Для подтверждения избыточности в России высшего образования обычно приводятся цифры, что у нас среди занятых на рынке труда его имеют 58%, а вот в США и Европе значительно меньше. И сколько ни опровергай эту цифру, сколько ни говори, что 58% наших работников обладают не высшим, а третичным образованием (высшим и средним профессиональным), через год все повторяется снова.
С 2008 года, когда в России в вузах училось 7,5 млн студентов, их численность упала более чем на треть в силу демографических причин: в 2017 году студентов высших учебных заведений насчитывается около 4,6 млн. Если сравнивать со студенчеством США, то там в настоящее время численность студентов в третичном образовании дошла почти до 20 млн, при этом 1 млн – это иностранцы. Доля студенчества в населении Соединенных Штатов составляет 6,3%. В России, если считать со студентами, которые учатся в системе среднего специального образования (СПО) на специалиста среднего звена, 4,7%. Если брать только высшее образование – то 3,2%. В возрастной когорте 17–30 лет доля студентов составляет всего 18%.
В том, чтобы сократить высшее образование, почему-то видят чуть ли не панацею нашей экономики: начнем выпускать больше молодежи с хорошим средним специальным образованием, и тогда производительность труда вырастет, производство обновится и все наладится. При этом как-то забывается, что среднее профессиональное образование сегодня – это подготовка рабочих кадров и специалистов среднего звена. Начальное профобразование (подготовку рабочих кадров на базе 9-классного школьного образования) упразднили в 2014 году, поскольку работодатели не хотели брать на работу молодых людей, с которыми не справилась школа, отправив их в пресловутые ПТУ, и которые в массе своей после окончания учебного заведения должны были идти в армию (2/3 учащихся в организациях начального профобразования были юношами). Теперь ту же подготовку перелицевали, назвав средним профессиональным образованием, но суть-то не изменилась.
Поэтому путь у молодежи, попавшей в систему СПО после 9-го класса на подготовку по рабочим специальностям, тот же: окончить мало нужное работодателю образование, пойти в армию (юношам), а девушкам – пойти работать в сферу услуг (парикмахеры, официантки, продавщицы, повара, маляры по отделке квартир и т.п.). Их не очень-то берут на работу, и тогда многие снова идут учиться в СПО, но уже на бухгалтера или экономиста, товароведа или менеджера среднего звена, в лучшем случае на дизайнера.
Если сейчас сократить прием в вузы и переправить поток в среднее профессиональное образование, то экономика не заколосится, поскольку современному предприятию молодежь 18–19 лет не нужна: если оно современное, то оборудование у него сложное, дорогое и отдать его в руки молодых людей, которые еще не достигли социальной зрелости, работодатель не рискнет. А на старые предприятия с низкой зарплатой и плохими условиями труда современная молодежь сама не пойдет: они не отвечают ее представлениям о достойной жизни.
Вот и получаем: современным предприятиям не нужна молодежь до 20–22 лет, а современной молодежи 18–19 лет не нужны устаревшие предприятия, куда их только и готовы брать. Поэтому устремленность молодежи в вузы – она отнюдь не от желания ничего не делать, сидеть в чистом офисе и получать большие деньги. Эта молодежь, как ни странно, хочет хорошо работать и хорошо зарабатывать. Но для этого требуется другой рынок труда и другая экономика.
В настоящее время средняя заработная плата работника с высшим образованием примерно в 1,7 раза больше средней зарплаты работника, имеющего за плечами только 11-летнюю школу. А если молодой человек получил среднее профессиональное образование, то его зарплата лишь на 2–3% выше зарплаты бывшего школьника.
Правда, сейчас разрыв между заплатами специалиста среднего звена и специалиста с высшим образованием перестал расти. Экономика стоит на месте (или перестраивается), и ей сейчас не до повышения зарплаты. Можно даже ожидать, что указанный разрыв немного сократится. Однако, как только начнется экономический рост, при условии его продуктивности,первыми пойдут вверх зарплаты тех, кто имеет высшее образование.
Таким образом, никакого «перепроизводства» студентов у нас пока нет. Если оно и ощущается, то только по отношению к нашей не очень эффективной экономике. Если ее перестраивать, диверсифицировать, о чем так много говорят в последнее время, то молодежи с высшим образованием может и не хватить.
