Эта статья была опубликована в газете "Первое сентября" в 2000 году. Еще тогда школа Щетинина вызывала споры. Что это за школа такая, в которой нет традиционных педагогов, нет классов, привычных уроков, учебников и в которой можно пройти программу средней школы за один год? Артем Соловейчик два дня учился в школе Щетинина и рассказал, как это было.
По дороге обратно в Москву я дал себе твердое обещание никому ничего не рассказывать. И, чтобы выполнить обещание, то и дело мысленно повторял примерно такой диалог:
– Был?
– Был.
– Ну как там?
– Нормально. Как везде. Дети есть дети.
– Ну а все остальное?
– Что остальное?
– Ну, говорят про них всякое. Пишут. Ужасы рассказывают.
– Ничего не знаю.
Все там нормально.
Но не удержался. При первых же расспросах «ну что там?» и «ну как там?» закатил монолог часа на три, превращаясь в ребенка-рассказчика, который сыплет направо и налево никому не понятными деталями. Рассказывал и сам удивлялся, сколько всего собралось, столкнулось, переменилось за неполных три дня.
Такая плотность жизни запоминается надолго. Одних улыбок и приветствий набралось на много лет вперед. А красивая сопка за околицей. А вместившиеся в эти три дня проливной дождь, наводнение, оползни, прорванная труба, быстрые решения, умелые хлопцы… И здесь же энергичным наслоением возникающий словно из ниоткуда танец: отброшенные в сторону туфли – и пошли по кругу общим ритмом. Где-то внутри особенное впечатление от впервые испытанного физического удовольствия рукопашного боя. Не помню, когда еще я так чувствовал руку друга…
И, несмотря на дождь, все в памяти необыкновенно солнечное. Так мне все и запомнилось – солнечным. Наверное, поэтому в конце концов сквозь толщу туч пробилось настоящее солнце и с необыкновенной быстротой высушило свободно раскинувшиеся между горными хребтами окрестности. Солнца оказалось так же много, как и всего остального: улыбок, знаний, приветствий, движения, красоты. Сколько хочешь! Кажется, в этом мире «сколько хочешь» можно сказать про все. Видно, все же критики Щетинина правы: где-то здесь, в Текосе, есть проход в иную реальность…
И словно в подтверждение особенности этих мест природа недавно сотворила странность, выбросив на пляж огромный тысячетонный корабль. Со всех сторон мель: на берег можно пройти пешком прямо по дну. И ни одной пробоины! Флаг кипрский, а сам греческий. Или наоборот. Знающие люди говорят – это навсегда. Владельцы не могут поверить, поэтому вот уже несколько месяцев неподвижный корабль продолжает находиться в плавании: команда на борту, работают механизмы, горят палубные огни. Корабль-красавец – слишком большая ценность, чтобы поверить в его неподвижность. Прямо символ какой-то…
Но главная достопримечательность этих мест не огромный корабль, заслонивший черноморский пляж, а гораздо меньших размеров школа, уютно расположившаяся в глубине долины и нежно прикрытая сопками от всех ветров. Это и есть та самая вызывающая споры школа Щетинина.
Так как все равно в результате этой статьи меня объявят щетининцем, то начну с вывода: здесь на пустом месте (в прямом смысле этого слова, ибо нынешняя школа Щетинина построена на пустыре) состоялась совершенно новая организация педагогики. Я специально написал «новая организация педагогики», а не «новая педагогика», потому что, конечно, школа Щетинина возникла не на пустом месте и педагогика здесь самая что ни на есть классическая, основательная, подготовленная периодом бурного педагогического ренессанса, который посчастливилось пережить нашей стране в предшествующие тридцать лет.
Мечта и практика
Кто не мечтал об идеальной школе! Такой школе, чтобы ребенку хотелось в ней быть, хотелось учиться и чтобы при этом он приобретал настоящие знания. Чтобы ему все было в радость, но при этом он становился бы образованным, развитым, социально организованным.
На практике такую школу, чтобы и знания, и интересно, и по-доброму, и без ущемления достоинства детей, построить очень трудно. Таких школ – единицы во всей мировой практике. Причем опыт этих школ не удается осознать (или препарировать) настолько, чтобы воспроизвести вновь с другими учителями, в других стенах, с другими детьми.
Но к концу прошлого или (мне так больше нравится) к началу этого века уже сложилось большое количество примеров особого педагогического опыта, который, однако, никак не складывался в единую, целостную школьную организацию. Словно у нас есть много различных ступеней, которые мы не умеем сложить в крепкую лестницу, способную поднять школу на новый этаж.
