Почему из инженера я переквалифицировался в психолога?
Не могу представить себе, как бы сложилась моя жизнь, если бы полвека назад первые харьковские «экспериментальные» второклассники не привели меня в свою школу № 62. Произошло это случайно. Тогда, в 1965 году, я оставил на год работу по специальности, чтобы руководить литературной студией областного Дворца пионеров. То есть из благополучного инженера-конструктора превратился в педагога с малозаметной зарплатой, но с уймой свободного времени, которое позволяло заниматься литературным и педагогическим самообразованием. Это высвободившееся время я проводил в библиотеках, чаще всего – в детской библиотеке Дзержинского района: здесь можно было гораздо быстрее получить нужную книгу, чем во взрослой городской имени Короленко, потому что днем читальный зал в районной детской почти всегда был свободен. Но однажды я застал в нем человек двадцать симпатичных детишек, которые группками собрались вокруг столов и рассматривали или обсуждали какие-то книжки и журналы.
Я подсел к одной из групп, не подозревая, что подсел навсегда – к возрастной и педагогической психологии. Дети охотно объяснили мне, что все они из одного класса и пришли сюда потому, что сегодня среда, а по средам у них творческий день. Оказалось, что ходят они в библиотеку со своей учительницей Галиной Петровной, которую я не сразу заметил среди малышей. По дороге в их школу, куда я пошел вместе с новыми знакомыми, юная Галина Петровна с гордостью рассказала, что ее класс – экспериментальный, а проводят эксперимент ученые психологи из университета Владимир Владимирович Репкин, Григорий Кузьмич Середа и завуч школы Феликс Григорьевич Боданский.
Экспериментаторы поразили меня. Они оказались не только учеными, но и увлеченными и увлекающими педагогами. Я понял, что не вернусь в инженерию, что в эксперименте есть место и для меня, и я это место должен занять.
Вскоре эксперимент переместился в школу № 17, где во дворе, в маленьком флигеле обосновалась лаборатория психологии обучения младших школьников. С первого дня существования лаборатории я стал её сотрудником «на общественных началах» (т.е. волонтером) и проработал так двенадцать лет. А потом ещё восемь лет – в штате лаборатории. И все эти два десятилетия моим научным руководителем, моим учителем и близким человеком был ВВР – Владимир Владимирович Репкин.
Эксперименты и открытия
Началось с того, что в экспериментальном классе учительницы Раисы Федоровны Пальчик мне доверили проводить «творческие среды». В хорошую погоду мы ходили в зоопарк, наблюдали за животными и… за собой: когда нам весело, когда страшно, когда удивительно. А потом пытались описывать животных так, чтобы у читателей возникали те же чувства. Удавалось это довольно редко. А Пришвину, Толстому, Бианки, Сладкову – удавалось! Как это им удавалось? В чем секрет? Мы задавали себе эти вопросы, и читать становилось интереснее. А еще на «уроках творчества» дети делали маленькие открытия – открывали «секреты стихов»: стихотворный размер, рифму, сравнение, метафору… Открытые секреты «осваивали», играя ими. В таких играх возникали иногда забавные стихи, которые вызывали смех и одобрение класса. Так, однажды я предложил детям придумать вторую строку к такому началу стихотворения:
ЩУКА ЩУКУ УКУСИЛА.
Полкласса мгновенно подняли руки:
…Пополам перекусила.
…У нее большая сила.
И тому подобное. И вдруг:
…И прощенья попросила.
Класс замер на мгновенье и рассмеялся. Но тут поднялась еще одна рука:
ЩУКА ЩУКУ УКУСИЛА
И добавки попросила.
