«Учитель и ученик растут вместе». И в этом смысле «на свете нет учителей – только ученики, – сказал человек, которому было принято обращаться просто: «Учитель». Да и имя его Кун-фу-цзы – Конфуций, каким его знает мир, – означало «Учитель из рода Кун». А мир отмечает сегодня День учителя. В то время, как совсем недавно 28 сентября в Китае праздновался день рождения Конфуция. Условный – годом его рождения называют 551 г. до н.э. лишь предположительно.

Фигура императора духа и мысли оказалась для китайцев, при всем их почтении к династиям правителей, важнее любой государевой. Да и в почтении этом – благоговение перед древностью, перед первоисточностью, перед вечностью, куда ведет династийная история. Или не ведет. Или прерывается. Но вектор – древность. А не чинопочитание само по себе, которое мы привыкли приписывать Востоку. Все потому, что «в древности люди учились для себя, а ныне учатся для других».

Никакой учитель не может научить учиться – только ученик. Он-то учится для себя. Или учитель, остающийся «первым учеником» в собственном классе. Мне посчастливилось знать такого Учителя и учиться у него. Это был психолог, педагог и мыслитель Василий Васильевич Давыдов. Порой обескураживающие совпадения сказанного Конфуцием полторы тысячи лет назад с тем, что осмысливается Давыдовым в его теории развивающего образования, объясняются и их общим даром, за которым стоит одна традиция ученичества и учительства.

К нашему празднику я решил подготовить своего рода «мини-цитатник». В нем собраны изречения Конфуция, в которых емко раскрывается его главный дар. Дар гениального Ученика. Дар и понимание того, что способность учиться, мыслить, по-человечески относиться к людям и самосознавать себя во всем этом – в общем-то, одна и та же способность. Многие из этих изречений озарены удивительной улыбкой Учителя. Делая выписки из Конфуция, я испытывал неподдельную радость, с трудом остановив себя. Делюсь ею с вами.

«Уж не думаете ли вы, детки, что я скрываю от вас что-нибудь?»

В маленьком селении непременно найдутся люди, преданностью и искренностью подобные мне, но не найдется таких, которые любили бы учиться, как я.

Тот, кто изучил древнее и знает новое, может сделать учителем (или: кто повторяет, не забывает старое, и приобретает вновь познания).

Учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно.

В молчании обогащаться себя познаниями, учится с ненасытной жаждой и просвещать людей, не зная усталости, – какое из этих трех качеств есть во мне?

Ужасно я опустился и давно уже не вижу во сне Чжоу-гуна (сподвижника основателя чжоуской династии, Золотого века Китая).

Неретивых я не просвещаю; не сгорающим от нетерпения получить разъяснения – не объясняю; своих уроков не повторяю тем, которые (по одному приподнятому углу не отгадывают остальных – не выведут соответствующего заключения) на основании одной, сообщенной им о предмете идеи, не в состоянии обнять остальных его сторон.

Заносчив и непрям, невежественен и некроток, неспособен и неискренен – таких я не признаю.

Не говорить с человеком, с которым можно говорить, значит, потерять человека; говорить с человеком, с которым нельзя говорить, – значит, потерять слова. Умный человек не теряет человека и не теряет слов.

Будучи способным, обращаться с вопросами к неспособным, обладая многими (большими знаниями), обращаться с вопросами к малоимущим (малознающим); иметь, быть полным, как бы пустым и не считаться за оскорбления – так поступал один мой друг.

Есть ли у меня знание? Нет, я не имею его. Но если простой человек спрашивает меня о чем-нибудь, то как бы ни был пуст вопрос, я беру его с двух противоположных сторон и объясняю человеку во всей его полноте.

Человек из деревни Да-Сянь сказал: «Как велик Конфуций! Обладая обширной ученостью, он, однако, ни в чем не составил себе имени. Услыхав об этом, Конфуций, обратясь к своим ученикам, сказал: «Чем бы мне заняться: стрельбой или кучерством?»

Цзы-Гун сказал: «Вот если бы нашелся человек, который, щедро раздавая народу, мог бы помочь всем! Что бы Вам сказали о нем? Можно ли его назвать гуманным? «Не гуманным только, – сказал Философ, – но непременно мудрым. Ведь об этом скорбели даже Яо и Шунь. Гуманист сам, желая иметь устои, создает их и для других; сам, желая развиваться, развивает и других. Быть в состоянии смотреть на других, как на самого себя – вот что можно назвать искусством гуманизма!»

