– Владимир Михайлович, сегодня на фоне разрыва с Западом, в том числе и в образовательной сфере, многими экспертами залогом собирания отечественной элиты для мобилизационного прорыва видится возвращение классического специалитета и аспирантуры. Когда-то присоединение России к Болонскому процессу казалось важным элементом встраивания нашей страны в западную экономику. А сегодня – уже нет? Может, нам и правда пора на выход?

– Всем, кто говорит, что России надо выйти из Болонского процесса, я хочу напомнить, что никакого документа, который бы Россия подписала по Болонскому процессу, нет. Ни одного документа... Это всего лишь соглашение (неофициальное) министерств образования европейских государств между собой, направленное на обеспечение сопоставимости структуры, уровней, стандартов и квалификаций высшего образования. Главное в этом процессе – чтобы уровни высшего образования во всех странах были максимально сходными, а выдаваемые по результатам обучения дипломы и квалификации (бакалавра, магистра) – общепринятыми и понятными.

– И все же… Предположим, мы вышли из этих соглашений. Что изменится? Чем это может повредить?

– В связи с этим уместно напомнить один момент из нашего прошлого. В 1988 году Международное бюро просвещения ЮНЕСКО (со штаб-квартирой в Женеве) приняло решение не признавать (и это в период перестройки, открытости России!) дипломы российских вузов на базе пятилетнего высшего образования на уровне магистров. Причина – так как степени магистра должна предшествовать степень бакалавра. А в России на тот момент этого не было. И это решение наносило существенный урон признанию дипломов выпускников советских вузов за рубежом. В частности, это резко снизило бы приезд иностранных студентов на учебу в нашу страну.

В современной политической ситуации в мире, если Россия вернется полностью к моноуровневой, пятилетней системе высшего образования, уж точно будет рекомендация на мировом уровне о непризнании таких дипломов российских вузов, точнее – о принижении их уровня, признании только на уровне бакалавров.

В той ситуации 1988 года министр Геннадий Алексеевич Ягодин в 1989 году издал приказ о реализации в порядке эксперимента подготовки по программам высшего образования на уровне бакалавриата и магистратуры в Университете дружбы народов. В 1992–1995 годах министр Владимир Георгиевич Кинелев поддержал движение в этом направлении в российской системе высшего образования. Так что к 2000 году, еще до официального вхождения российской системы высшего образования в Болонский процесс в 2003 году, уже около 200 вузов России реализовывали программы высшего образования на уровне бакалавра и магистра.

То есть процесс реализации в СССР и России Болонского процесса был многоступенчатым, с длительной подготовкой и экспериментальной апробацией, до того времени в 2008 году, когда уже министерство под руководством Андрея Александровича Фурсенко подготовило закон о введении в Российской Федерации многоуровневой системы высшего образования. Подчеркну, что при этом ряд наукоемких, в основном инженерных, в том числе связанных с подготовкой кадров для оборонных отраслей, а также в области искусства, специальностей сохраняли возможность реализации моноуровневых пятилетних программ специалитета в высшем образовании.

Можно также отметить, что сейчас многоуровневую систему высшего образования, основанную на схеме «бакалавр–магистр», используют уже более 90% государств мира, в том числе все ведущие страны.

– Вы затронули организационные моменты. Но есть вопросы не менее сущностные – качество образования. Сокращение срока обучения в университете при переходе со специалитета на бакалавриат – это сжатие программ.

– Россия оказалась в выигрышной ситуации при введении системы «бакалавр–магистр» по сравнению с западными странами, которые ввели эту систему по схеме: бакалавриат – три года, магистратура – один-два года. Европейские коллеги настаивали на этой схеме и для России, чтобы были сравнимы между всеми странами Европы уровни, сроки обучения в высшем образовании.

Россия же ввела эту систему по схеме: бакалавриат – четыре года, магистратура – два года. Мы это объяснили нашим коллегам, что они реализуют трехлетний бакалавриат на базе 12–13-летнего школьного образования, а мы реализуем четырехлетний бакалавриат – на базе 11-летнего школьного образования. В итоге сейчас многие западные страны признают, что их трехлетний бакалавриат не обеспечивает достаточную подготовку специалистов для рынков труда: а ведь одна из идей введения в Европе системы «бакалавр–магистр» была в том, чтобы около половины выпускников бакалавриата не шли в магистратуры, а поступали бы уже на рынок труда.

Более того, при переходе на систему «бакалавр–магистр» фактически в России удлинили срок обучения в высшем образовании на один год. А значит, и возможность повышения качества: вместо пятилетнего высшего образования введена система «4+2».

– А кто будет заниматься наукой? Есть и другие цифры. По данным Росстата, треть выпускников российских вузов, или 1,2 миллиона человек, получивших высшее или среднее профессиональное образование, после обучения не работают по специальности. Это тоже не очень приятная ситуация, согласитесь.

– На самом деле это очень важный вопрос при обсуждении и введении в свое время системы высшего образования «бакалавр–магистр». Действительно, эта новая структура высшего образования не случайно оказалась востребованной очень многими вузами в России еще в 1990–2000 годы, до официального введения в России законом этой многоуровневой системы высшего образования. Это сущностно востребованная система высшего образования.

