Цифровые образовательные платформы получат импульс для развития, но дистанционно передать принадлежность к научной школе или социальные связи по-прежнему будет невозможно.
Кризис, вызванный реакцией государств на информацию о коронавирусе, неизбежно затронет сферу высшего образования. Многие университеты мира прогнозируют резкое падение доходов и говорят о необходимости финансовой адаптации. Кампусы пусты, начало учебного года осенью 2020-го под вопросом, а сколько студентов поступят или вернутся, чтобы продолжать учебу, сказать пока никто не берется. Есть и мрачные ожидания, и онлайн-оптимизм. Некоторые последствия уже понятны, а другие, наподобие самосбывающихся пророчеств, будут зависеть от того, во что поверит большинство.
Сейчас самое время для критической дискуссии.
Финансовые потери
Уже понятно, что закрытие границ ударит по странам-лидерам с высокой долей иностранных студентов – Австралии (28%), Канаде (21%), Великобритании (21%), Новой Зеландии (15%), Франции (13%), Нидерландам (12%), Швеции (11%) и Финляндии (10%). Однако средние показатели скрывают грядущие проблемы отдельных – и часто лучших – университетов, в которых доля иностранных студентов превышает 20%, как, например, Лондонская школа экономики или Университет Манчестера. В США в целом доля иностранных студентов составляет менее 6%. Но приток иностранных студентов в страну за последнее десятилетие пришелся в основном на 10% вузов. В некоторых доля иностранцев доходит до трети. В России доля иностранных студентов составляет около 7%, подавляющее большинство из них приезжают из Средней Азии, других стран СНГ и Китая. Это не самая платежеспособная категория, поэтому и потери от сокращения мобильности будут сильно меньше, чем в мировых университетах первой сотни.
В период пандемии у университетов исчез еще один важнейший источник доходов, связанный с платой за проживание на кампусе, питанием и досугом. В США обнулились и доходы от спортивных соревнований, организуемых университетскими лигами. В 2018 году, например, лидер университетского зрелищного спорта Университет Техаса выручил от продажи билетов и спонсорской помощи $219 млн. Доходы от фондов целевого капитала (эндаументов), которые составляют примерно четверть ежегодного бюджета университетов и как раз должны страховать от колебаний текущей конъюнктуры, также могут упасть по мере наступления экономического спада.
Как адаптироваться
Прогнозируя потери, многие университеты стали урезать расходы: останавливать наем новых профессоров, сокращать персонал, замораживать капитальное строительство. Одновременно они обращаются за помощью к правительствам, но крупных программ поддержки пока не предложено.
Потери грозят не всем и не в одинаковой мере. Опрос рейтинговой компании QS показывает, что все растущее число студентов готовы менять свои планы образовательной мобильности. Многие будут учиться в своих странах, а с ними там останутся и средства на обучение. Как правило, наиболее способные студенты из менее развитых стран или регионов едут в более развитые. Если большинство из них в этом году не смогут уехать, то им логично будет остановить свой выбор на лучших национальных или местных вузах.
И эти вузы будут обязаны думать, как привлечь мозги, которые не утекли.
Другим сценарием для университетов, страдающих от ограничения мобильности и вынужденной суверенизации образования, станет более агрессивная экспансия в онлайн. Если поначалу это поможет заполучить тех, кто сейчас сидит дома, и продать им образовательные программы по сопоставимой цене, то в будущем может заместить часть образовательной программы тех вузов, которым придется сократить преподавание после кризиса или просто закрыться.
Выживет ли классический университет
Классический университет – это прежде всего кампус, находиться в котором – привилегия избранных, прошедших многочисленные экзамены и отбор. Совместное пребывание на кампусе – это не только учеба, но и социализация, воспитание, соревнование, формирование социальных сетей на будущее, целостный стиль жизни, меняющий человека. Учеба не сводится к передаче некоторого объема информации или чтению книг. Она предполагает передачу опыта и того, что философ Майкл Поланьи назвал личностным знанием, неформализуемым компонентом, лежащим в основе научной традиции. Знание «что» можно передать дистанционно, а знание «как» – нельзя, как невозможно передать принадлежность к научной школе, не разделив с ней часть жизни.
Университеты не просто передают знания и профессиональные навыки, они создают карьерные возможности, совпадающие с ожиданиями наиболее привлекательных сегментов рынка труда. В пределе – воспроизводят правящую элиту.
Прослушивание всех курсов в Стэнфорде (на созданной профессорами этого же университета платформе Coursera) по какой-либо программе и близко не даст эффекта от той же программы, пройденной на кампусе. Онлайн, вероятно, можно научить профессиям, в которых основная работа также потом проходит онлайн. Можно дать дополнительную подготовку. Но нельзя сформировать уверенность в себе, дружеские сети, создать соревновательный стресс и все то, что предопределяет жизненный успех.
Университетский кампус первичен, и по отношению к нему онлайн-образование может выступать как дополнение, но не замена. Поэтому для ведущих университетов трудности будут, скорее всего, временными. По мере восстановления мобильности кампусы заполнятся, лучшие университеты опять соберут сливки со всего мира, и принципиальных изменений в модели образования не произойдет.
Онлайн-оптимизм предполагает, что, испытав опыт длительного вынужденного карантина, студенты, преподаватели и персонал многих других отраслей привыкнут работать удаленно и поймут, как это удобно, экономно, даже эгалитарно.
Но не менее реалистичен и сценарий всеобщей тошноты от онлайна и переоценки ценностей, после которой все с новой силой вернется на свои места, в том числе традиционные формы университетской жизни.
Гибридное обучение
Впрочем, передоз онлайна не исключает, что удаленные формы образования и цифровые платформы тоже получат новый импульс для развития. Цифровые платформы будут совершенствоваться, чтобы вместить как можно больше компонентов учебного процесса, а университеты ожидаемо вложат больше средств в подготовку своих профессоров к работе на них. Торговать полноценными дипломами посредством удаленного обучения ведущие университеты вряд ли решатся, но продажа отдельных курсов, дополнительных программ и разных сертификатов продолжит расширяться.
Стремясь повысить отдачу от кампуса, многие университеты могут ввести схемы наподобие «год на кампусе – год удаленно» вместо семестровых программ обучения за границей либо же развивать что-то вроде франшизы и представительств, тиражировать программы двойных дипломов с заменой мобильности онлайн-компонентом.
В целом при сохранении классической модели, построенной вокруг физического кампуса, вырастет цифровая периферия, с помощью которой университет будет выстраивать различные гибридные модели и внедряться в образовательную среду своих менее престижных конкурентов.
Наконец, урок, который, по-видимому, извлекут правительства, состоит в том, чтобы иметь хорошо отлаженную национальную платформу, совместимую с требованиями к нагрузке и качеству, в которой были бы собраны курсы лучших профессоров по своим дисциплинам (наукометрия плюс текущие рейтинги просмотров позволяют решить задачу отбора), своего рода национальное достояние. Но не для того, чтобы загнать туда всех студентов, а чтобы иметь возможность временно переместить туда учебные процессы в случае очередной самоизоляции или другого потрясения.
