Что случилось?

С 11 августа 2020 года информацию о медицинской помощи, оказанной несовершеннолетнему, могут получить его законные представители. Раньше подростки, достигшие 15 лет, могли сохранить в тайне обращение к врачу, сдачу анализов или даже аборт – законные представители имели право узнать об этом только с письменного согласия подростка. Разглашение врачебной тайны грозило медицинским работникам административной или даже уголовной ответственностью (хотя по факту такие данные нередко безнаказанно разглашались).

Новые ограничения не распространяются только на несовершеннолетних, которые приобрели полную дееспособность после 16 лет по решению суда или органа опеки и попечительства либо в результате того, что вступили в брак. Они, как и раньше, могут обращаться за медицинской помощью, и родители при этом ничего не узнают.

То есть даже в 17 лет нельзя пойти к врачу без родителей?

Можно. В этом плане ничего не изменилось: с 15 лет по-прежнему можно идти к врачу без законных представителей и давать информированное согласие на медицинское вмешательство или отказ от него. Проблемы могут возникнуть в частной поликлинике или больнице, с которой нужно заключать договор об оказании медицинских услуг.

Как отмечает юрисконсульт по медицинскому праву, учредитель компании «Факультет медицинского права» Полина Габай, в соответствии с Гражданским кодексом, «сделки с несовершеннолетними от 14 до 18 лет заключаются с письменного согласия их законных представителей, за исключением мелких бытовых сделок, к которым сфера предоставления медуслуг не относится». То есть законные представители должны дать свое согласие и поэтому как минимум узнают о факте обращения за медицинской помощью, что само по себе составляет врачебную тайну.

Но родителям теперь могут все рассказать?

Да. Более того, родителям (как и другим законным представителям) должны будут сообщить все то же, что ребенок узнает на приеме. Кто и как именно обязан будет это делать, пока неизвестно. «Норма является императивной, то есть предполагающей безусловное предоставление законным представителям информации о состоянии здоровья ребенка, а не по их заявлению, как это ошибочно может показаться, – пишет Полина Габай. – <…> Поэтому теперь на клинике лежит обязанность информировать законных представителей о происходящем».

Зачем это нужно?

Авторы поправок ссылаются на то, что, согласно Семейному кодексу, родители обязаны заботиться о здоровье детей, а прежние нормы не дают возможности полноценно реализовать это право и обязанность. Кроме того, они пишут, что это поможет родителям больше узнать о фактах социальной жизни подростков (вроде плохих отношений с одноклассниками), даже несмотря на то, что те не хотят об этом рассказывать.

Однако исследования показывают, что отсутствие конфиденциальности при обращении за медицинской помощью делает менее вероятным то, что подросток обратится за этой помощью. При этом зарубежные врачебные организации рекомендуют докторам, если уместно, предлагать своим несовершеннолетним пациентам обсуждать волнующие их вопросы медицинского характера с родителями (хотя бы частично). Считается, что это может быть полезно для здоровья: например, благодаря тому, что родители будут давать деньги на лекарства или привозить на прием. Однако специалисты признают, что бывают ситуации, в которых раскрытие медицинской информации родителям приведет к вреду (например, побоям или насильственному браку).

«Закон исходит из презумпции добросовестности родителей, которые обязаны следить за здоровьем ребенка, – пишет в ответ на вопрос „Медузы“ писательница, создательница сообщества „Дети-404“ Лена Климова. – И не учитывает, что они сами могут быть причиной нездоровья. <…> Обращение к любому врачу способно стать источником неприятностей. От эндокринолога родители могут узнать о трансгендерности подростка. От психиатра – о ментальных проблемах, которыми ребенок не хотел бы делиться с родителями. От гинеколога – о том, что дочь занимается сексом или планирует аборт. Последствия – от размолвки, ругани до побоев и даже убийства. Да, в нашей стране найдутся родители, для которых даже не беременность, а сам факт обращения к гинекологу станет веской причиной, чтобы убить дочь (не буду показывать пальцем на карту: все весьма прозрачно)».

Климова обращает внимание на то, что при беременности не исключено репродуктивное насилие: не поинтересовавшись волей несовершеннолетней дочери, родители могут запереть ее дома до тех пор, пока не будет поздно сделать аборт. Или, наоборот, заставят сделать аборт вопреки ее желанию. «Словом, я не вижу положительных последствий, – пишет Климова. – Если в семье доверительные отношения – дети и так поделятся тем, что для них важно, с родителями. <…> Дети будут умалчивать о „стыдных“ проблемах со здоровьем и тянуть время до совершеннолетия. Не пойдут к врачу. Не получат помощь. А те, кто пойдут, рискуют столкнуться с эмоциональным, физическим насилием и репродуктивным давлением со стороны родителей. Ни то, ни другое здоровья не прибавляет. В итоге закон, призванный защищать здоровье, рискует его подорвать».

Пока законопроект проходил различные этапы одобрения, подростки также не видели в нем плюсов и протестовали.

А как с этим в других странах?

По-разному. В США это зависит от штата, и где-то подростки могут получить некоторую медицинскую помощь без разрешения родителей и без того, чтобы тем раскрыли врачебную тайну, уже с 12 лет. В каких-то штатах этого можно добиться в суде.

В Великобритании для сохранения конфиденциальности важно, чтобы ребенок был, по оценкам врача, в состоянии давать информированное согласие и принимать осознанные решения. Предполагается, что все подростки с 16 лет обладают такой способностью, однако врач может посчитать, что в эту категорию входит и ребенок младшего возраста.

Изменения законодательства делают Россию похожей в этом плане на Кипр, Грецию, Венгрию, Италию, Латвию, Мальту, Румынию и Словакию, где установлены примерно такие же нормы. В остальных странах Евросоюза детям при соблюдении некоторых условий дается возможность получить медицинскую помощь без информирования родителей. Последнее соответствует Оттавской декларации прав ребенка-пациента (а точнее, поясняющему документу, который к ней прилагается).