В школе Щетинина в Текосе мне приснилась такая школа. Я наконец поверил, что такая школа возможна. По сути, там, в Текосе, я впервые по-настоящему поверил в нашу педагогику, ощутив ее потрясающую глубину, проницательность, действенность, целостность, повернутость к ребенку.
Что здесь есть и чего здесь нет
Сначала – чего в этой школе нет. В ней нет классов, возрастных групп, уроков, привычных программ, привычных учебников, привычных учителей, привычной иерархии, привычных форм отчетности. В этом смысле она скорее подтверждает тезис о возможности иной – по сравнению с классно-урочной – системы организации школы. Стоит, наверное, упомянуть, что известно несколько выразительных попыток преодолеть традиционную классно-урочную систему. Автор идеи школы-парка М. Балабан уверен, что вообще только с этим преодолением возможно какое-либо дальнейшее развитие школы. Все современные известные передовые педагогики (Монтессори, Вальдорф, например) в той или иной степени трансформировали классно-урочную организацию школы.
Что же, если не классы, уроки, учителя и так далее?
Вся школа состоит из нескольких уютных домов разной этажности, расположенных на небольшом пространстве у подножия горы. Про такое расположение школы говорят: на природе. Именно на природе. По словам Исака Давыдовича Фрумина, в свое время Михаил Петрович Щетинин отказался от школы в Красноярске, пояснив, что его видение школы уже не вмещается в железобетонную конструкцию. В Текосе становится понятно, что он имел в виду много лет назад.
В каждом доме живут дети разных возрастов – ученики школы. Они составляют группу, отряд, малый коллектив. В школе такую группу людей называют НППО – научно-педагогическое производственное объединение. Что это означает, объясню позже.
В доме с этой разновозрастной группой учеников живет старший или старшая, которые когда-то закончили школу Щетинина, получили педагогическое образование и теперь руководят разновозрастным коллективом учеников каждого дома школы. У домов-отрядов есть названия: “Сура”, “Урал” и так далее. Надо сказать, что в школе Щетинина всему придается большое значение, в том числе и названиям. За каждым названием целая история.
Каждый дом – отряд, коллектив, НППО – выбирает себе в качестве основного тот или иной образовательный предмет или образовательную область. Математика, химия, биология и так далее. НППО может выходить с инициативой на расширение образовательной области или на создание совершенно новой для школы области, как, например, океанология. В НППО каждый ученик проходит предмет в трех ипостасях: как ученик, как преподаватель и как методист.
Что это означает?
В школе преподавателей в традиционном смысле нет. В качестве преподавателей внутри НППО выступают в зависимости от ситуации либо более старшие ученики, либо руководители НППО, либо приглашенные со стороны специалисты, либо ученики других НППО, если изучается другая образовательная область.
На деле это выглядит так. Если я нахожусь в НППО «Математика», то углубленно изучаю в своем доме математику, вникая во все межпредметные связи, и готовлюсь стать преподавателем математики для учеников других НППО, где, в свою очередь, так же готовятся обучить меня, например, биологии.
Нетрудно увидеть, что при такой системе в школе на каждого ученика очень много преподавателей. Все ученики НППО «Биология» в то же самое время и преподаватели биологии для остальных НППО. Все ученики НППО «Математика» в то же самое время преподаватели математики для остальных НППО.
Одна из главных особенностей учебного процесса заключается в том (пожалуйста, не падайте), что все ученики школы проходят программу средней школы за один год. Все до одного ученика независимо от возраста. В школу приходят дети в среднем лет девяти-десяти.
Это, наверное, самый болезненный момент в восприятии школы Щетинина. Как возможно изучить программу нескольких лет за один год? Это нонсенс, а значит, и школа Щетинина тоже нонсенс.
Но никто и не говорит, что программу средней школы можно изучить за один год. В школе Щетинина программу школы проходят за один год, а изучают несколько лет. Каждый ученик проходит за год программу средней школы столько раз (или столько лет), сколько потребуется, чтобы изучить программу средней школы на безусловное «отлично». И за эти несколько лет ученик (у каждого свой темп) проходит программу и в качестве ученика, и в качестве учителя, и в качестве методиста.
Методистом он является постольку, поскольку в задачу НППО входит разработать для школы емкий курс по своей образовательной области, ясный и старшим, и младшим, и подготовленным, и неподготовленным, и быстро соображающим, и медленнее соображающим – ясный для всех. Так, если ученики-преподаватели из НППО «Математика» приходят преподавать математику в НППО «Биология», а кто-то из «Биологии» после всех попыток объяснить, что такое радианная мера, скажет, что он все равно не понял, в задачу представителей НППО «Математика» входит придумать рано или поздно такое объяснение, чтобы поняли все биологи. Иногда для этого требуется перечитать книги, или поехать в Краснодарский университет, или пригласить профессора-математика с механико-математического факультета МГУ, но проблема с непониманием хотя бы одного ученика должна быть решена.
