1–2 октября 2019 года в Москве состоялось одно из самых крупных событий в сфере образования – EdCrunch 2019. «Вестям образования» о мероприятии рассказал научный руководитель EdCrunch 2019, директор по гуманитарной политике Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, академик РАО, доктор психологических наук Александр Асмолов.
Александр Асмолов подчеркнул, что основная идея всей конференции: «Точка перегиба: от человеческого капитала к человеческому потенциалу».
«В настоящий момент образование действительно находится в точке перегиба, и его дальнейшее развитие будет во многом зависеть от сегодняшних решений. Настоящую ценность представляют не цифровые технологии сами по себе, а технологии под смысл. Услышьте это!», – призвал Александр Асмолов.
Также он стал ведущим баттла «Нейрокогнитивная и революционная оптика», в котором приняли участие доктор наук по физиологии и теории языка, член-корреспондент РАО, заслуженный деятель высшего образования и заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры общего языкознания СПбГУ, заведующая лабораторией когнитивных исследований и кафедрой проблем конвергенции естественных и гуманитарных наук СПбГУ Татьяна Черниговская и автор самого популярного в мире онлайн-курса Learn how to learn («Учимся учиться») с более чем 2,5 млн слушателей, ученый в области нейронауки, профессор инженерных наук Университета Окленда, лингвист-переводчик русского языка Барбара Окли.
Представляя участниц дискуссии, А. Асмолов рассказал об их профессиях и, главное, о книгах:
«Барбара Окли – кто она? Легко не только сказать, но и показать. У нее немало книг, и вот у меня в руках ее книга под названием «Думай как математик: как решить любые задачи быстро и эффективно». Это мастерская книга, за которой стоит опыт. Перед вами два человека будущего. Почему? Мы все время говорим: человек 21 века – человек, который не боится менять профессии. Барбара: первая профессия – лингвистика, славистика, филология, затем меняла многие профессии, работала радистом в Антарктиде, ходила на трейлере, изучала русский язык, а после этого занялась биоинженерией, после этого работала в MIT, после этого начала заниматься нейрокогнитивистикой, биологией… В книге есть два известных персонажа – это Нильс Борр и Альберт Эйнштейн, они присутствуют в книге как мастера решения задач. И это неслучайно. Во всей книге часто выступает одно слово «романтическое понимание мира», «многозадачность», «мифопонимание мира» – это делает человека человеком 21 века».
«Мы все хорошо знаем Татьяну Черниговскую – мастера метафоры, – проложил Александр Асмолов. –Первое образование филологическое, после этого Татьяна занималась анализом подпороговых или, как мы говорим, субсенсорных сигналов у одного из гениальных нейрофизиологов, после этого она бросилась в проблемы сознания, мозга… И вот мастер метафоры Татьяна Черниговская пишет книгу «Чеширская улыбка кота Шредингера» – само название это что-то, это метафора, это смысл. И обе мои коллеги играют, пытаясь понять мозг через разные оптики: что такое сознание? что такое разум?.. Перед вами мастера многозадачности, перед вами те, кто много раз сменили профессии, перед вами те, к которым относятся два термина, которые никак не переведешь (приношу извинения переводчикам), каждой из них я могу сказать: многоЯйные вы мои!.. А по-другому, говоря языком Бахтина, у каждого полифония жизни, полифония сознания, мастерство диалога…
И прежде чем задать несколько вопросов: почему я счастлив? Почему мне так и хочется сесть между ними?... Потому что был мой учитель, которого звали Александр Лурия, который написал «Маленькую книжку о большой памяти»… И на страницах его книги есть слова: «Наука о мозге, наука о разуме, наука о сознании всегда была, есть и будет романтической наукой».
Говорят, будущее где-то за горизонтом – оно рядом!»
