Недавно в своем телеграм-канале я написала о молодом (и, говорят, подающем надежды) студенте консерватории, который давал уроки музыки восьмилетней девочке и при этом оскорблял ее, давал подзатыльники и вообще вел себя ужасно. Родители записали его издевательства на тайно установленную камеру, подали в суд, парень получил четыре года условно. Я вообще-то писала не столько о самой этой истории, сколько о том, на какие жертвы готовы идти родители (и обрекать своих детей) ради будущего успеха – музыкального, спортивного – или просто ради хорошей сдачи экзаменов и поступления в престижный вуз.
Совершенно неожиданно это вызвало настоящую волну возмущения, в частности со стороны людей, связанных с музыкой, которые объясняли мне, что без принуждения настоящим музыкантом не стать. Ну конечно, не стать – вопрос в том, каковы приоритеты родителей и школы – баллы, баллы, баллы, экзамены, поступление, успех. Когда начинаешь говорить, что ребенок учится не очень, но зато явно хороший человек, то часто слышишь в ответ пресловутую фразу: «Хороший человек – это не профессия». Конечно, не профессия. Хороший человек – это куда больше, чем профессия. Это личность.
Михаил Петрович Щетинин занимался в своей школе прежде всего развитием личности. Это не значит, кстати, что там никого не учили – еще как учили. Просто делалось это не слишком привычными для нас методами – в интернате, где отсутствовало привычное разделение на уроки, где много времени уделялось «несерьезным» занятиям вроде танцев или физических упражнений.
В его системе преподавания, как мне кажется, было много странного, много такого, что мне как учителю совершенно чуждо. Я знаю точно, что не смогла бы работать в лицее Щетинина, что не хотела бы отдать туда своих детей. Ну и что?
Когда читаешь описание встречи Артема Соловейчика с министром просвещения Ольгой Васильевой и высказывания министра о Щетинине и его школе, то глаза лезут на лоб, хотя, казалось бы, мы за последнее время уже ко многому привыкли. Когда министр говорит, что «при любом развитии событий… лицей будет закрыт», и даже если суд примет другое решение, то она будет бороться с этой «тоталитарной сектой», – начинаешь осознавать, насколько неблагополучно обстоят дела в нашем «датском королевстве».
Какая тоталитарная секта? Есть ли хоть одно доказательство того, что в лицее Щетинина дети подвергались насилию? Что их унижали, оскорбляли, калечили их личность? Наверное, госпожа Васильева как специалист по сектантам должна понимать, что это – важнейшие признаки тоталитарной секты. Как легко приклеить ярлык – «тоталитарная секта», «оккультная секта», и как потом сложно с этими ярлыками бороться.
«Во всем должно быть единооднообразие» – как говаривали командиры в советской армии. Вот и в школе у нас должно быть «единооднообразие» – всюду одинаковые уроки, одинаковые учебники, одинаковые методики, одинаковая серость. Ты вылез немножко? Ты отличаешься от других – по голове тебя, по голове. А если ты к тому же не устремлен на конечный осязаемый результат, на получение тех самых результатов ЕГЭ, по которым потом будет отчитываться все начальство, – то кому ты вообще нужен?
Почему нельзя принять такую простую мысль, что преподавание может быть разным – кому-то ближе традиционная система уроков, кому-то – щетининское погружение, кто-то отдает детей в Вальдорфскую школу, кто-то в Суворовское училище.
Дети разные. Школы разные. Люди разные. Вот только разными сложнее управлять…