Кстати, по свидетельству приезжающих вахтовым методом профессоров, преподавать математику ученикам НППО «Математика» – сущая радость.
Можно сказать, что в школе Щетинина идет одна большая многолетняя деловая игра вокруг проблемы приобретения знаний, в результате которой усовершенствованы старые и разработаны новые образовательные области, созданы совершенно новые курсы-учебники, которые предполагают целостный взгляд на проблему в любой точке изучения, и, что, наверное, самое главное и самое удивительное, все участники этой деловой игры приобретают настоящие, им принадлежащие, ими выстраданные и в каком-то смысле ими созданные знания.
Сейчас в этой «игре» уже участвуют примерно двести учеников. Желающих поступить в школу Щетинина более трех тысяч.
Благодаря учебному плану, который подразумевает прохождение всей программы за один год, поступить в школу можно с любого возраста и в любой момент и учиться в ней сколько угодно мало или сколько угодно много. Важно, что у любого ученика всегда есть возможность изучить пропущенное или непонятое еще и еще раз. Иными словами, у школы есть возможность возвращаться к ученику столько раз, сколько ему это потребуется.
Одиннадцатилетняя Настя из НППО «Урал» (это НППО специализируется на физике и астрономии) в течение полутора часов рассказала мне с соответствующими выкладками, рисунками, теоремами и определениями весь курс тригонометрии за среднюю школу, на который традиционные программы отводят полтора года.
Я не аттестационная комиссия, но и Настя, знающая тригонометрию, и десятилетний Кирилл, рассказавший мне строение клетки со всеми сопутствующими теориями, меня убедили, что ничего страшного в прохождении программы средней школы за один год нет. На поверку дети оказываются гораздо умнее, энергичнее и способнее, если есть возможность дать им столько внимания, сколько им нужно. Но обычно для этого не хватает учителей, а самое главное – собственного интереса учеников. И того и другого в школе Щетинина предостаточно, но есть еще нечто, что делает учеников его школы всесильными в прямом смысле этого слова.
Boarding school
В школе Щетинина ученики живут. Это их дом. Они здесь учатся, спят, обедают, завтракают и ужинают, ходят в горы, устраняют прорывы в трубах водоснабжения, стирают свои вещи, играют, смотрят на небо, рисуют, танцуют, в общем, живут. И вот где-то тут корень их особенной силы. В их образе жизни.
Меня спрашивают: а они что – сироты?
Сначала я очень удивился такому вопросу. Для меня связка – школа, в которой дети живут, и интернат для детей-сирот – не очевидная. Наверное, потому, что многие лучшие частные подростковые школы США, в которых мне довелось побывать, именно интернатского типа. Так называемые boarding schools. По утверждению руководителей тех школ, сегодня это единственный способ дать полноценное современное образование подростку. Во-первых, в школах, в которых дети живут, время на обучение становится существенно эффективнее, а во-вторых, по-другому решаются задачи воспитания.
В школе Щетинина живут обычные дети с разными судьбами, со всех уголков страны. Родители и дети приняли решение, что хотят быть в этой школе, дождались очереди, приехали и стали учиться.
Но, конечно, дело не только в том, что они живут там, где учатся, а учатся там, где живут.
На мой взгляд, главная особенность школы Щетинина заключается в невероятном бесстрашии перед любым делом, которое, наверное, распространяется на детей и их старших товарищей от самого Михаила Петровича Щетинина. Нисколько не утрируя, это бесстрашие заключается в формуле: решил сделать или надо сделать – сделай! Это касается всего. Пятно на рубашке? Тут же постирай. Перекосился шкаф? Немедленно подстругай, выпили, подложи, но шкаф должен стоять ровно. Иначе он не шкаф. Не хватает места для занятий? Построй дом.
Как это – построить дом?
Придумай, узнай, начерти, достань материал, научись сделать кладку, пойми, как держится крыша, откуда и куда проводить электропроводку, – и построй дом, в котором можно будет жить и учиться достойно. И важна каждая деталь, потому что бессмысленное, непродуманное лишает сил, убивает.
