Прошел финал второго сезона Всероссийского чемпионата сочинений «Своими словами»: одни участники получат весомые преференции для поступления в солидные вузы, другие – утешительные призы, и обе категории – ценный для них опыт. В этом году было много слез, жалоб и походов к психологу (думаю, и в прошлом году так было, но это были незримые, неведомые миру слёзы, так как финал тогда по понятным причинам проходил онлайн).

Часть пролитых слёз связана была с баллами, которые заработали участники за командный и индивидуальный туры финала.

Главная причина тут в том, что традиционные олимпиады (не говоря уж о ЕГЭ) во главу угла вынужденно ставят оценивание – потому как в условие их проведения обязательно заложена апелляция: жюри должно дать отчёт перед взыскующим справедливости участником за каждый балл, присуждённый ему. Чтобы это оказалось возможным, условия для участников должны быть максимально равными, а то, что им приходится делать, так же близко к реальным практикам жизни, как хоккейный турнир – к вооруженной стычке между двумя отрядами противников на поле боя, где нет ни бортиков и разметки, ни рефери на игровом поле. Собственно, в этом, говорят, и заключается притягательность хоккея по сравнению даже с другими видами спорта, что в нем человек вынужден делать максимально неестественные вещи – далекие от того, что ему приходится делать в реальной жизни: оперировать клюшкой, а не руками, странным, бесполезным в быту предметом вроде шайбы, перемещаясь по льду на коньках. В такого рода состязаниях правила довольно просты, однозначны и действительно позволяют добиться какой-никакой объективности в оценке, хотя и здесь случаются непредвиденные случайности. У подобной одержимости правилами и критериями в олимпиадном движении есть своя оборотная сторона: я помню, как, сочиняя задания для Всероса, самые интересные, сложные и глубокие мы отбрасывали со вздохом: «А как все это мы будем оценивать, а потом принимать апелляции?» Любая предметная олимпиада неизбежно скатывается к ЕГЭ, если не хочет превратиться в избиение младенцев, лишенное справедливости и объективности. Помню я и то, как менялись лица участников Всероса, а вслед за ними и их отношения с жюри, еще вчера воспринимавшееся ребятами как собрание высоких авторитетов в своей области, когда участники приходили на апелляцию (о чем мне доводилось рассказывать еще в 2013 году, когда апелляция была еще в новинку, и тогда уже стало понятно, каковы будут издержки этого процесса).

Но стоит только забрать у игроков клюшки, вывести их с игрового поля к людям, в условия, максимально приближенные к тем, в каких им вскоре предстоит жить, – и становится понятно, насколько труднодостижим идеал «справедливости» и «объективности» в реальных жизненных обстоятельствах.

Об этом – кто с желчью или горечью, но многие с пониманием – писали участники в сочинении-рефлексии в финале нашего чемпионата.

Дело в том, что в командном туре финала им пришлось столкнуться с вопиющей «необъективностью» сразу по нескольким входящим:

• фактически рандомный отбор участников в 58 команд по шесть человек: разное количество разновозрастных (от 8-го до 11-го класса) мальчиков и девочек, «физиков» и «лириков», жителей столицы и провинциалов, бело- и чернокожих и тому подобное в разных командах;
• столь же рандомное назначение им «тьюторов» – студентов из вузов-организаторов, кто помогал команде понять поставленную перед нею задачу, стать собственно командой – и выстроить коммуникацию с «героем»;
• «героя» каждой команде также назначал рандомайзер: сперва организаторы чемпионата отобрали около 60 известных в стране и мире человек, у кого за спиной есть один или несколько заметных проектов – научных, творческих, медийных и так далее, информацию о которых легко найти в сети, – «героев», готовых при этом к взаимодействию со школьниками. Перед командами стояла задача собрать в интернете информацию о доставшемся им «герое», связаться с ним (естественно, организаторы сделали это заранее и обо всем договорились, но каждый из «героев» все равно понял свою задачу по-своему) и предложить партнерство в рамках придуманного ими коллективного проекта;
• наконец, жюри – их было пять на 58 команд, и, как ни старались организаторы, их невозможно было «выравнять» по составу: у каждого из вошедшего в состав жюри внешних экспертов был свой опыт, свои проекты за спиной и свое представление о прекрасном или должном – и «натаскать» их на проверку и оценку, как натаскиваются эксперты ЕГЭ или хотя бы команды жюри из Всероса, часть которых давно знают друг друга или хотя бы принадлежат к одной предметной области, практически невозможно.. Один и тот же проект у одного члена жюри мог вызвать восторг и поддержку, а у другого – скептические вопросы и довольно холодный прием (кто в жизни подавал свой проект на грант, этому не удивится).

