Как-то давно я разговаривал с одним интересным человеком. Всю свою жизнь он работал в цирке дрессировщиком медведей. Но в 90-х Советский союз развалился, грянул кризис, медведи вернулись в тайгу, и дрессировщик остался без работы. И, чтобы снискать хлеб насущный, он пришел работать в Центр детского творчества вести там детскую цирковую студию.
И вот однажды я услышал от него замечательную фразу: «Теперь я понял, дети – это те же самые медвежата, их нужно дрессировать. Разница только в том, что медвежата воспринимают это с благодарностью, а дети сопротивляются».
Не помню уже, чем закончилась его педагогическая карьера, кажется, дети в скором времени полностью подтвердили правоту его слов и, как подобает настоящим медвежатам, разбежались кто куда. Я уже почти забыл этот разговор, но совсем недавно такой же сюжет неожиданно возник в беседе с моим добрым знакомым (прекрасной души человеком, между прочим). Он увлеченно и даже с гордостью рассказывал о том, как одна его близкая родственница, работающая в детском саду, подготовила праздник Выпускного бала. Она две недели «буквально дрессировала» детей и их родителей, обучая делать их правильные танцевальные движения. В результате все прошло замечательно. В доказательство была предъявлена видеозапись, из которой следовало, что «дрессировочный» процесс действительно был эффективен.
Когда же я осторожно спросил, не является ли это примером того самого «плохого в хорошем исполнении», о котором мы только что говорили, тут же увидел его слегка округлившиеся от обиды глаза, после чего он произнес: «Так ты что, предлагаешь вообще ничему ребенка не учить и ничего ему не показывать? А бросить его на произвол судьбы и наслаждаться его беспомощностью?!»
Так, стоп! Получается, что во взрослом сознании (родителя и педагога) существуют лишь два варианта: либо принуждать ребенка, силой заставлять делать то, что ему не нравится и не интересно, «дрессировать», прививая свой собственный взрослый опыт («знаю, что тебе неприятно, но потерпи, вырастешь, спасибо мне скажешь»), либо пустить все на самотек и надеяться, что ребенок сам до всего дойдет («а кто нас воспитывал? Мы в детстве такими огольцами были, зато какими хорошими людьми выросли!»). Третьего не дано. Есть ситуация выбора, где имеющиеся альтернативы, честно говоря, «оба хуже». Можно только ненадолго совместить оба варианта: сначала дать порезвиться, а потом «взяться за ум». Так ли это?
Чтобы ответить на этот вопрос, приведем еще один пример. Молодая мама гуляет со своим маленьким (очень маленьким) сынишкой. Присела на скамеечку, а ребенок, как это положено, осваивает прилегающую территорию. И, вот незадача, спотыкается и падает. Реакция ребенка вполне естественна: громкий плач – не от боли, а от обиды на мир, который вдруг мгновенно перестал быть приветливым и добрым. А как же реагирует мама?
Возможно, у кого-то из читателей найдется только два варианта, уже обсужденных. Первый: со всех ног бежать к малышу с тем, чтобы взять его на руки, утешить и таким путем избавить его от неприятных переживаний. Результат: крепнущая готовность малыша при возникновении проблемы ничего не делать самому, предоставляя полномочия по ее решению маме (со временем – папе, бабушке, учительнице, жене, теще и т.д.). Вариант второй: спокойно оставаться на месте, предоставив ребенку возможность самому решить возникшую проблему. Результат: оставшееся в памяти ребенка ощущение собственной брошенности, ненужности и беззащитности перед враждебным миром, готовое впоследствии перерасти в постоянное ожидание неприятностей и несправедливости. (Есть, правда, еще и третий вариант: пользуясь моментом, строго и на повышенных тонах объяснить ребенку, какой он неумеха, что настоящие мужики не плачут, и что во всем ему нужно слушаться родителей, не отходить от них далеко и т.д. и т.п. Можно еще пригрозить наказанием для большего эффекта. Но именно этот вариант рассматривать не хочется, сознание его почему-то отторгает, оставим первые два.)
Как же на самом деле отреагировала мама? Ее реакция была проста и очаровательна: она протянула руки в сторону упавшего малыша и ласково сказала ему: «Иди быстрее ко мне, радость моя, я тебя подниму!» Через несколько секунд инцидент был исчерпан.
Так что же произошло – ребенок встал на ноги сам, или его подняла мама? С одной стороны, конечно, сам, ведь мама была от него далеко. С другой стороны, без маминого «приглашения» вряд ли бы все прошло так благополучно, именно маме здесь, несомненно, принадлежит роль «организатора и вдохновителя» победы ребенка.
Дело в том, что мама в этом примере наглядно продемонстрировала самый главный принцип взаимоотношений взрослого и ребенка, который иногда называют «совместное деланье», а иногда «совместное бытие» (отсюда слово СО-БЫТИЕ). Оба человека – и маленький и большой – относятся к возникшей ситуации как к проблемной задаче, то есть, задаче, не имеющей однозначно «правильного» решения. Ее нужно решать, ориентируясь на нечто большее, чем на то, что очевидно. (Для желающих принимать «очевидные» решения выше были даны два «очевидных» варианта.) Разница в том, что ребенок воспринимает эту проблемность «натурально» (ну, больно же!), а вот родителю для этого нужно отказаться от «прямого» использования схем и способов действия, которые настолько прочно вошли в сознание, что существуют там сами по себе и уже осмеливаются управлять поведением взрослого человека. Разумеется, их не надо выбрасывать на помойку – наверняка там есть что-то важное и полезное. (Хотя вредное и бесполезное там тоже есть, будьте уверены.) Главное в другом: задача, исходящая от ребенка, то есть от живого существа, самостоятельно познающего и осваивающего окружающий мир, много сложнее «прямых» родительских действий, потому что это не просто задача, а, как любят говорить психологи, «задача на смысл». И решать ее нужно творчески, каждый раз заново открывая для себя своего ребенка. И без его собственного активного участия этого не произойдет.
Так, в чем же «задача на смысл» в приведенном примере? Конечно, не в том, как поднять ребенка. Эта задача вообще не столько о ребенке, сколько об окружающем мире и о ребенке в этом мире. Как помочь ребенку вернуть внезапно утраченную гармонию и доброту этого мира? Причем именно помочь сделать это самому. И мама принимает, пожалуй, единственно возможное в этой ситуации решение. Ведь ее «месседж», адресованный ребенку, можно прочитать следующим образом: «Не волнуйся, все в порядке, сейчас этот мир снова станет добр к тебе. Но для этого тебе нужно встать на ноги и прийти ко мне. А это тебе вполне по силам!»
Впрочем, родитель, которого по каким-то причинам такая стратегия в отношении своего ребенка неприемлема, вполне может руководствоваться фразой, однажды сказанной Остапом Бендером Кисе Воробьянинову: «У меня есть все основания полагать, что я и сам справлюсь с Вашим делом». Дело в цене вопроса.
