Родитель – не последний человек в образовании ребёнка, даже если школа – самая гостеприимная камера хранения, позволяющая на полдня или дольше счастливо забыть о родительском труде.

На мой взгляд, родители должны по мере сил участвовать в учебе своих детей, обязательно принимая их сторону.

Принимать сторону ребёнка не значит одобрять все его поступки и проступки, а значит безоговорочно принимать и поддерживать самого ребёнка даже тогда, когда он оказывается катастрофически далёк от идеала.

Но один из кошмаров учителя – родители, которые не просто включены в образовательный процесс, но и убеждены, что обладают священным правом влиять на его содержание.

Хуже всего, что в последние годы их девиз – «Оскорбиться, запретить, оградить!».

Многие современные родители думают, что встают на сторону ребёнка, когда ограждают его от нежелательной информации. Мне же кажется, что такая позиция защищает разве что от развития критического мышления. Специалисты, изучающие вопросы сексуального просвещения, постоянно говорят о том, что осведомленность повышает шансы детей на безопасность. Полагаю, это распространяется и на другие сферы жизни.

Стремление спрятать куски реальности – следствие страхов взрослых людей, а вовсе не закономерная реакция на детские потребности.

Мне везёт, и с оскорбленными родителями я в последние пару лет сталкиваюсь только в интернете и проектах за пределами своей школы, но от коллег слышу всё больше пугающих историй.

Урок становится чем-то наподобие игры «Пол – это лава». Куда ни ступишь – обожжешься. Такая атмосфера ускоряет выгорание у опытных учителей и буквально выживает начинающих, особенно тех, кто готов работать нестандартно.

А ведь именно они нужны современной школе, даже если школа по привычке сопротивляется новому, интересному, необычному.

Из последнего любимого: человека оскорбило задание, связанное с грамматическими различиями между словами «труп» и «покойник».

Пример-то классический, и, кстати, дети, впервые узнающие об этом различии, заметно оживляются. Но оживляться, когда встречаешь в упражнении по русскому труп или покойника (видите разницу?), нельзя.

Мёртвое вроде унылых предложений, вырванных из контекста, или бесконечных диктантов о природе в классе можно, а про мертвецов и иже с ними – ни-ни.

После 9 лет в разных образовательных проектах я, пожалуй, могу составить чек-лист, проверяющий, насколько безопасно вы ведёте уроки русского языка и литературы.

Итак, ваши уроки не грозят вам возмущением и жалобами, если:

• Вы не обращаетесь к современным текстам. Все же сделали правильные выводы после случая со стихотворением Линор Горалик на олимпиаде по литературе? Но вообще и какой-нибудь Олег Григорьев может раздражить: во-первых, не учит хорошему, во-вторых, помимо хулиганских детских стихов, у него есть хулиганские взрослые. Не дай бог, погуглят! То есть современный – это даже не обязательно ныне живущий (Олег Григорьев умер в 1992 году).
• Вы не обращаетесь на уроках к современной культуре, особенно массовой. Даню Милохина не знаете, от Моргенштерна отплевываетесь, существование «ТикТока» отрицаете.
• Вы не обращаетесь к зарубежным текстам, за исключением классики. Чужая культура – потёмки, иностранные книги навязывают нашим детям вражескую идеологию. А современные зарубежные книги – это вообще адское комбо. У нас и своих проверенных писателей достаточно!
• Вы не говорите о сексе – только о высокой любви. Сонечку Мармеладову осуждаете, но сочувственно. В случае «Бедной Лизы» пользуетесь высокопарными эвфемизмами. «Тихий Дон» проходите с закрытыми глазами.
• Вы не поднимаете тему смерти, а если поднимаете, то исключительно с трагическим лицом. Про суицид молчите или говорите с осуждением. Мол, Катерина покончила с собой, но мы этого не одобряем.
• Вы не говорите о репрессиях (ой, ну какие кандалы цепочек дверных?) и никак не выражаете даже (или тем более) исторических политических антипатий.
• Вы очень осторожно и только в патетично-героическом духе высказываетесь о Великой Отечественной войне. Стихи Ольги Берггольц берёте, не глядя на качество, а того же Глеба Семёнова тщательно игнорируете.
• Вы стараетесь обходить всё проблемное, острое, современное. Ученикам не удаётся добиться от вас мнения по какой бы то ни было актуальной повестке.
• Вы не смеётесь. Русский язык и литература – дело серьёзное. Да и какой у смеха образовательный потенциал? Ирония и вовсе под запретом. Это скрытая насмешка, а приличному педагогу скрывать нечего.
• В центре вашего урока учебник. Неважно, что в учебнике по литературе ни одного аналитического вопроса, а по русскому – ни одного действительно интересного упражнения. Учебник – гарант безопасности, в нём точно нет запрещёнки.
• Вы не работаете с цифровыми платформами, потому что их контент, в отличие от учебников, десятилетиями переиздаваемых в одной и той же версии, не проверен временем. К тому же все знают, что главные цели цифровизации – замена учителей роботами и тотальное отупление детей.

Готово! Вы работаете великолепно, то есть безопасно. Возможно, даже без проблем дотянете до пенсии. Правда, уроки постепенно станут бесцветными. Да и чему можно научить из точки «как бы чего не вышло»?

Оскорбляться – хит учебного сезона. Быть осторожным учителю сегодня необходимо. Но сдаться под натиском неадекватных претензий и стать человеком в футляре страшно. Страшнее жалоб точно.