Я была немного замкнутой, но вполне симпатичной, судя по детским фотографиям, девочкой с косичками. Папа – физик, мама – чертежница. Папины друзья меня называли «Наташка-Труляляшка», а папу – «Боб, который знает все». В его голове действительно много интересного помещалось.

Лет до трех росла в деревне у бабушки: родители работали, и меня не с кем было оставлять. Деревню любила очень. Я потом каждое лето туда ездила на каникулы. Она мне и сейчас снится. Я помню запах в доме, русскую печку, бабушкины блинчики по утрам, бочку с медом в «холодной» комнате… Я туда забегала макнуть черный ноздреватый хлеб в мед, когда хотелось чего-то «вкусненького».

У деда был рыжий кот, который сам открывал дверь, и взрослому-то человеку поддающуюся с трудом. Как он умудрялся? Помню, что любила лазить по деревьям, качаться на качели, сделанной для меня дедом, и бегать по полю с долгим криком «А-а-а-а!». Видимо, от счастья кричала.

Корова Марта, которая меня однажды нежно перекинула рогами через забор, коза Люба, которую я водила гулять, и поросенок Боря, который иногда носился по двору. Все это было так прекрасно, что сердце щемит.

Мой папа оказался за границей в командировке в 1968 году. Это была Швейцария. Он там пробыл год, и когда вернулся, я узнала, что на свете бывает очень красивая одежда и невозможные куклы: они говорили, закрывали глаза, их можно было причесывать и запихивать в рот кашу. А до этого у нас с младшей сестрой был традиционный набор всех советских детей того времени: плюшевые мишки, неваляшки, кубики, пирамидки и резиновые пищалки. А в основном мы как-то сами себя развлекали подручными средствами: строили из табуреток и одеял дома или корабли, резали из бумаги маски, делали платья из газет, прыгали со шкафа с зонтиками. В общем, росли как все дети.

В третьем классе я пошла рисовать в изостудию и стала серьезным человеком.

Ну а потом отучилась пять лет в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной и после окончания этого замечательного заведения попала к детям во Дворец пионеров. Вот тут-то мне точно пришлось стать серьезным человеком.

Преподавала я техническую эстетику (тогда слово «дизайн» у нас не употреблялось). Мы делали с мальчишками машины из бумаги, придумывали всякие небывалые конструкции и новое обличье для самых обычных предметов.

Теперь про школу «Унисон».

Поскольку мне не приходилось раньше работать в общеобразовательной школе, а только в системе дополнительного образования (детский дизайн-центр) и высшего профессионального образования (СПбГЭУ), то опыт я получаю неожиданно интересный.

И в дополнительное образование, и в высшее приходят учиться мотивированные дети. И все задания построены в логическую цепочку, которая должна развивать способности студента в живописи, рисунке, композиции, проектировании и т.д.

В школе предмет ИЗО существует для быстрого и весьма поверхностного знакомства детей с основными направлениями в изобразительном искусстве. Часов мало, а задачи большие. Для детей это еще один обязательный предмет, который для них не самый важный. Вот тут-то собака и зарыта: как их заинтересовать?

Прежде чем я перейду к мыслям по существу, хочу озвучить принцип, которым я руководствуюсь в преподавании. Он заключается в следующем.

Каждое задание построено таким образом, чтобы оно было зарядкой для ума, тренировкой для руки и вызывало эмоциональный отклик. Для ума, руки и сердца, если коротко.

И еще один важный момент, который влияет на мой принцип преподавания: я по образованию дизайнер, и это уже никуда не деть. Я люблю минимализм, простоту и честность, если это слово можно применить к искусству.

Я и до студентов, и до детей пытаюсь донести эту аксиому дизайна: чем меньше средств, тем больше выразительность.

А теперь семь мыслей по существу.

1. Талантливы все дети, просто не все об этом догадываются. Достаточно поставить увлекательную задачу, чтобы в этом убедиться.

2. Задачи – ответы. Дети обожают неожиданные истории и увлекательные темы. Для привнесения в урок живости и заинтересованности я часто применяю волшебную шляпу, из которой они вытягивают записочки с названиями объекта, предмета, явления (это зависит от цели, которую я ставлю). Этот момент случайности выбора делает урок увлекательным.

3. Показывать работы художников самых разных эпох, направлений и стилей. Понять то, что его отличает от других художников, и именно это отличие (стиль художника) попытаться воспроизвести в учебной работе. Например: делаем работу в стиле этого великого. Таким образом ребенок незаметно получает тот пусть легкий багаж, который делает его культурным.

4. По каким-то причинам многие педагоги считают, что свободная тема очень нравится детям. Но определенно это не так. Они сразу начинают скучать. Свободная тема возникает тогда, когда педагогу нечего сказать.

Процесс обучения подразумевает наличие задач, как в математике, языкознании или физике, и их решение. Поиск ответов на поставленную задачу и есть обучение. Обучение через решение задач учит мыслить. А постановка творческих задач учит мыслить самостоятельно и оригинально. Но этот процесс может быть успешным только при одном условии: если педагог умеет предлагать задания грамотные, четкие, развивающие воображение и вызывающие интерес. Каждый ребенок или студент решит такую задачу по-своему, так как единственного решения быть не может. А это значит, что обучающийся думает сам, решает проблему так, как считает нужным и правильным с его точки зрения. То есть у такого педагога вырастают думающие специалисты и самостоятельные люди.

5. Критерий оценки работы учащегося. Здесь все просто: ответ на поставленную педагогом задачу и есть единственный критерий. Все остальное от лукавого.

Вот почему почти невозможно оценить работу на свободную тему: там не было сформулировано задание.

И что в таком случае предлагается взять в качестве критерия? Эмоциональность? Цветовое звучание? Аккуратность исполнения или, наоборот, экспрессия? Как это можно измерить?

Если же педагогу не хватает знаний или профессиональной подготовки составить грамотную, логично выстроенную и развивающую ученика программу, то можно дать несколько очень простых советов, как даже самую свободную тему (если уж таковой никак не избежать) можно сделать конкретной. Например, педагог предлагает изобразить рыбу. Хорошо, пусть будет рыба. Но если в этой рыбе должны присутствовать четыре треугольника, то задача становится конкретнее и оценить работу легче. Это могут быть две вертикальные линии в пейзаже или три овала в изображении птицы, или наличие желтого цвета в натюрморте. Выбор ориентиров будет зависеть от того, чему в данном упражнении педагог хочет научить.

Как только возникают условия, появляется решение. А это значит, что учащийся думает. Что и требовалось доказать.

6. Я постоянно сталкиваюсь с проблемами в изображении предмета в пространстве. Я имею в виду изображение даже простейших объемов (конусов, цилиндров, кубов…). В младшей школе это еще понятно, но в старшей уже огорчает. Удивительный пробел в развитии пространственного мышления в нашем образовании.

7. О недопустимости активно вмешиваться в процесс работы ученика.

Пусть краска ляжет не так, как хотелось бы педагогу, да и цвет-то взят не тот. Но это будет самостоятельная работа ребенка, а не «совместная» с педагогом.

Всегда есть возможность показать на отдельной бумажке, как надо положить мазок или надрезать бумагу.

Нет большой разницы в преподавании предмета ИЗО между младшей, старшей школой и студентами. Я говорю со всеми на одном языке, употребляю одни и те же термины и часто намеренно даю одни и те же задания. И очень интересно, что результат почти одинаков по степени стилизации, мастерства и восприятия темы, если только у ребенка нет каких-то специальных навыков и приобретенного ранее художественного опыта.