Вероятно, есть люди, которые делают что-либо, не зная, почему. Я не таков. Я преуспеваю в достижении знаний, потому что знаю, как приобретать их. Много слушать, избирать из этого хорошее и следовать ему; много наблюдать и запоминать – это второстепенное занятие.

В письменности я, может быть, и подобен другим. Что же касается личного исполнения того, что требуется от благородного мужа, то в этом я совершенно не успел.

…Благородный муж ищет (причины своих неудач) в себе самом, а подлый человек ищет их в других.

Благородный муж не рекомендует людей из-за (их хороших) слов и не отвергает хороших слов из-за людей (т.е. потому, что они были сказаны людьми нехорошими).

Если будешь требователен к самому себе и снисходителен к другим, то избавишься от ропота.

Те, которые имеют знания от рождения, суть высшие люди, следующие за ними, – это те, которые приобретают знания учением; следующие за этими – это те, которые учатся несмотря на свою непонятливость; непонятливые и не учащиеся составляют самый низший класс.

Я не тот, который обладает Знанием от рождения, а тот, который, любя древность, усердно ищет его.

В 15 лет у меня явилась охота к учению; в 30 лет я уже установился; в 40 лет у меня не было сомнений; в 50 лет я знал волю Неба; в 60 лет мой слух был открыт для немедленного восприятия истины; а в 70 лет я следовал влечениям своего сердца, не переходя должной меры.

Учись так, как будто боишься не достигнуть предмета, да еще опасаешься потерять его.

Не беспокойся о том, что люди тебя не знают, беспокойся о том, что ты не знаешь людей…

Человек может расширить истину, но не истина человека.

Прекрасна та деревня, в которой господствует любовь. Если при выборе места мы не будем селиться там, где царит любовь, то откуда можем набраться ума?

Конфуций, которому угрожали жители местечка Куань, сказал (ученикам): «Со смертью Вэнь-вана просвещение не находится здесь (во мне)? Если бы Небо хотело погубить это просвещение, то я не имел бы участия в нем. Следовательно, оно не хочет погубить его; в таком случае, что же могут сделать мне куанцы?»

Конфуций хотел удалиться к восточным варварам, но это кто-то заметил: «Ведь они грубы! Как же можно?» Конфуций ответил: «Там, где живет благородный муж, нет места грубости (потому что он сам несет просвещение и преобразует нравы там, где поселяется)».

…Не лучше ли мне умереть на руках моих учеников (детей), чем на руках чиновников? Вдобавок допустим, что я не удостоюсь пышных похорон, но не бросят же меня на дороге, когда умру?!

Искренне веруй и люби учиться, храни до смерти (свои убеждения) и совершенствуй свой путь. В государство, находящееся в опасности, не входи; в государстве, объятом мятежом, не живи; появляйся, когда во вселенной царит закон и скрывайся в эпоху беззакония. Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие.

…Питать любовь к гуманности и не любить учиться – недостатком этого будет глупость (простота); питать любовь к знанию и не любить учиться – недостатком этого будет шаткость (беспочвенность); питать любовь к четкости и не любить учиться – недостатком этого будет нанесение вреда людям; любить прямоту и не любить учиться – недостатком этого будет горячность; любить мужество и не любить учиться – недостатком этого будет возмущение; любить твердость и не учиться – недостатком этого будет сумасбродство.

Уж не думаете ли вы, детки, что я скрываю от вас что-нибудь? Нет, я от вас ничего не скрываю: все мои деяния вам известны. Таков я.

И напоследок:

Философ, находясь в уделе Чэнь, сказал: «Надо возвратиться! Мои детки стали высокоумны и небрежны в деле; хотя внешнее образование их и закончено, но они не знают, как сдерживать себя».

Никогда не жалейте времени на воспоминания и мысли об учителях. Бросьте (на время) все самые привлекательные проекты – и вспоминайте, думайте. Как только вы перестанете считать это просто «святым», ритуальной меморизацией, учителя снова начнут вас учить. Потому что вы только сейчас, своим трудом, доросли до тех уроков, которые они не успели преподать вам при жизни. Глядишь, и проекты сами сдвинутся, разбегутся, развернутся, сладятся...

В любом случае – надо возвращаться!