Мы с мужем часто спорим на тему гендерных различий.

А начиналось все с согласия в этом вопросе – покорная жена и муж, глава семьи. Мне такая позиция казалась выгодной поначалу – она снимала ответственность, дарила надежду на пассивное женское счастье – «будь красивой, и тебе все дадут». Но оказалось, что эта вот «женская» позиция была вовсе и не женской, она была потребительской. Росла неудовлетворенность.

Жизнь как обычно неумолимо ломала зоны комфорта, выводила за рамки женственности, заставляла и заставляет расти до уровня человечности, от потребления – к самоотдаче. Именно на тему жертвенности и вышел спор сегодня.

Муж определил жертвенность как сугубо женскую участь. Я настаивала, что смысл человеческой жизни, мужской или женской – это отказ от эгоизма, самопожертвование. Истинная любовь и состоит в том, что мы отдаем, ничего не ожидая взамен. Только отдавая, мы становимся людьми.

Дело было на кухне – в двух мисках были смешаны жидкие и сухие ингредиенты для кексов, которые я соединила вместе, чтобы замесить тесто. Возникла аналогия – вот они, инь и янь наши, слились воедино. В результате скоро в доме будет стоять аромат выпечки, на столе – красоваться кексики всем на радость и будут съедены на здоровье детьми и гостями. Жил бы себе муж со своим янь, а я – со своей инь – и ничего бы не случилось. А теперь вот – есть дом, семья, дети и почти нет времени и сил «на себя», на спокойный отдых и сон, на свободное распоряжение своим временем и деньгами. Эти ломка привычек, вкусов, кризисы следуют один за другим, и в преодолении этих трудностей рождается человечность. Хорошо, если оба супруга втягиваются в этот процесс, но бывает, что ломает себя кто-то один, и это несчастье кажущееся потом становится очень сильным ресурсом и глубокой реализацией и бесценным опытом преодоления. Не сентиментальная, а настоящая дружба, верность, любовь зарождаются. Это происходит, когда начинаешь видеть в супруге не мужчину или женщину, созданную для удовлетворения моих чувств, а такую же душу видишь в нем или в ней – такую же страждущую по любви, заботе, такую же мятущуюся, со своей прошлой историей радостей и бед, со своим неповторимым узором накопленного опыта и впечатлений. Учишься принимать и прощать, отпускать, терпеть, переживая плохие периоды, зная, что на смену им придут светлые и радости будет еще много, и бед. И появляется первичная мудрость, спокойствие.

Самое сложное – побороть в себе тысячи желаний, смириться с тем, что больше не будет все по-моему, по-прежнему, а будет все так, как должно быть для сохранения здоровья и целостности семьи. Все вопросы решаются уже с этой платформы – будет ли от этого польза для нашего здоровья, нет ли в этом угрозы для нашей целостности?

Для меня детство закончилось только во втором браке, к сожалению.

В первом браке так и не удалось переломить свои собственные амбиции, которые с рождением ребенка только возросли, хотя должно было быть наоборот. Во втором браке тоже была эта черта, за которой, казалось, пропасть. Слава Богу, что нашлись мудрые люди, которые помогли этот страх преодолеть и идти дальше вместе с супругом.

Вот тогда и началась взрослая жизнь, с осознанием своей собственной ответственности; с принятием своей реальности такой, какая она есть. И после этого открылись новые горизонты, и открылась новая глубина отношений не только с супругом, но и со всем миром. У среднего ребенка даже заикание прошло, когда я перестала искать комфортную жизнь для себя и для детей. Я уверена, что своими материальными потребностями, своим стремлением реализовать их во что бы то ни стало я причинила вред душе ребенка, целостной и тонкой, которая еще совсем недавно была с Богом, а теперь передана мне на сохранение. Душа, которая является частью Бога и Ему принадлежит, эта божественная частичка – теперь под моим крылом. А я спутала своего ребенка с его маленьким телом. Вместо заботы о нем как о душе я поставила на первое место заботу о его теле. Мне думалось, что с мужем в этом плане нет тех перспектив, которые может дать раздельная жизнь. И эти перспективы так явно вырисовывались, сами шли в руки – для их осуществления нужен был всего лишь переезд, на который муж категорически не соглашался. Я всерьез рассматривала развод как способ решения материальных задач и реализации своих амбиций. Хитрый ум, идя на поводу эгоизма, говорил, что так будет лучше для детей. Хотелось вернуться в привычную среду, потому что ожидания, с которыми я выходила замуж, не оправдались. Господь на этот раз смилостивился надо мной, и мне была разъяснена наука о человечности.

Я знаю теперь, что если бы в обществе было больше мудрых людей, по-настоящему бескорыстных, любящих Бога, то жизнь была бы гораздо стабильнее и уровень внутреннего счастья в людях был бы выше. В погоне за внешним достатком, «счастьем», мы теряем часто очень важные для себя возможности. Душа раскрывается в человеке вместе со всем своим радостным потенциалом, творческим и светлым, когда мы обращаемся внутрь себя за поиском счастья, замедляя этот бег за приобретением тех многочисленных вещей, которые рано или поздно окажутся на свалке. Мы путаем счастье с удовлетворением чувств, тратим время своей жизни на обустройство жилищ, еду, сон, половые отношения. Что в итоге? Нет гармонии, есть одиночество и пустота среди вещей и таких же суетливых соседей по жилплощади. Семья, если дать ей вырасти, взращивать ее вопреки любым погодным условиям, дает этот опыт различения главного от второстепенного, вечного от бренного.

В семье и в монашестве есть шанс обрести то самое просветление, когда ты перестаешь судить людей по их телам, по их делам даже, а учишься просто их любить, потому что иначе нельзя выжить. И в семье, и в монашестве практикуется верность данным обетам вопреки всем превратностям судьбы: и в горе, и в радости; в бедности, и в богатстве…