Итак, я маленький, семилетний мальчик – Артeмка, который оделся в школьный костюм с пиджаком и брюками – всe как полагается – и с папой на машине отправился 1 сентября в школу. Подъехав к воротам, машина резко тормозит, и папа быстро начинает сдавать назад за гаражи, но я успеваю увидеть сквозь ветви деревьев знакомый фиолетовый костюм мамы, которая почему-то парит в воздухе.
И вот мы – ученики – уже выстроились у высокого крыльца перед табличкой: «Школа МЫ».
«МЫ» – потому что не «Я» и потому что мы все – маленькие мышки, идущие к чему-то большому и светлому. Начался спектакль, на сцене персонажи, они же школьные учителя, бухгалтеры, директор и все, кто работал в школе, готовились к прибытию очень важного гостя; этим гостем была ни кто иная, как Мэри Поппинс. Погода была проверена, ветер перемен, создаваемый вентиляторами, запущен, а специальные фонари, обозначающие посадочную полосу, включены, над нашими головами зашуршал зонтик – и Мэри Поппинс легко приземлилась на крыльцо.
Здесь нужно сказать, что это не художественное преувеличение, не для красного словца я написал «приземлилась». Моя мама, работавшая в школе учителем музыки, как самая лeгкая, была выбрана на роль Мэри Поппинс, которая должна была с крыши нашего детского садика «Лорик», стоявшего напротив, на зонтике прилететь на крыльцо школы. Конечно, помимо зонтика, ей помогала альпинистская система, мастерски установленная физруками, но даже осознание технических подробностей не лишает нас ощущения чуда даже сейчас. Это было настоящее педагогическое волшебство.
Прошло уже двадцать лет, а я помню свой приход в первый класс до сих пор.
Помню, как директор приезжала первого сентября на велосипеде, помню огромные белые деревья для валентинок, появляющиеся, как по волшебству, 14 февраля в фойе школы, радио, проведeнное во все классы, чтобы разыграть нас первого апреля, соревнование по взвешиванию портфелей, дни самоуправления, на которые учителя приходили в джинсах, с жвачкой и катались по перилам, новогодние спектакли, в которых обязательно участвовал каждый класс с родителями и учителями.
Мне и моим товарищам было три года, когда мы пришли в екатеринбургский Гуманитарный центр «Театр», из которого появился детский сад «Лорик» и Школа «МЫ». Мы переступили порог – и попали в сказку, которая закончилась только после окончания 11-го класса.
Гуманитарный центр был моей первой школой развития. Центр «Театр» появился из Драматического театра ДК «Уралмаш», когда у режиссeра и педагога Генриха Львовича Риасса возникла мысль: если хочешь воспитать человека в полном смысле этого слова, нужно начинать с самого детства и сделать так, чтобы родители, учителя и ребeнок смотрели и действовали в одном направлении и развивались вместе. Театр стал отличной основой для этого.
В Центре разрабатывались новые образовательные подходы, ставились спектакли, а если честно, то каждое занятие здесь и позже каждый урок в Школе «МЫ» был небольшим спектаклем. Ведь занятия и уроки разрабатывались по всем законам режиссуры и для нас были скорее увлекательным путешествием, чем скучной обязанностью.
После 11-го класса я понял, что мир за пределами ГЦТ, «Лорика» и Школы «МЫ» не такой дружелюбный и светлый, что в институте вокруг ходят какие-то дяденьки и тeтеньки и что хотя они все моего возраста, я больше похож на маленького мальчика-фантазeра, чем на студента.
Но чем дальше я погружался во взрослую жизнь, тем больше понимал, что могу всe. Точнее, понимал, что для меня нет страшных и недосягаемых вещей в этой взрослой жизни. Если нужно делать ремонт, я умею, если нужно сделать сайт или разобраться в компьютерной программе, я умею. Умею написать текст или реферат, умею публично выступить, организовать группу для какой-то деятельности... И главное, у меня нет страха того, что не получится. Ведь там, в ГЦТ, «Лорике» и Школе «МЫ», не было ничего невозможного, всe ограничивалось только нашей фантазией и фантазией наших педагогов, и – уж поверьте – границы этой фантазии были поистине гигантскими. И благодаря этому в нас смогли заложить такое количество информации, что лично мне она помогает жить до сих пор.
В девяностых годах нас обучали компьютерной графике и компьютерной анимации, мы создавали картины и мультики из конструкторов, созданных на основе мировых образцов искусства. Это было возможно благодаря авторской программе «Брашечка», разработанной в ГЦТ (кстати, сейчас доступна онлайн-версия этой программы), также у нас были уроки по естествознанию, которые вели три преподавателя одновременно – математик, философ и преподаватель по окружающему миру: это давало возможность рассмотреть явления и понятия сразу с трeх сторон.
