полагали, что онлайн-обучение постепенно приведет к выдавливанию традиционных вузов с рынка образования. Но эти опасения оказались преувеличенными. Сейчас МООС все больше интегрируются в образовательный процесс, позволяя университетам преодолевать географические ограничения и охватывать новую аудиторию слушателей, а значит, и потенциальных студентов. Онлайн-технологии делают качественное образование доступнее для населения.
Следующим шагом в развитии МООС является персонализация онлайн-обучения. По словам Никила Синха, технологии big data и искусственного интеллекта с большим успехом применяются в медицине, позволяя подбирать именно то лечение, которое необходимо конкретному пациенту. То же самое должно происходить и в онлайн-образовании. "Нам нужно понимать учащихся на платформе и наш контент лучше, чем мы это делаем сейчас, и над этим мы работаем", — отметил представитель Coursera.
Ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов рассказал о том, что МООС могут изменить экономику высшего образования, поскольку внедрение онлайн-курсов может быть выгодным для вузов с финансовой точки зрения. По словам Ярослава Кузьминова, стоимость создания онлайн-курсов в российской системе составляет от 500 тысяч до 1 млн рублей, стоимость их поддержания — до 200 тысяч в год. Ректор полагает, что возможно заключение сетевых соглашений между вузами-провайдерами и вузами-реципиентами онлайн-курсов.
При этом для создателей курсов нужен механизм компенсации затрат, а для реципиентов экономический эффект будет только в том случае, если они смогут замещать целые блоки курсов. По оценкам ВШЭ, замещение офлайн-курсов онлайн-курсами будет экономить 70% стоимости традиционных курсов. 20 процентов стоимости можно платить вузу-провайдеру, и 10% вуз-реципиент будет направлять на оплату своих сотрудников-ассистентов, которые будут помогать изучать такие курсы. Оставшиеся сэкономленные средства вузы смогут направлять на науку. "Да, эти вузы станут более компактными, но они будут университетами, а не фабриками по трансляции чужого знания, — считает Ярослав Кузьминов. — Надо это обсуждать и объяснять, что это возможность для каждого вуза вернуться в состояние именно университета".
Но для реализации этих идей, по словам ректора, нужны решения на уровне государства, которое не должно забирать себе сэкономленные на онлайн-курсах вузами средства. Зато государство, по мнению Ярослава Кузьминова, может внести изменения в аккредитацию образовательных программ, сделав ее трехуровневой. На первом уровне будут программы тех университетов, которые сами разрабатывают и поставляют в другие вузы онлайн-курсы. На втором — вузы, у которых не хватает специалистов по определенным направлениям и которые могут замещать "недостающие" курсы с помощью МООС. И на третьем уровне могут быть вузы, полностью реализующие свои программы с помощью внешних МООС. Ничего страшного в этом, на взгляд ректора ВШЭ, нет — по большому счету, это своеобразная форма заочного высшего образования, которое в России весьма востребовано.
