Мы, сотрудники лаборатории социокультурных образовательных практик (СКОП) Московского городского педагогического университета, беремся вести блог «Событийный словарь открытого образования», в котором хотим представить на суд читателей «Вестей образования» не словарные статьи, а размышления в связи с самыми разными понятиями, связанными с открытым образованием, иллюстрируя их примерами из актуальных событий нашей профессиональной жизни.
Начинаем статьей Александры Никитиной, кандидата искусствоведения, ведущего научного сотрудника лаборатории СКОП.
Название сложилось из двух терминов английского происхождения: «education» и «entertainment». Вокруг их трактовки ломаются копья. Кому-то больше нравится понимать «education» как обучение, а кому-то как взращивание. Кто-то склонен трактовать «entertainment» как развлечение, а кто-то как приглашение на пир. И дело вовсе не в том, что одним милее английский язык, а другим латынь: поклонники изначальных значений являются также приверженцами гуманистической педагогики, где ребенок – главный герой образовательного приключения, а проживание пути – главная стратегия. Тогда «взращивание» помещается в контекст инициации героя, венцом которой, разумеется, будет пир смыслов.
Проиллюстрируем понятие «эдьютейнмент» в этом втором значении через социокультурные практики Детского музея «Дом семейных традиций».
Его создателям нравится подход профессора Ян Ванга. Он определяет «эдьютейнмент» как пространство, где дети могут наслаждаться тем, что изучают через звуки, экран, тексты и изображения, метод, который дает возможность «представления опыта и развлечений через созидание». Ощутить праздничность непраздной жизни – вот основное послание, которое заложено в большинстве программ музея.
Теперь осень, пора праздников урожая. Что знают о них наши дети? Что они могут сказать их сердцу? Казалось бы – ничего. Но вот посреди класса появился сноп, а в руках у детей цеп, лопата для провеивания зерна, чугунок и ухват.
Попробовали исполнять работы, которые каждый деревенский десятилетка на рубеже XIX–XX века справлял каждый день. Быстро устали руки и спины.
Включается проектор – и вот на полотнах крестьяне на сборе урожая. Лица светлые, одежды праздничные. Но позы, уже знакомые нам по только что проделанному опыту, согбенные. Мы чувствуем напряженность и боль. Зазвучала жатвенная песня – медленная, протяжная. Педагоги спрашивают, отчего так праздничны краски, если песня и позы говорят о тяжком труде? И дети начинают размышлять о достоинстве хорошо сделанного дела, надежде на сытую зиму, красоте плодов.
Спрашивают, что эти люди делали вечером, когда работа закончена? Дети думают, что падали и засыпали. А вот нет же – праздновали. С подвижными играми, состязаниями, танцами. Попробуем поиграть в эти игры? Дети осваивают хоровод «Капустка», состязания в дразнилках, меткую стрельбу орешками, вязание соломенных куколок. И не все получается!
Садятся в кружок и обсуждают, что нового узнали о себе и своих предках. Говорят про чувство общности, ловкость, терпение-смирение, иное понимание радости, и все – живое.
Что было: праздник или урок? Профессор М.М. Зиновкина говорит об «эдьютейнменте» как о формировании собственного творческого опыта. Было ли творчество в попытке обмолотить и провеять зерно? Или была игра? Творчество – созидание нового. Но вот вопрос – реконструкция того, чего ты никогда не видел и не делал, разве не творчество? Есть в занятиях Детского музея и то, что традиционно относится к творческим работам: сочинение стилизаций – текстов, рисунков, звуковых композиций. Но, может быть, в воссоздании образа ушедшей эпохи, в проживании телесного опыта и эмоционального состояния далеких предков творческий акт глубже?
Профессор Шэрон Де Вари обращает внимание, что «эдьютейнмент» — это «эффективный баланс» между информацией, мультимедийными продуктами, психологическими приемами и современными технологиями. Это важно, ведь первоначально термин возник в кинокомпаниях, выпускавших образовательные мультики и сериалы. И куда же в живом образовании без экрана, без стереозвучания?
Да, в Детском музее нет живописных подлинников, нет возможности пригласить музыкантов – здесь только предметы старинного обихода. Но когда во всю стену возникает репродукция, а звук из колонок обнимает со всех сторон, и ты можешь встать, принять такую же позу, как герой картины, взять в руки настоящий инструмент, и запеть то, что он пел, случается чудо эмоционального подключения. Тут не обходится без психологического приема пробуждения чувств через телесные ощущения и полихудожественное восприятие образа.
Эдьютейнмент глубже, чем «обучение через развлечение», потому что взращивание через приглашение к пиру чувств и мыслей – это иные позиции учителя и ученика. Здесь нет потребительства: «учите меня, развлекайте меня». Здесь нет тирании: «учи прилежнее». Тут есть духовная работа, требующая совместного усилия и приносящая обоюдную радость. Но это, конечно, в пределе, в идеале, в полноте явления.
