В одной из своих лекций (об образовании) философ Александр Моисеевич Пятигорский высказал простой, но крайней важный «общесоциологический» тезис – о массовости. Излагаю своим языком и в своей интерпретации, впрочем, без расхождения с авторским смыслом.

«Массовость» – это не когда ты думаешь, как все,а когда ты думаешь, что все думают, как ты. И тогда возникает роковое обобщение: «все так думают».

Проще говоря, «массовость» – это предельная форма эгоцентризма. Поэтому, как говорит Пятигорский, «массой» может быть один человек, а миллиард – ею не быть. Потому что, говоря об одном и том же, одними и теми же словами, они могут выражать мысль о разном.

Иллюзия «массовости» – западня, в которую часто попадают плохие политики. И лекторы, которые любят ловить «понимающие» взгляды аудитории, где каждый слушатель понимает все по-своему, а часто и вовсе ничего не понимает. Но ведется на «общее слово». Как и лектор. Читая лекции, я всегда себя предельно контролирую именно в этой части. Иногда приходится «переспрашивать», себя же, за слушателей, когда они «проглатывают» – прежде всего, в глазах лектора – видимую («массо-видимую») очевидность.

Это – как в школе (пример, который любили приводить В.В. Давыдов и Э.В. Ильенков). Детишки всем классом заучили, что дважды два – четыре. И на вишенках подтверждается, и на палочках. Теперь «все так думают». Думают? А если взять по паре капель воды и слить – получится одна! И вся «массо-видимость» тонет в этой одной капле. Масса капель сольются в одну. Но по законам физики, а не математики. При умножении этим фактом можно пренебречь, а, скажем, теория гравитации или кинетика как раз и объясняет такие и куда более сложные случаи.

Грубейшие погрешности «социологии опросов» – родом отсюда же, из той же «иллюзии массовости». Как и управленческая инвалидность.

Не говорим уже о том, что «мысль рождается не их другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания» (Л. Выготский). О том, что онавыступает в исходной форме интенции, т.е. стремления (Э. Гуссерль, Ф. Брентано), имеет и меняет направленность (Н. Майер) в зависимости от смысла того, над чем мы думаем. Индивидуального или, как говорят психологи, личностного смысла самого думания.

А думание вызывается удивлением. Можно ли удивить всех?

В диалоге Платона «Алкивиад I» звучит знаменитая реплика: «…Это чувство – удивление – чрезвычайно свойственно философу: ибо у философии нет иного начала, чем это». Не станем забывать, что в силу особого синтетичного устройства античного мышления, всякое научное (и не только) познание так или иначе приобретало форму философствования. А философия не обобщала «науки», а продолжала, точнее сказать – жила внутри них. Выражая их суть, их начало, их исходный пункт. Пункт удивления.

А удивление – это не просто аффект разума, это – особое отношение к его предмету.

Всем людям свойственно удивляться, но удивляются они, как известно, разному. Мыслитель, ученый удивляется там, где обычный человек не находит ничего удивительного. Ибо это либо настолько далеко от него, что «зашкаливает» в уме, либо, наоборот, кажется настолько знакомым, изведанным, самоочевидным, что не воспринимается как счастливый шанс задуматься. Т.е., говоря языком психологии, находится или над порогом или под порогом ума. Пещерного жителя невозможно поразить фактом существования идеальных объектов, вроде генетического кода или бесконечно малой величины, да и такие вполне реальные объекты, как нейтрино или черная дыра едва ли потревожат его интеллектуальный покой. А садовника, если он втайне не штудирует механику, падающие яблоки вряд ли натолкнут на выведение универсального физического закона.

Тысяча раз был прав И. Гете, заметив: «труднее всего видеть то, что лежит перед глазами». На виду у «масс».

«Массовому» человеку «не хватает воображения», чтобы допустить «инакомыслие» у других (а человек никогда не мыслит иначе, чем «иначе, разделяя с ними «общие места».

Да, Пятигорской размышлял о «массовом» образовании. Его тоже, кстати, не существует.