За пять лет руками детей в летние каникулы придумано, разработано и построено пять удивительных, сказочных домов. Ребенок, который своими руками построил дом, знает, что он может все. Дети в школе Щетинина действительно могут все. Это легко обнаружить за три дня присутствия в школе по походке, по естественным улыбкам, по желанию одарить тебя (по-другому не скажешь) приветствием, по умению общаться, по умению перестраиваться с одной деятельности на другую.
Я застыл при входе в зал, боясь наследить на потрясающем, ослепительном паркете, а мальчик еще совсем детским голосом рассказывал мне, как прошлым летом он клал именно этот паркет, а заодно и про все другие способы укладки паркета… Потом он с не меньшей заинтересованностью рассказывал мне про аномальные явления Мирового океана: отчего возникают промоины в Антарктиде, как это связано с биохимическим составом воды на экваторе и с температурными градиентами чего-то еще.
Я учусь
Два дня я учился в школе Щетинина. Один день в НППО «Урал» (специализируется на физике и астрономии), второй – в НППО «Сура» (специализируется на биологии и химии). Честно скажу, наверное, впервые в жизни я понял, что у меня есть возможность наконец перестать сетовать по поводу своей провальной учебы в школе, а просто взять и снова пройти школьный курс. Настя рассказывала тригонометрию, Кирилл рассказывал устройство человеческого тела, рядом группка ребят решала задачи, да так, что Евгении Михайловне Артюшиной, хозяйке «Урала», приходилось подчеркивать, что перерыв в занятиях не менее важен, чем сами занятия. А потом настал тот самый запоминающийся миг, когда вдруг зазвучала музыка и, скинув туфли, девчонки в длинных юбках завели танец. Я только потом узнал, что в школе Щетинина танцуют все. Я тоже хочу так танцевать.
Вообще «я тоже хочу так уметь» – одно из не покидавших меня чувств за все время пребывания в Текосе.
Потом в конце утренней части занятий мы перешли в одну из комнат-спален (как они чисто и уютно прибраны!) и стали вслух читать «Капитанскую дочку». Насколько я понял, в «Урале» книги, которые решили читать вместе, читают по очереди изо дня в день. Но прежде чем читать, кто-то из группы пересказывает книгу с самого начала и до момента, на котором остановились в прошлый раз. При мне пересказывать и читать следующий отрывок досталось двум двенадцатилетним девочкам. Я слушал, что называется, открыв рот. Оказывается, текст «Капитанской дочки» очень непростой на слух. Но по смеху, по невольным комментариям было видно, что эти ребята умеют читать в самом серьезном смысле этого слова.
А потом мы отправились на занятия рукопашным боем. Все переоделись в камуфляжную форму. И я тоже. Отправились в специальный зал.
Я знаю, что многие ругают Щетинина за рукопашный бой. Но мне понравилось. Мне показалось, что на этих занятиях, включающих серьезную разминку, понимание смыслов различных движений, приобретение навыков постоять за себя, помочь товарищу ничуть не меньше, если не больше смысла занятий физкультурой в моем детстве.
Меня поручили ученику школы Николаю. Николай терпеливо отрабатывал со мной приемы. Главное, чем он поразил меня, – это умение учить. То, что рядом с тобой педагог, понимаешь именно тогда, когда что-то не получается. Николай быстро сообразил, что моя основная проблема – при падении, и придумал упражнение, которое поможет мне потренировать определенное движение.
Ну а самое замечательное – после занятий рукопашным боем все ученики отправились в душ. Я вспомнил, что не любил физкультуру в школе именно за то, что после всех этих пробежек, подпрыгиваний и игр приходилось взмокшими идти на уроки в классы.
Обед. Перерыв. Затем с 4 до 8 снова занятия. Уже вечером в комнатах, где занимались, разожгли камины. Я и не думал, что живой огонь может давать столько тепла.
На вечерний «огонек» собрались всей школой, и каждый говорил что-то о дне прошедшем и о делах предстоящих. Легли спать в десять.
Каждый раз перед сном я перебирал в памяти события дня и одновременно удивлялся и не удивлялся, почему на некоторых школа Щетинина действует как на быка красная тряпка. Почему они не видят или не хотят увидеть свободные, смешливые, энергичные глаза детей его школы?
Так в чем же претензии?
В начале статьи я уже сказал, что школа Щетинина возникла не на пустом месте. Она – результат трех десятилетий бурного развития советской педагогики. Любой опытный педагог, проведя какое-то время в Текосе, обнаружит и обрадуется, каким неожиданным образом расцвели достижения прежних лет на этом небольшом клочке земли.