Кстати, нечто подобное происходило и при проверке главной работы чемпионата сочинений – собственно сочинения, которое ребята писали на основном, так называемом «региональном» туре (пока проходившем, увы, как и в прошлом году, по понятным причинам онлайн): двое проверяющих, опираясь на одни и те же критерии, могли оценить одну и ту же работу взаимоисключающим образом: при 100-балльной системе один мог поставить, скажем, 27, а другой – 76 баллов, и каждый – обосновать свою оценку!

В таком случае работа отправлялась на третью проверку, а итоговый балл выставлялся по медиане, повышавшей градус объективности (предположим, третий эксперт ставил 70 баллов, и именно этот балл записывался как окончательный, так как оказался между двумя другими – и явно был близок в данном случае к оценке второго проверяющего, то есть мнение двух экспертов почти совпало).

Однако апелляции правила чемпионата не предполагали, и его организаторы перенесли акцент с оценивания на разъяснение выставленных баллов: каждая работа получала отзывы от каждого из проверяющих с указанием сильных и слабых мест. Впрочем, подросткам было трудно принять простой факт, что у экспертов могут расходиться мнения по принципиальнейшим моментам их работы! При этом после каждого тура проводились либо вебинары (для регионального), либо семинары (на финале) для участников, желающих понять принципы оценивания и задать вопросы разработчикам заданий (что касается отборочного тура, то там был медиатест на функциональную грамотность, который проверялся компьютером и который теперь может пройти каждый желающий.

Однако велик шанс, что однажды чемпионат сочинений «Своими словами» станет одной из так называемых «перечневых олимпиад», а это означает, с одной стороны, расширение перечня возможных льгот при поступлении для участников, с другой – резкое сужение окна возможностей для разработчиков и организаторов. В частности – потребуется введение процедуры апелляции, которая способна убить целый ряд возможных форматов интеллектуальных испытаний, повлиять на атмосферу, сложившуюся на чемпионате, вынуждая двигаться его в ту же сторону, что и другие перечневые олимпиады – в сторону ЕГЭ с его жесткими критериями и стандартизированными типами заданий, далеких от реальных жизненных практик…

Впрочем, для вузов, которые берут на себя финансирование чемпионата (львиную долю нагрузки несет тут НИУ ВШЭ), вопрос поступления тоже не праздный: если сейчас та же Вышка готова до 30 победителей чемпионата брать на бюджетные программы за свой счет, то «перечневость» позволит хотя бы это финансовое бремя разделить с государством – лишь бы удалось сохранить основные принципы отбора победителей, которые сегодня возможны в том числе потому, что разработчики и организаторы не связаны ограничениями, налагаемыми на них попаданием чемпионата в «перечень».

Выходит своего рода проблема «квадратуры круга»: любая олимпиада сегодня рискует свалиться в заформализованность, и это вызов не только для их разработчиков и организаторов, но и для государства, которое, с одной стороны, задумалось о том, что олимпиады нуждаются в повышении «объективности» и такой же защите данных, как и ЕГЭ, с другой – о необходимости повышать степень неформатности олимпиадных заданий, вводить в олимпиады проектные формы, которые невозможно «слить заранее», разрабатывать метапредметные олимпиады. Таковой сейчас и является «Своими словами», где сочинения пишутся по инженерному делу и математике, педагогике и спорту – всего 16 направлений, а потом авторы этих сочинений смешиваются в рамках командного тура. Разработчики и организаторы чемпионата сочинений исходят из того, что в жизни работают именно вариативные механизмы, а не единая мерка, особенно в науке – в различных научных школах; в культуре, в социальных отношениях, которые сейчас развиваются по параллельным дорогам, взаимодополняя друг друга, а иногда и конфликтуя. Стремление ВЧС представить участникам многообразие форм развития общества и языка как средства коммуникации натыкается на барьер в виде необходимости составить не только задания, но и список правильных ответов и решений. Единственно правильных, а не множества возможных. Либо отсеивать проигравших по удобным формальным критериям: не так оформил текст, не там поставил запятую…

Тут есть над чем подумать не только разработчикам, но и чиновникам.