14 сентября Госдума приняла изменения в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации», которые вводят федеральные основные образовательные программы (ФООП) вместо примерных основных образовательных программ (ПООП). Олег Смолин рассуждает о том, чем продиктована эта инициатива и к каким последствиям она может привести.

Давайте посмотрим предысторию этого закона.

В Законе «Об образовании» 1992 года была записана норма о том, что содержание образования должно быть включено в стандарты. Но этого не было сделано, и в 2007 году была принята новая структура стандарта, из которого содержание вообще убрали, а оставили только требования к условиям, структуре образовательных программ и результатам подготовки выпускников.

Мы неоднократно предлагали вернуть содержание в тело стандарта, при этом у школ оставалась бы возможность реализовать одно и то же содержание с помощью разных образовательных программ. С нами никогда не соглашались ни правительство, ни системные либералы, а теперь мы получили конструкцию гораздо более жесткую, чем та, которую предлагали мы.

По данному закону для нас обязательными являются не стандарты, а сама образовательная программа.

Правда, написано, что эта программа будет учитывать углубленное изучение различных предметов, но посмотрим, как это будет выполняться на практике.

Нужна золотая середина – единство многообразия. С одной стороны, мы должны обеспечить единство образовательного пространства, потому что это ненормально, когда ученик переходит из одной школы в другую и попадает в совершенно иное образовательное пространство.

Для того чтобы обеспечить единое образовательное пространство, достаточно иметь единые образовательные стандарты, включающие содержание образования.

Но при этом мы не должны лишать возможности школы и учителей работать по авторским программам, вносить что-то свое полезное в школьное образование.

Согласно новому закону, по шести предметам школы не смогут разрабатывать свои образовательные программы. Это русский язык и литература, история, география, ОБЖ, обществознание, если говорить об основной и средней школе.

Это предметы, формирующие гражданина, поэтому преподавать их надо будет строго по единым ФООП. При этом говорится, что школы могут не разрабатывать собственные программы, и это опасный соблазн использовать уже готовые шаблоны, чтобы не писать огромное количество бумаг.

Школы с углубленным изучением шести перечисленных выше дисциплин вправе перераспределять часы от изучения тех предметов, по которым не проводится ГИА, в пользу так называемых «основных», хотя я считаю, что второстепенных предметов не бывает.

Многие депутаты высказывали опасения, что это приведет к свертыванию музыки, ИЗО, физкультуры, по которым ОГЭ и ЕГЭ не проводятся.

В советский период была единая программа, но хорошие учителя никогда буквально ей не следовали.

Моя учительница литературы, чтобы мы лучше понимали Достоевского, кроме «Преступления и наказания» читала нам «Бедные люди», «Белые ночи». Точно так же и я, работая учителем истории в вечерней школе, одни темы давал обзорно, а другие более подробно, если считал, что они важнее.

Например, важнее детям знать культуру эпохи Возрождения, чем какие-то подробности из жизни средневековых государств, которые никогда человек без исторического образования запомнить не сможет.

Но тогда контроль был несравненно более слабым, чем сегодня. Учителю доверяли гораздо больше. За два с лишним года моей работы в вечерней школе ни один инспектор ни из какого надзора на мои уроки ни разу не приходил. А иначе у меня могли быть проблемы, потому что я рассказывал моим ученикам такие вещи, которых в учебнике никогда не было.

Но зато ученики ходили за мной хвостом, потому что им было интересно, и они задавали острые вопросы.

Сейчас степень контроля за деятельностью учителя гораздо больше, чем в СССР.

Учителю надо больше доверять, если мы хотим, чтобы он творчески относился к своей работе.

Что касается учебников, то в законе написано, что министерство само будет заказчиком, оно будет формировать авторские коллективы и авторские права будут собственностью РФ.

До сих пор разработку учебников брали на себя издательства, выпуск учебников они осуществляли за свой счет, после этого договаривались с регионами о сбыте.

В законе есть важное несоответствие: с одной стороны, в нем написано, что он не потребует расходов из федерального бюджета, с другой стороны – поверить в это невозможно.

Минпрос будет разрабатывать учебники, формировать авторские коллективы, которым нужно платить, и неизвестно, найдутся ли желающие работать за деньги, выделенные на госзаказ.

Сейчас авторы получают деньги в основном не за разработку, а за реализацию учебников.

Если встанет задача переработки учебников, то надо обратить внимание на стиль изложения – он переусложнен и непонятен детям.

Пока трудно строить прогнозы, но очевидно, что все будет так, как скажет Минпрос.

У нас в последнее время законы принимаются с большим количеством отсылочных норм. Поэтому дальнейшая судьба образования будет зависеть от министерства, а не от того, что написано в законе.