Образовательная политика // Тема дня

«Серые кардиналы» образовательной политики, Или чем опасны универсальные кодификаторы


«Серые кардиналы» образовательной политики, Или чем опасны универсальные кодификаторы
Иллюстрация: pentasia.com

В ноябре прошлого года на сайте Федерального института педагогических измерений (ФИПИ) появился проект документа, в котором с 1-го по 11-й классы по каждой дисциплине подробно прописаны темы для изучения и результаты, которые должны продемонстрировать ученики в конце каждого года. Универсальные кодификаторы для процедур оценки качества образования– отнюдь не новое изобретение чиновников. На их основе уже несколько лет разрабатываются измерительные материалы ЕГЭ, ОГЭ, а в последнее время и ВПР.

Казалось бы, это сугубо технический документ для «внутреннего использования» разработчиками КИМ, в то время как для учителей скорее главным ориентиром служат демоверсии заданий к контрольно-оценочным процедурам.

Почему же публикация кодификаторов вызвала нешуточный переполох в педагогическом сообществе?

«Скрытая бомба» и «нож в спину образования»

По мнению ректора МГПУ Игоря Реморенко, главная опасность новых кодификаторов состоит в том, что в них впервые после принятия действующего ФГОС прописано содержание по годам обучения.

Еще зимой по свежим следам публикации кодификаторов Игорь Реморенко разместил в Фэйсбуке такой пост:

«Скрытая бомба? Коллеги, по-моему, это чрезвычайно важные, очень сильно влияющие на всю систему образования документы. Последствия могут быть очень сильными. Или я ошибаюсь? Что думаете?»

Коллеги откликнулись резко критическими отзывами, видя в кодификаторах «ремейк советских программ», «бич, который будет хлестать жестко и без разбора», «нож в спину образования», «опредмеченный стандарт» и попытку унификации.

Так в чем же заключаются претензии оппонентов к детищу ФИПИ?

Кодификаторы входят в противоречие с действующими ФГОС и Законом «Об образовании в РФ»

Закон «Об образовании в РФ» и ФГОСы ориентированы на ученика, на его возможности. Поэтому в них нет сейчас привычного учебного материала, а есть планируемые результаты по ступеням обучения (не по годам!), для достижения которых учитель вправе подбирать материал по своему усмотрению. Отсюда – возможность учителя создавать творческие рабочие программы и индивидуальные планы для учеников, исходя из их интересов и способностей.

Словесников особенно напрягли списки литературы, «жестко прибитые» к годам обучения.

По мнению ведущего научного сотрудника лаборатории социокультурных образовательных практик МГПУ, Заслуженного учителя РФ Елены Романичевой, тексты по литературе отобраны и распределены по классам без теоретических научных обоснований, по принципу «вкусовщины», личных пристрастий составителей документа. Списки произведений, привязанных к классам, по ее словам, не имеют ни правовых, ни методических оснований.

Председатель Ассоциации «Гильдия словесников», учитель литературы школы № 1514, член Совета по русскому языку при Президенте РФ Антон Скулачев прогнозирует несколько рисков подобного «нововведения». Главный из них заключается в том, что «кодификаторы структурированы по годам обучения, а не по логике развития предмета и предметного содержания, то есть логике развития читательской культуры (не говоря о метапредметных и личностных аспектах), и вне логики развития ребёнка, которая по разным причинам может не совпадать с некоторой конструкцией периодов обучения».

«Таким образом, мы теряем детей с особыми образовательными потребностями: и одарённых детей, и детей с ограниченными возможностями здоровья, потому что формирование каких бы то ни было индивидуальных планов, авторских программ и прочее становится невозможно», – считает педагог.

В своем экспертном отзыве (направлен 19 декабря в Министерство юстиции РФ и общественный совет при Федеральной службе по надзору в сфере образования и науки) Гильдия словесников требовала провести анализ предлагаемого проекта на предмет соответствия федеральному законодательству и подзаконным актам, регулирующим деятельность в системе образования.

Однако, по словам Антона Скулачева, в ответ были получены только формальные отписки.

