Последний минимум содержания образования утверждался приказом Минобразования № 1089 от 5 марта 2004 года.

Сейчас главный вопрос заключается в том, что можно включать в КИМы по ОГЭ и ЕГЭ. Если рассуждать логически, то нельзя включать в экзаменационные задания тот материал, который не изучается в школе.

На практике разработчики КИМов руководствуются спецификацией ОГЭ и ЕГЭ на предстоящий год, и эта спецификация ежегодно меняется. В спецификации подробно изложена структура предстоящего экзамена, количество и формат заданий, а также соотношение заданий по видам деятельности. В отдельном документе, кодификаторе, перечислены темы, по которым будут задания. Если в кодификаторе какая-либо тема не указана, значит, в предстоящем году на экзамене она не проверяется.

В результате спецификация ОГЭ и ЕГЭ по факту превращается в тот самый минимум содержания образования, который служит ориентиром для педагогов на учебный год. Однако всё это, как я уже отмечал, ежегодно меняется. Таким образом, учителю неизвестно, что именно заслуживает больше внимания в той или иной параллели.

А если в Стандарте будет содержаться минимум содержания образования, то он послужит логичной основой для КИМов, предназначенных для экзаменов на базовом уровне. Или же расширенного минимума, который можно использовать для профильного уровня ОГЭ и ЕГЭ. Минимум можно корректировать, но действовать он должен, во всяком случае, не один год.

Полностью разделяю обеспокоенность словесников, выступающих против привязки учебного материала к периодам обучения.

Это те самые грабли, на которые уже наступили с новым вариантом электронного журнала: туда надо закачать поурочный план на целый год с детализацией каждого дня и указанием даты проведения контрольных практических и других работ.

Расписание начинает «плыть» уже с сентября.

Сегодня детей сняли с занятий, завтра они пошли на прививку, послезавтра у них День здоровья, а потом – олимпиада… И попробуй спрогнозируй все это на год вперед. А уж после Нового года – непрерывная череда диагностических, пробных, репетиционных и прочих работ, спускаемых в школу «сверху». И каждая из них затрагивает не только конкретный класс или параллель, но и, в сущности, всю школу, поскольку расписание ломается, учителя вынуждены проводить уроки в чужих помещениях, не приспособленных, как правило, к их предмету.

Сам образовательный процесс – настолько многофакторное явление, что создать единый для всех алгоритм невозможно.

У Салтыкова-Щедрина в повести «История одного города» есть такой герой – градоначальник Угрюм-Бурчеев, который приказал, чтобы в его городе все делалось строго по сигналу: под звуки барабана все жители просыпаются, завтракают, работают и т.д.

Даже печи топят все одновременно.

Такой порядок удобен для управления и контроля, а на практике нереализуем.

Учителя и дети – не оловянные солдатики, а школа – не казарма и не завод, и пытаться подчинить их единой системе – бессмысленная и вредная идея.