– Как бы Вы охарактеризовали отношение нашего общества к образованию?

– Школьное (среднее) образование родители воспринимают скорее положительно: 52% респондентов скорее им удовлетворены, чем не удовлетворены, 15% однозначно не удовлетворены, 32% – отчасти – да, отчасти – нет. Стакан наполовину полон либо наполовину пуст? На самом деле обе интерпретации верны.

Существует целый ряд факторов, выступающих в качестве причин неудовлетворенности качеством подготовки к школе. Главным фактором считают низкий уровень подготовки учителей. Технологии, учебники, здание школы – это важно, но учителя – важнее. Также значимый фактор – качество знаний, которые получают дети. Неудовлетворенность родителей этими параметрами влияет на восприятие образования в целом. Проанализировав все параметры, можно заключить, что позитива все-таки больше, чем негатива.

В отношении СПО долгое время доминировало мнение, что, если человек пошёл в техникум, то больше ничего особенно хорошего в жизни с ним не случится. Но некоторое время назад, буквально год-два, доминирующая точка зрения поменялась. Сейчас СПО вполне нормально воспринимается как источник не просто знания, но и навыков, которые могут обеспечить хорошую профессию и достаточный доход.

Что касается высшего образования, продолжительное время существовал стереотип: если у тебя нет корочки об окончании института, значит ничего путного из тебя не получится.

В этом причина резкого роста доли молодёжи, выпускников школ, поступавших в вузы. Но сейчас мы фиксируем противоположную тенденцию – падение престижа высшего образования. Это новый тренд. Что же происходит?

Дело в том, что молодые люди и их родители всё чаще задают себе вопрос: «А зачем нужно высшее образование? Что оно даёт? Это просто годы, вычеркнутые из жизни. Я могу нормально зарабатывать без высшего образования и даже без «корочки». Поэтому в системе высшего образования начинается кризис - не просто потому что меньше становится поступающих по демографическим причинам, но и потому, что падает престиж высшего образования как такового. Люди вновь, как в начале 1990-х годов, не понимают, как высшее образование им поможет в жизни.

– А есть какие-то данные о том, что школьники уходят после 9-го класса только потому, что боятся сдавать ЕГЭ, не задумываясь далеко о престиже СПО?

– Конечно, стресс, связанный с ЕГЭ, – важный фактор, и он был зафиксирован практически у всех респондентов, но всё-таки значительная часть тех, кто уходит после девятого, уходят не потому, что боятся сдавать ЕГЭ, а потому что не очень понимают, зачем им такие жертвы, усилия и стресс, если само по себе высшее образование не гарантирует успеха в жизни. Иди отучись два-три года в СПО, получишь нормальную рабочую профессию, или даже необязательно рабочую – в сфере услуг есть вполне хорошие, и будешь работать, вместо того чтобы с дипломом на биржу труда становиться.

– Уровень родительской тревожности был высоким в этом году?

– Он каждый год высокий, но сезонный. Последние два года перед ЕГЭ – это почти всегда «чёрная полоса» в жизни и детей, и родителей. Стресс очень большой и нарастает по мере приближения ЕГЭ! А отпускает - даже не после ЕГЭ, а после поступления в вуз. Затем психика нормализуется. Это такой период в жизни, к которому почти невозможно привыкнуть – его надо просто пережить.

– То есть этот уровень не становится выше?

– Нет, не становится. Опять, на мой взгляд, главная причина – падение престижа высшего образования. Если бы этот престиж рос, тогда действительно мы бы видели возгонку ожиданий, нервических реакций, но этого не происходит, с одной стороны, а с другой стороны – ЕГЭ уже тоже превращается в рутину. Сегодня это уже не экспериментальная форма, как было 10 лет назад, а норма жизни. Уже есть вполне взрослые люди, которые сдавали ЕГЭ, их достаточно много. Происходит рутинизация единого госэкзамена, привыкание к нему. Правда, отсюда не следует, что люди начинают любить ЕГЭ. Он по-прежнему остаётся в зоне критики.

– Как бы люди отнеслись к его отмене?