«Кодификатор – фантомная норма. Экзамены – настоящий регулятор»

Такого мнения придерживается академик РАН и РАО, зампредседателя Научно-методического совета Цифровой платформы обучения Сбера Алексей Семенов.

«Исходно, кодификатор – это не имеющий официального статуса документ, описывающий, какие результаты образования, из ФГОС проверяют задания из экзаменационных материалов ГИА. Теперь к этому добавились соответствующие описания для ВПР, – поясняет ученый. – С этой точки зрения, кодификатор мало чего добавляет к другой информации о составе заданий ГИА или ВПР – по сравнению, например, с демонстрационным вариантом экзамена. Можно считать, что кодификатор делает даже «благое дело», сообщая учителю и учащемуся, «что будет на экзамене». Однако в действительности эта информация не так уж велика».

«Противники кодификатора недовольны тем, что в нем написано, какие произведения в каком классе надо проходить, – продолжает Алексей Семенов. – Но если ровно эти произведения будут использованы теми, кто готовит ВПР, то чем нам поможет отсутствие кодификатора?»

Таким образом, заключает эксперт, существенны не кодификаторы, а роль ГИА и ВПР в жизни школы и содержание этих процедур. И более того – ВПР, никак нормативно не закрепленные, плохи не сами по себе, а следует обсуждать исполнение этой идеи.

Например, можно себе представить, что школа, идущая по своему маршруту, получает автоматически генерируемые задания, определяющие, насколько успешно она по этому маршруту идет. Идея на первый взгляд кажется утопичной. Но, во-первых, как подчеркивает ученый, возможность построить собственную образовательную программу «с учетом» ПООП зафиксирована Законом «Об образовании в РФ». Во-вторых, современные цифровые технологии позволят ее реализовать на практике.

«То же можно сказать про ЕГЭ. Не имеет смысла и вредно критиковать саму идею. Но нужно обсуждать, как эта идея реализуется. Например, тот же ЕГЭ по математике. В нем на одном и том же месте в течение многих лет появляются довольно близкие по содержанию задачи. Во-первых, это сужает спектр того, что реально осваивает большинство выпускников. Во-вторых, это отучает школьников от решения новых неожиданных, пусть и несложных, задач. А математика как раз может воспитывать способность воспринимать новое, неожиданное», – констатирует ученый.

Трафарет вместо творчества

Иного мнения придерживается Антон Скулачев.

«Уроки в 11-ом классе в большинстве российских школе не проходят практически ни по одному предмету: происходит «прорешивание» типовых вариантов ЕГЭ, шаблонизированных заданий. В этом фатальное отличие ЕГЭ от PISA. Потому что PISA предполагает решение нетиповых заданий, работу в незнакомой ситуации», – отмечает Антон Скулачев, по убеждению которого итоговая аттестация и контрольно-оценочные процедуры в их нынешнем виде неприемлемы.

Но если, по его словам, на подготовку к ЕГЭ и ОГЭ «выбрасывается» примерно два года обучения в школе (в 9 и 11 классах), то с введением ежегодных ВПР, начиная с 4 класса, можно «выбросить» уже практически всю школьную жизнь, как считает председатель Гильдии словесников.

«Школы, стремящиеся соответствовать высоким баллам ВПР, которые от них требуют местные чиновники, вынуждены перевёрстывать свои рабочие программы так, чтобы успеть пройти темы, обозначенные в ВПР и в кодификаторе. Таким образом, мы получаем единственную, несдвигаемую, жёсткую программу на всю страну. Сбывается, собственно, мечта экс-министра просвещения Ольги Юрьевны Васильевой, когда в сентябре месяце все школы страны проходят одну и ту же тему. Это останавливает методическое развитие, это превращает уроки в дрессуру («успеть пройти темы для ВПР», а не «научить и научиться»), это игнорирует новейшие открытия, которые делаются в живой методической жизни, это делает невозможным реализацию любых индивидуальных траекторий», – констатирует Антон Скулачев.