«И в этой ситуации перед вами легенды нейрокогнитивной науки. Есть нейрокогнитивные науки, есть нейролингвистика, есть нейропсихология, появляется нейроархеология… Если раньше говорили «вначале было дело», потом «вначале было слово». Благодаря участницам сегодняшней дискуссии я говорю: вначале была сеть. Передо мной два мастера нетогенеза – порождения сетей в культуре», – подчеркнул А. Асмолов. […]
Приглашая Татьяну Черниговскую к дискуссии, Александр Асмолов спрашивает: «До мозга появилась задача? До мозга появился разум? И вообще вопрос о курице и яйце – один из самых восхитительных вопросов…»
Татьяна Черниговская размышляет: «Жизнь породила язык – и тогда вот это вступление неправильное. Или язык, который породил жизнь? На самом деле у нас нет ответа. Вообще-то ответа нету. Потому что какие бы усилия вы ни прикладывали к курице, вы всё равно ее человеческому языку не обучите, потому что для этого должен быть специальный мозг. И в нем должны быть механизмы, в том числе и генетические, которые способны, когда ребенок появляется на свет, сделать работу, с которой не могут справиться все лингвисты Земли, а именно: раскодировать тот код, в который он попал. Ребенок не знает, попал ли он в грузинский язык, в хинди, в украинский… – он не знает, он должен его расшифровать. Точнее говоря, не он, а его мозг! И последнее, что мы можем говорить про ребенка, что он «диктофон», что ему что-то наговорили – и теперь он помнит. У нас нет времени это обсуждать, но, я вас уверяю, это можно научно доказать. Поэтому получается такая интересная вещь, что как бы был замысел сначала, а потом появились эти губы, которые это произносят. Более того, в гуманитарной науке это еще можно произнести, а в естественных науках – а я работаю и там, и там – в естественной науке это запрещенный ход. Ты не можешь говорить о таких вещах, потому что у естественных наук есть правила игры: «карты на бочку» – доказательства, проверяемость, статистическая достоверность и т.д. Всё, о чём Александр Григорьевич говорил, не попадает в эту категорию… Язык как средство коммуникации вообще-то плохое средство, потому что он многозначен. Хорошее средство коммуникации – азбука Морзе: вот здесь отстучал – там то же самое получил. В языке так не бывает никогда. Всё зависит от того, кто говорит, какое они получили образование и какая у них позиция по отношению к миру, друзья они или враги – огромный список факторов, которые влияют на расшифровку той, как бы объективной вещи, которая произнесена этими губами или написана на бумаге. Всё зависит от того, кто это делает. Язык подразумевает множественные трактовки. Вот я здесь остановлюсь. Вообще мир такой: мир подразумевает множественные варианты трактовок… Мир, в который мы сейчас попали, о котором мы все говорим – пестрый мир, быстро меняется, ненадежный, прозрачный, текучий и так далее… Знаете, что я вам скажу? Он примерно такой и всегда был. Он просто сейчас это ускорилось очень. Трудный мир стал, непонятно, как в нем жить. Но вот эта его противоречивость, многозначность, аморфность всегда была. И язык обслуживает это... Бродский, который на мой поэтический вкус просто гений абсолютный (он не просто гениальный поэт, он еще умный человек, что необязательно сочетается), он в одном из своих эссе прозаических пишет: поэзия – невероятный ускоритель сознания… Поэзия дает возможность сделать такие ходы при описании мира, которые другим способом сделать нельзя. Поэтому Мандельштам здесь очень даже при чем!»
В ответ на выступление Татьяны Черниговской модератор Александр Асмолов заметил: «Никогда не было такого мира, как сегодня! Почему? При всех вызовах неопределенность была всегда, иначе бы не нужна была психика. Сложность была всегда. Разнообразие было всегда. Но как говорят уникальные аналитики сегодняшнего времени, из-за технологий и их стремительного роста появилась новая характеристика нашей эпохи – это избыточность. Мы живем в век избытка, не дефицита информации. Нам надо выбирать. Никогда не было такого излишка, избытка. Вот этот вопрос – вопрос для особого обсуждения...»
В продолжение дискуссии Барбара Окли поделилась своими размышлениями: «Я думаю, что очень важно черпать идеи из когнитивной психологии в практики образования…Важно избавиться от большого разнообразия проблем. Вы, как и я, конечно, знаете людей, которые могут безупречно решать сложные математические проблемы, но при этом в реальной жизни они запутываются – это гораздо сложнее, для них это очень трудно. И я думаю, это зависит от того, как вас обучали и приучены ли вы думать, умеете ли вы разбираться с нетипичными проблемами так же, как и с нормальными, привычными по форме и виду проблемами. Когда вам нужно решить что-то крайне нетипичное – что случается постоянно в реальном мире – возможно, вы будете более гибкими с такого вида вещами, если сумеете проложить мостик посредством метафоры. Иногда я встречаюсь со школьниками, которые решают проблемы с биномиальным распределением или геометрическим распределением, и я прошу их придумать какую-то забавную метафору для проблемы. Для некоторых студентов это легко: они могут придумать любые забавные метафоры, другие же студенты смотрят на меня так, будто у меня только что выросло третье ухо. Они никогда не смотрели и не думали о проблемах под таким углом. Мне кажется, что нам всем действительно понадобится в реальном мире – наличие более креативных и широких взглядов на ситуацию.»
Завершая встречу и вместе с ней всю Конференцию, Александр Асмолов поделился размышлениями: «Вы помните фразу: сон разума рождает чудовищ. Я добавляю: а бессонница рождает новые технологии!..
[… ]И так и прет сказать что-то совсем уже своё! А я про личность, которая многомерна... Я про душу, которая не переводится ни на какие программы… И говорю, что главный код – и рад, что сегодня от вас это слышу – мы принципиально непрограммируемые существа.
Главный код каждого из нас – это код непредсказуемости.
Мы на любую неопределенность можем ответить такой непредсказуемостью!.. Что никому мало не покажется… И хоть и говорилось, что «кирпич никогда никому на голову случайно не падает», всё-таки мы непредсказуемы!