– «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Значительная часть критики в адрес ЕГЭ связана с тем, что это нечто новое, и непонятно, будет ли оно лучше, чем старое, или нет. Какие-то элементы явно лучше, какие-то пока выглядят проигрышно по сравнению с традиционной системой сдачи экзаменов. Поэтому, если бы отменили и ЕГЭ, я уверен, что была бы сначала волна некоторой радости, может быть, некоторые люди выходили бы на улицы и площади и танцевали. Однако затем начались бы проблемы, связанные с возвратом к традиционной форме сдачи экзамена. Они сейчас подзабыты, но на самом деле эти проблемы стояли во весь рост: это и субъективизм преподавателя, и трудность контроля качества этих оценок продаваемых, и коррупция тотальная при поступлении в вузы.

Я напомню, что ЕГЭ – это инструмент, который связывает школу и вуз. Раньше такой связки не было, а вот двойной стресс был: сначала выпускные экзамены в школе, потом, через месяц или два, – вступительные экзамены в университете.

Отсюда же такая проблема, что у нас в 90-е и нулевые годы, до введения ЕГЭ, столичные вузы оказались вузами, в которых учатся почти исключительно москвичи, никто больше туда поступить не может. Именно ЕГЭ решил эту проблему. Сегодня меньше половины обучающихся в вузах Москвы – москвичи. Это следствие ЕГЭ. И если его отменить, то, конечно, все эти проблемы вернутся.

Поэтому мой прогноз такой: если кто-то отменит ЕГЭ, то будет кратковременная радость, а потом начнут быстро возвращаться разнообразные уже подзабытые проблемы.

– Как Вы считаете, обстановка в момент проведения ЕГЭ, а именно т.н. надзорные меры, о которых так много говорят, влияет на имидж Рособрнадзора?

– Вообще-то о Рособрнадзоре мало кто знает в стране. О Рособрнадзоре и Минпросе особо не думают. Вот если будет хорошая школа, в которой будет достаточно учителей с хорошей квалификацией и они будут благожелательно и внимательно относиться к детям, всё будет нормально. С этим, как мы видим, есть определённые подвижки к лучшему, но есть и зоны роста, на которых надо сосредоточиться.

Я назову две зоны: первая – нехватка оборудования, вторая – нехватка квалифицированных педагогов.

Нам нужно лучше обеспечивать наши школы техникой, лабораторным оборудованием – не везде оно современное, очень много морально устаревшего. Это мешает детям готовиться к современной жизни. И наши данные показывают, что примерно треть родителей говорит, что не хватает квалифицированных педагогов. Понятно, что где-то есть переизбыток, например в той же Москве, но где-то их не хватает. Вот те аспекты, на которых сейчас нужно концентрировать внимание всех образовательных институтов.

– Как бы Вы оценили уровень подготовки социологов в России и за рубежом?

– В целом, увы, как недостаточный. Мы уже много лет проводим ежегодно два конкурса. Первый конкурс – на лучшую студенческую работу по социологии. И второй – на лучшую выпускную дипломную работу по социологии. И в этих конкурсах участвуют студенты со всей России, порядка 100 вузов сейчас имеет специальность «социология». Победители обычно следующие: Вышка, Новосибирский государственный университет, иногда СПбГУ. Все остальные - очень редко.

Например, у нас несколько лет назад была девочка-победительница из Мордовского университета. Казалось бы, социология никогда не являлась сильной стороной Мордовии - а тут девушка-отличница победила на всероссийском конкурсе! Хорошо, но мало… Это пока случайность, не система. Систематически же мы видим, что преподавание социологии хорошо поставлено в Вышке и Новосибирском государственном университете. В остальных вузах с этим скорее сложности. Поэтому мы активно работаем с ними, так, у нас есть несколько базовых кафедр, мы проводим для них зимние и летние школы, конкурсы; разрабатываем профессиональный стандарт социолога для того, чтобы система образования на них ориентировалась, чтобы знала, кого готовить; мы всячески поощряем наших сотрудников, чтобы они преподавали в вузах. Я, например, преподаю в Вышке, Финансовом университете и МГУ, - как, собственно, и многие мои коллеги.