Это двустишие наградили смехом и дружными аплодисментами. Так дети «открывали» Автора – «того, кто сочиняет так, что у читателей меняется настроение: хочется или смеяться, или грустить, или удивляться…»
ВВР нередко приходил на мои уроки. Впрочем, как и на уроки других учителей и сотрудников лаборатории. Обсуждение таких открытых уроков было неповторимой школой для всех нас. В частности, благодаря этим обсуждениям, благодаря участию в них Репкина мне стало понятно, что педагогический эксперимент – это не эксперимент над детьми. Испытуемые в педагогическом эксперименте не только дети, но и сами организаторы.
Робот Сам Самыч и другие персонажи
А потом наступило самое счастливое время: Владимир Владимирович предложил мне участвовать в составлении букваря – «Букваря» Репкина. По замыслу ВВР, в букваре должны быть тексты двух назначений: художественные произведения, которые взрослые будут читать первоклассникам вслух, и учебные, которые дети будут читать сами. Художественные я должен подобрать, а учебные – сочинить, учитывая, какие слова дети могут прочитать на данном этапе обучения.
Например, строку «Щука щуку укусила» я придумал для того этапа, когда экспериментальные первоклассники уже умеют читать, но только те слова, в которых и гласные звуки, и согласные стоят в сильной позиции.
Еще труднее и интересней была работа над учебником русского языка для первого класса. Здесь кроме стихотворных текстов о разных грамматических явлениях нужно было придумать истории, которые помогут ученикам шаг за шагом (продвигаясь от одной учебной задачи к другой) открывать языковые закономерности и формулировать для себя грамматические правила.
Все эти истории должны происходить с постоянными персонажами, каждый из которых занимает одну из трех позиций:
- Ученика, который учит кого-то тому, чему только что научился (или еще учится) сам.
- Кого-то, например, Иностранца или Инопланетянина, которого ребенок учат.
- Учителя, который помогает Ученику учить Инопланетянина.
Этот Иностранец-Инопланетянин должен обладать идеальной памятью (слово в слово запоминать инструкции) и быть исключительно исполнительным – строго слово в слово исполнять все требования. При этом изменять правила, уточнять их может только Ученик. А помогает ему Учитель.
После некоторых поисков персонажи определились. Учеников стало трое: Маша, Алеша и Петя, – ведь ученических позиций (догадок) может быть много.
Иностранец-Инопланетянин преобразился в самостоятельного исполнительного, но лишенного воображения робота по имени Сам Самыч.
И только Учительница осталась Учительницей.
Он был равнодушен к титулам и абсолютно честен с другими и с самим собой
Работа с Владимиром Владимировичем над учебниками по развивающему обучению сама была развивающим обучением – она вдохновляла, заставляла постоянно учиться и искать.
Владимир Владимирович обладал особым даром доносить свои идеи и мысли в доступной форме – так, что они легко воспринимались и взрослыми, и детьми.
Он одинаково легко находил общий язык и с малышами-первоклашками, и с солидными профессорами. При этом оставался чрезвычайно скромным, придирчивым к себе человеком.
Он, я уверен, мог бы легко защитить докторскую, стать профессором… Но Репкин был равнодушен к титулам, никогда не гнался за ними. Он был абсолютно честен и с самим собой, и со всеми, кто его окружал. Не знаю случая, чтобы Владимир Владимирович схитрил или кого-то обманул.
Жизнь сложилась так, что за последние четверть века (а то и больше) мы ни разу не встретились с Владимиром Владимировичем. Утешает меня только то, что в его последний день рождения, 26 ноября 2021 года, мне удалось рассказать ему о своих чувствах в письме к его дочери. Это короткое письмо. Хочу сегодня повторить его для Натальи Владимировны: «Пользуясь случаем, признаюсь и я в любви к своему Первому Учителю. ВВР открыл мне не только педагогическую психологию, но и во многом сформировал мои взгляды на жизнь. Я вспоминаю годы, когда мы работали над Букварем и просто разговаривали с Владимиром Владимировичем и его женой Галиной Викторовной. Это было самое счастливое время в моей жизни. Передайте, пожалуйста, отцу мою любовь и преклонение перед его принципиальностью, талантом и мудростью…»