По его словам, задания ВПР «лишены учебной интриги, какого бы то ни было игрового элемента, не нацелены на проверку метапредметных навыков». Они носят репродуктивный характер, не имеющий отношения ни к креативности, ни к поиску решения в необычной, новой ситуации.

«Понятно, что школьника эти задания заинтересовать не могут, – утверждает педагог. – Они не могут его включить как субъекта в учебную деятельность. Согласно данным социологических исследований, скучное задание менее показательное с точки зрения своей валидности, чем интересное задание. И мы всю систему образования подверстываем под эти универсальные кодификаторы, под эти скучные, неинтересные, плоские задания, которые к тому же не нацелены на проверку навыков XXIвека».

К чему это приведет в итоге?

Школа превратится в царство страха, контроля и недоверия

«У нас вся система образования заточена под контроль, и в этой ситуации все участники образовательного процесса – и учителя, и школьники – не чувствуют себя субъектами своей деятельности, – отмечает Елена Романичева. – А введение кодификаторов, жестко регламентирующих все, не наполненных ценностями и смыслами, актуальными для ученика (ведь ценность и смысл принадлежит человеку), поставит точку на вариативности и превратит учебный процесс в сплошную имитацию учебной деятельности».

Кроме того, по опасениям Антона Скулачева, «возможное принятие «универсальных кодификаторов» от ФИПИ (и последующее переписывание под них Примерной программы) превратит российскую школу в царство страха – контроля, недоверия, проверок».

Итак, вывод напрашивается неутешительный: поскольку результаты контрольно-оценочных процедур определяют место школы в рейтингах и являются инструментами административного давления, то кодификаторы могут стать «серыми кардиналами» в образовании, определяющими его политику вопреки ФГОС и Закону «Об образовании в РФ».

Есть ли выход из этой ситуации?

Повысить роль научно-методических советов и дать вузам больше самостоятельности

Алексей Семенов считает, что поскольку кодификаторы-это внутренний, технический документ для группы разработчиков ЕГЭ и ВПР, то все изменения следует обсуждать именно с ними. Можно обратиться и в научно-методические советы по тому или иному предметному направлению. При этом надо учесть, что фактически эти советы не рассматривают реальные варианты заданий, используемых на экзаменах, а только демонстрационные версии.

«Так что имеет смысл рассматривать вопрос о повышении роли научно-методических советов в формировании реального содержания ЕГЭ», – считает Алексей Семенов.

Однако, намного более существенным, чем содержание кодификаторов, останутся ГИА и в какой-то степени ВПР. Надо заниматься механизмами их создания и учета при поступлении в вузы. Например, крайне вредным, с точки зрения ученого, при поступлении на высококонкурсные направления подготовки является стихийно сформировавшееся правило суммировать баллы разных экзаменов.

«Надо дать возможность вузам самим формировать формулу учета – не обязательно суммировать – можно по данному предмету, в данном вузе, при приеме не данное направление, например, устанавливать только пороговое значение и т.п.», – предлагает эксперт.

Вместо кодификаторов – навигаторы, вместо программ – конструкторы содержания

Антон Скулачев не ограничился разгромной критикой, а выступил с рядом практических предложений, в основе которых уже имеются конкретные разработки.

Первое. Кодификатор по годам целесообразнее заменить навигатором для развития предметных умений учащихся (по литературе таковой уже разработан Гильдией словесников), когда предмет представлен в виде разветвлённого графа ключевых деятельностных умений, маршрутов, по которым движутся школьники. Второе – конструктор содержания для учителей, предполагающий гибкость подхода к формированию рабочей программы, который сейчас создается в Московской электронной школе на базе МГПУ и Департамента образования и науки г. Москвы. Третье – цифровой банк разных способов контроля, в том числе, творческих и проектных, исследовательских и поисковых заданий, создаваемых самими учителями-практиками. Все они, находясь в русле единого конструктора содержания, достигают планируемых результатов, которые обозначены в стандарте, но, конечно, не расписаны по годам.


Youtube

Новости





























































Поделиться

Youtube