Что такое одаренность?

В педагогике немало терминов, которые нуждаются в уточнении, но, пожалуй, ни один из них не допускает такого количества разночтений, как одаренность.
Чаще всего пользуются термином, введенным психологом Борисом Тепловым, который считал, что «одаренность – это качественно своеобразное сочетание способностей, от которого зависит достижение успеха в той или иной деятельности». Другими словами, получается, одаренный человек – это человек успешный. Но как тогда быть с Ван Гогом или Модильяни, которые не продали ни одной картины, пока были живы? И надо ли считать одаренным, например, представителя желтой прессы, измазавшего в грязи какую-то выдающуюся личность и добившегося этим немалого успеха на своем поприще? Вроде бы это не совсем корректно.

Выготский под одаренностью понимал способность к творчеству, которая является генетически обусловленной и развивается в ходе соответствующей деятельности.

Значит ли это, что одаренность нельзя выявить, пока человек не занялся соответствующей деятельностью и не совершил в ней творческих преобразований? А мы пытаемся сделать именно это.

По мнению немецкого психолога Штерна, одаренность – это общая способность индивида сознательно ориентировать мышление на новые требования. Тогда можно выявить одаренность достаточно рано: ребенок может ориентироваться на новые требования чуть ли не с младенчества. Но это определение подходит не ко всякому роду занятий. Как быть с физической или с музыкальной одаренностью?

«Каждый день по телевидению мы слышим, что такую-то знаменитость не приняли в театральный вуз или консерваторию, посчитали бесталанным и т.п. Но при этом продолжаем упорно отбирать одаренных, не задумываясь о том, какую травму наносим детям, не прошедшим по конкурсу. Одна из главных моих печалей заключается в том, что, когда у нас школы уже в первом классе начинают отбирать детей, мы как бы не замечаем, какую травму наносим детям, которых не отобрали. Причем многим из них не хватило каких-нибудь сотых долей балла», – отмечает Елена Ленская.

Как обучать одаренных детей?

Прежде всего, по мнению Елены Ленской, талантливые дети психологически очень неустойчивы: им свойственны приступы меланхолии, у них бывают депрессии, и очень часто такие дети становятся изгоями – взялся же откуда-то термин «ботаники»! На них обращают внимание как на «других», причем это может случиться и в самом что ни на есть элитном классе. Потому что чем сложнее ребенок, тем труднее его сверстникам найти с ним общий язык.

Например, в Соединенных Штатах эти дети называются exceptional children, то есть исключительные дети. А в эту категорию попадают не только одаренные, но и дети с разного рода физическими и эмоциональными проблемами в развитии. Из этого следует, что одаренность в американском понимании – тоже проблема, с которой нужно работать.

«Они считают, что у одаренных детей есть некоторые характеристики, которые одновременно являются и проблемами. С одной стороны, у них завидное терпение, но проявляется оно, когда задания сложные. Как только задание легкое, такие дети начинают скучать, вести себя странно, демонстрируют свое неприятие ситуации. Этим детям нравится делать любимое. То есть они мотивированы на упорный труд, но в том направлении, в котором им самим хотелось бы развиваться. Они могут быть перфекционистами: пока ребенок не сделает какую-то работу идеально, он не успокоится. У нас школа к этому не приспособлена: мы живем по расписанию – не доделал, все, свободен, когда-нибудь потом доделаешь, неизвестно когда», – считает Елена Ленская.

Такие дети часто не признают авторитетов, что тем более не нравится учителям, которые привыкли работать с послушными детьми. У нас, кстати, культ послушания в то время, как в других странах понемногу начинает развиваться культ инициативности. Ребенка учат вести себя так, чтобы он смог отстоять свои интересы, чтобы он мог состояться. А когда человек только слушается, за его счет состояться может только кто-то другой.

Как обучают одаренных детей за рубежом?

В Америке существуют специальные академии, куда отбирают, например, математически одаренных детей. Это аналог российских математических школ.

В Европе одаренных детей чаще всего не выделяют в особую группу.

Единственное исключение – Англия, где до сих пор сохраняются грамматические школы, которые финансирует государство, но работают которые по особым программам. Это похоже на российские гимназии с углубленными программами по тем или иным дисциплинам.

В Австрии, Швейцарии и Германии специальных программ для одаренных детей нет. Но им разрешено раньше поступать в школу, если ребенок умеет многое из того, что требуется для поступления. Им разрешается перепрыгивать через класс: ну, освоил программу, нечего тебе здесь делать. Именно в Германии было проведено исследование, продемонстрировавшее, что одаренность не тождественна академической успешности. Оказалось, что среди академически успешных детей с высоким IQ только 15%.