Так, создатели коммунарского движения, руководители знаменитого “Орленка” смогли сделать очень многое, но не школу. Объединить детей по поводу прополки капусты, сборки овощей, творческих дел получалось, но сделать делом отряда само обучение в школе оказалось невозможным, потому что это требовало коренной перестройки школы. Хотя попытка такая Фаиной Яковлевной Шапиро в Ленинграде предпринималась. У Щетинина все лучшее от того движения присутствует: и коллективные дела, и вечерние “огоньки”, и дух совместного творчества. Но все это – школа, все это направлено на получение знаний. Хотя сам Михаил Петрович говорит, что самое страшное, что может быть между людьми, а особенно между детьми, – это любые формы коллективного осуждения. У всего коллективного должна быть жесткая граница. Человек важнее коллектива, хотя вместе сделать можно гораздо больше.
Виктор Федорович Шаталов доказал, что учить можно всех и преподавать учебный предмет целиком. Два года назад в подмосковной школе Виктор Федорович за одну неделю обучил восемьдесят учеников пятых, шестых и седьмых классов курсу геометрии за седьмой класс. Но чтобы вся школа стала такой, нужно, чтобы в ней все стали Шаталовыми. Виктор Федорович говорит: зачем нужна двенадцатилетка, если теперешнюю программу можно пройти на два-три года быстрее? После этого я больше не удивлялся таким же умениям учителей-учеников в школе Щетинина. У Щетинина все учителя в чем-то Шаталовы.
Так в чем же претензия?
Не устраивает уровень знаний учеников? Нет формальных признаков учебной деятельности? Просто ни на что не похоже?
Или все наше образование напоминает тот самый корабль, который с огнями, командой и работающими дизелями стоит на мели? И для сохранения лица необходимо уничтожить всякий движущийся объект?..
Правда оказалась убийственно простой. Чтобы находки современной школы состоялись по-настоящему, а не экспериментально, необходима иная организация школы. Необходима иная школа. Все это понимали, а Щетинин сделал.
Но сделал не просто так, а поверив в правдивость своих представлений о жизни, в свое педагогическое чувство. Оно выражается в потрясающем внимании к любой детали в жизни Текосской школы. Всякого входящего в школу не может не удивить завораживающая чистота и порядок. Не может не поразить стремление уйти от однообразности во всем. Кто когда-нибудь строил школы, в которых было бы столько света?
В умывальной комнате на кранах с горячей водой не оказалось вентилей. Щетинин удивился: в чем дело? Да вот решили снять их, пока нет горячей воды в этом корпусе, чтобы не перекрутили. Щетинин попросил поставить вентили обратно и написать объявление. Голые вентили нарушают гармонию больше, чем свернутые. Словно мы не доверяем сами себе.
Щетинин такой. Очень внимательный к деталям. В этом проявляется настоящий педагог. Дети понимают, когда педагог почти незаметно предупреждает их дискомфорт.
Теперь все в Щетинине не устраивает: и то, как он говорит, и то, что он говорит. А может ли создать новое человек, который не говорит, который не думает? Может ли создать новое не яркая личность?
Я честно должен признаться, что и меня разговоры с Михаилом Петровичем в отрыве от его детей не устраивают. Но когда я увидел детей, когда побывал в школе, я понял, что он хочет таким образом сказать. Это очень важные, принципиальные вещи, для которых слова только подбираются. Это, можно сказать, нарождение нового языка, построенного на вере в то, что ты говоришь. Детям, особенно подросткам, нужна уверенность в осмысленности того, что они делают.
* * *
Недавно узнал, что в министерстве говорят о закрытии школы Щетинина. По слухам, в министерстве не сомневаются, что закрывать ее надо, но думают, как это сделать тактичнее.
Первая мысль: не вы, уважаемые министры, эту школу строили, не вам ее и закрывать. Уж слишком жива память школы Щетинина во мне.
А потом подумал, что, может быть, и это предстоит пройти нам всем вместе с Михаилом Петровичем Щетининым: цивилизованное, обоснованное закрытие школы. Потому что тихо, ужасно, безнаказанно школы закрываются по всей стране, когда директора оказываются неугодными местным властям. Наша газета об этом писала. Но школу Щетинина безосновательно, по распоряжению тройки, без суда и следствия, без приезда в школу самого министра закрыть не удастся. Именно потому, что школу Щетинина построил не один Щетинин – она результат многолетнего строительства новой педагогики.
И если назначать аттестационную комиссию от министерства, то «Первое сентября» не преминет создать альтернативную комиссию, чтобы сравнить две, три, четыре… сколько нужно правд, пока наше отношение к школе вообще, а не только щетининской, не станет цивилизованным.