Дело в том, что в прежней моноуровневой пятилетней системе высшего образования все студенты в студенческой группе учились по одному учебному плану. Хотя затем они делились на три заметные группы (каждый это может вспомнить по своим студенческим годам): кто-то шел в науку (и им надо было бы в вузе дать углубленную теоретическую подготовку), кто-то шел по профессии в практическую деятельность (и им надо было бы дать больше практических навыков, а не теории), а кто-то и вовсе менял свою профессию.

В результате неэффективно расходовались государственные ресурсы на высшее образование. Вспомним реплику Аркадия Райкина в связи с неподготовленностью выпускников вузов к практической работе: «Забудьте индукцию и дедукцию, учитесь давать продукцию». Но, кроме того, за этим же стояло еще более важное – напрасно потраченное время в жизни студентами на получение ненужных им знаний.

(Научная карьера остается непривлекательной для выпускников российских вузов: лишь около 1% из них связывают будущее с исследовательской работой. По официальным данным, доля выпускников вузов, связавших свое будущее с наукой, составила в 2019 году 1,2%, в том числе на исследовательских должностях – 0,7%. – «НГ»)

Система «бакалавр–магистр» позволяла студентам вузов реализовать более гибкие траектории. После обучения в бакалавриате студенты могут сразу или через несколько лет поступить в другие магистратуры. Подчеркиваю – необязательно по профилю бакалавриата, а на принципиально другие магистратуры.

Более того, подчеркну, что во многих развитых странах мира считается моветоном, когда человек имеет высшее образование в бакалавриате и магистратуре по одному и тому же направлению подготовки. Правда, это не относится к случаям, когда человек идет в науку по одному и тому же направлению подготовки – по математике, физике, химии, истории и так далее.

– Учитывая, что после организации в Европе Болонского процесса в 1988 году прошло уже почти 25 лет, планируется ли какая-то трансформация этой системы – отказ от нее или ее развитие?

– В связи с быстро меняющимися в мире потребностями рынков труда, необходимостью обеспечивать более гибкие формы подготовки специалистов мировые тенденции в высшем образовании направлены не на отказ от многоуровневых систем высшего образования, а, наоборот, на еще большую их дифференциацию.

И Россия здесь также определила очень важное развитие своей системы высшего образования. Совет при президенте России по науке и высшему образованию в 2021 году определил, в развитие системы «4+2» «бакалавриат–магистратура», реализацию системы высшего образования по схеме «2+2+2». Это очень важное решение по целому ряду причин.

Во-первых, на первых двух курсах в вузах будет даваться большая фундаментальная подготовка (фундаментальные знания, как известно, устаревают в более длительной перспективе, чем узкоспециальные знания).

При этом, во-вторых, выигрывает и экономика вузов – можно читать лекции в более многочисленных студенческих потоках. Тем более что теперь, в период ковида, в жизнь вузов достаточно естественно вписались современные информационные технологии.

В-третьих, студенты могут поступать в вузы не на конкретную специальность, а на УГСН – укрупненные группы специальностей и направлений подготовки, а проучившись в вузе два года, выбрать затем конкретную специальность, направление подготовки. Это, конечно, очень важно для молодых людей – трудно еще в школе определиться с выбором конкретной профессии. Это очевидно на примере одного из самых масштабных поступлений абитуриентов в последние 25 лет – выбрать поступление на «Экономику», или на «Менеджмент», или на «Государственное и муниципальное управление». Да и в области точных наук часто трудно школьнику определиться – выбирать «Математику и информатику», или «Прикладную математику», или «Информационные технологии», или «Бизнес-информатику».

– Существует ли подобная практика за рубежом?

– Например, во всех французских университетах есть двухлетний цикл обучения, где студенты получают диплом высшего образования – диплом общего университетского образования. Абитуриент поступает и обучается первые два года на общих образовательных программах, а затем выбирает конкретную специализацию и продолжает обучение в этом или других университетах.

– Ну это практически техникум по-нашему, а не высшее образование…

– Действительно, иногда и от названия многое зависит. Когда в России вводили систему «бакалавр–магистр», то одновременно предусматривалось, что после двух лет обучения можно также выдавать некоторый документ. Но его неудачно назвали – «диплом о неполном высшем образовании». Кроме того, не предусмотрели условия приема в другие вузы после такого двухлетнего уровня высшего образования. И получили взамен невостребованность этого подхода.

– А каким вы видите будущее специалитета?

– Конечно, в каких-то областях по-прежнему надо сохранять пятилетние программы обучения. Например, в области подготовки кадров для оборонной промышленности, в некоторых сферах искусства. Может быть, в спорте. Никто не говорит, что мы должны полностью отказаться от специалитета. Надо разумно подходить к этому вопросу – с учетом требований рынка труда и мировых тенденций и, как определено в статье 1 Федерального закона № 273 «Об образовании», – «в интересах личности, семьи, общества и государства».

Обозреватель «НГ» Наталья Савицкая