Как оценивать успеваемость детей в школе?

Есть два показателя успеха образовательной системы. Один из них – наличие выдающихся успехов, которые на международном фоне выглядят как удивительные. А есть другой показатель – среднего уровня обученности населения и, соответственно, показатели самых слабых групп. Например, в Англии, с одной стороны, смотрят на абсолютные показатели: на экзаменах школа показала такие-то результаты, что существенно выше, чем другая школа. Второй показатель – как эта школа прибавила в результатах за несколько лет или за год.

Правда, в Англии есть замечательная система оценки методом добавленной стоимости, когда в начале и в конце учебного года всех детей тестируют по каждому предмету, чтобы определить, продвинулись они за год или нет.

И третий показатель, который не грех позаимствовать, – это показатели детей из социально неблагополучных групп: из бедных семей, из семей мигрантов, чьи родители не говорят по-английски, дети с проблемами развития. Если у этих детей результаты разительно отличаются от основной группы, это повод для тревоги.

«У нас такого внимания к детям с различными проблемами, как социальными, так и с проблемами здоровья, пока меньше, чем хотелось бы», – констатирует Елена Ленская.

Как преодолеть разрыв между сильными и слабыми школами?

Россия участвует практически во всех международных исследованиях, посвященных качеству образования. Самое известное среди них – PISA, в котором российские школьники на протяжении многих лет демонстрируют не самые лучшие результаты.

Такие исследования помимо прочего дают много контекстной информации о системе образования. В частности, какой разрыв между самыми слабыми нашими учениками и самыми сильными, сколько детей в какой категории находятся. Были страшные цифры: например, по чтению у нас 17% подростков находились на первом уровне и ниже. А это уровень, когда дети, пока дочитали до конца фразы, забыли, с чего она начиналась.

В то же время все меньше детей оказывается в самой высокой шестой категории. Их и раньше было немного, где-то 1,8%. В Финляндии, для справки, 9%. Но самое важное, что этот процент еще и уменьшается!

«То есть мало того что мы вкладываем массу денег в предприятие, оно еще и не дает результатов», – подчеркивает Елена Ленская.

Как решить проблемы?

Какие меры, по ее мнению, следует применить на уровне страны для решения этих проблем?

Прежде всего выделять дополнительные средства школам в социально депрессивных районах, показывающим низкие результаты обучения. Самая большая ошибка, которая совершается сегодня, заключается в том, что все время добавляются ресурсы в те школы, где их и так уже много.

А школы в плохом состоянии так и будут в нем оставаться, так как дают плохой результат. Этот порочный круг нужно разрушать.

Совсем недавно Эстония стала лучшей страной в Европе по уровню обученности своих детей, обогнав даже Финляндию, у которой во многом и училась. За счет чего это произошло? Представители эстонского Министерства образования считают, что одна из причин – как раз в том, что они стали целевым образом поддерживать школы, находящиеся в сложных условиях. Это сельские школы, школы на островах, удаленные от городских центров. Когда они стали давать им дополнительные деньги (на приобретение оборудования, на более качественный доступ к интернету, на приглашение хороших учителей), ситуация стала меняться в позитивную сторону.

А вот, например, в странах Азии, которая сейчас демонстрирует высокие результаты, существует практика ротации учителей: педагог отрабатывает четыре года в хорошей элитной школе, после этого переходит в школу похуже и четыре года работает в ней. Это делается для того, чтобы у детей из разных категорий был доступ к разным человеческим ресурсам. Педагогу это тоже полезно: у него разная практика, он разное осваивает.

Еще одна политика – метод добавленной стоимости. Для этого нужны две вещи: расписать программу так, чтобы в ней было много подуровней и чтобы можно было измерять, на каком уровне находится ребенок. Не три, как сейчас – начальный, средний и полный, – а 8, 9, 10, как в других странах. Тогда каждый шаг можно будет померить, переместился ребенок из одной категории в другую или нет.

«Это очень сложно, мы не умеем так описывать содержание образовательной программы, потому что это нужно делать в категориях прироста умений. Но надо учиться, это доступная методика. И когда мы начнем учить таким способом, мы наконец уделим внимание тем учителям, которые давно заслужили благодарность за свои усилия, и сможем оценивать прогресс каждого отдельного ребенка», – заключает Елена Ленская.