Мы спорили, проводили эксперименты и совершали свои собственные открытия. Занятия в художественных мастерских вели одновременно два педагога – художник и музыкант. На них мы знакомились с разнохарактерной музыкой и разнохарактерными материалами. И узнавали, что музыка бывает холодной, а мазок кисти бывает острым. На уроках математики нас готовили к взрослой жизни, и уже в школе занятия делились на семинары и лекции. Примеры можно приводить бесконечно.
Когда у меня возникла потребность зарабатывать деньги, я понял, что большую часть своей жизни, а точнее, всю свою сознательную жизнь я рос в атмосфере театра и им занимался. И я недолго думая сколотил сначала из ребят, окончивших Школу «МЫ», а потом из одногруппников труппу, и мы стали ставить спектакли для детей и показывать их в детских садах. Мы сами писали сценарии, музыку, придумывали и изготавливали декорации.
Конечно, к процессу мы подходили ответственно, поэтому, как в хорошем театре, у нас были тренинговые занятия для развития актeров. И как раз во время подготовки к таким занятиям я осознал, что помню очень многое из того, что происходило на занятиях в Школе и театральной студии, возглавляемой Евгением Крайзелем, а читая книги по актерскому мастерству, я не без удивления понял, что уже знаю наперeд многое из того, что в них написано. Потому что в детстве я активно впитывал происходящее вокруг, а теперь мой педагогический и режиссерский мозг активно анализирует и структурирует мои детские воспоминания, выстраивая их в систему.
Так я пришeл обратно в театр. Следующим этапом для меня было поступление в Свердловский колледж искусств и культуры на специальность «режиссура». Это произошло благодаря моему руководителю Евгению Крайзелю, который однажды спросил: «Пойдешь учиться в колледж?». И я пошeл – и попал к замечательнейшим преподавателям.
Я люблю говорить, что у нас вертикаль с двухсторонней зависимостью. Я в детстве занимался у Евгения Крайзеля, он, в свою очередь, в детстве занимался у Надежды Николаевны Чиняевой, которая была одним из моих мастеров и, в свою очередь, в детстве занималась у Маргариты Серафимовны Ершовой, которая также была моим мастером в колледже, а преподаватель по сценической речи – Нина Григорьевна Астаева – также училась у Маргариты Серафимовны.
В колледже я продолжил путешествие к профессиональному театру. На какое-то время я забыл о педагогике, мечтал о профессиональном театре и работе в нeм, но параллельно, незаметно для себя, всe время преподавал в различных местах, начиная с детских садов и заканчивая старшими классами школ, а также занимался созданием детских и взрослых шоу-программ.
И сейчас, складывая свою жизнь воедино с трeх лет по настоящее время, я понимаю, что интереснее всего для меня было бы вывести рецепт волшебного процесса, который называется «Развитие и обучение детей средствами театра». Причeм в этот процесс входит как обучение детей театру, так и обучение другим наукам с использованием театральных технологий. Интересно понять, как воспитывать человека, и, конечно, как изменить мир к лучшему: зачем заниматься чем-то, если не хотеть изменить мир?
В театре каждый человек – самостоятельная личность, но процесс требует совместной слаженной работы всех. Театр раскрывает потенциалы: здесь быть человеком и сохранять человеческие отношения – основной закон.
Для жизни в театре необходима эмоциональная сопричастность ко всему происходящему, и поэтому, находясь там, ты обязательно раскрываешься и оставляешь частичку себя и вновь возвращаешься. Таким образом я общаюсь со всеми своими преподавателями и захожу к ним в гости поговорить, выпить чаю, рассказать о себе. И это не простая формальность – зайти в День учителя: для меня эти люди родные.
Иногда, когда я сталкиваюсь с какой-то личной или профессиональной проблемой, я иду не к родителям, а к преподавателям.
И моя цель сейчас – вывести этот философский камень, который превращает обычный процесс образования в золото человеческих отношений. Когда учитель для ребeнка – не просто человек, задающий задания, а настоящий волшебник, гуру, образец для подражания и друг.
Можно сказать, что я идеалист и что такого не бывает, но именно поэтому я рассказал немного о своeм детстве и месте, где я вырос. Я сам – доказательство того, что это возможно. И не выразить словами величину того спасибо, которое я хочу сказать организаторам ГЦТ и всем преподавателям, которые меня когда-либо учили.
