Второе в применении к Артуру Владимировичу – не дежурное: организация науки в самых разных формах и на разных постах, вплоть до президентского – в Российской академии образования, была для него лишь формой ее творения (далеко не только в рамках собственной научной школы).

Он брал на себя ответственность за весь «цикл творения» науки: начиная с подготовки способных творить через выстраивание системы психологического образования (первая ступенька – «Учебник Петровского») и кончая беспрецедентно широким представлением психологии в обществе (которое о ней не имело никакого представления), с диапазоном адресатов от «первых лиц страны», государственно-политических деятелей до «первых лиц семьи», пап и мам.

Однажды Артуру Владимировичу позвонили на «вертушку» с самой «верхушки». Просили подобрать кандидатуру для руководства выполнением какого-то важного государственного задания. Артур Владимирович, не задумываясь, назвал имя известного ученого. Из «вертушки» послышалось:

– Так это же неуправляемый человек!

– Кем не управляемый? – спокойно переспросил Артур Владимирович.

Больше у «вертушки» вопросов не было.

Возможно, сегодня это могло бы послужить мастер-классом ведения разговоров по «вертушке». Да, боюсь, «учеников» уже не набрать. Может быть, когда-нибудь они придут. Учитель терпеливо ждет. Учитель, Учителя…

И невидимое для большинства глаз – титанический исследовательский труд. Очень часто – ночной. Артур Владимирович и в почтенном возрасте продолжал писать по ночам (а писатель он был превосходный, как и рассказчик).

Но, о чем бы ни писал Артур Владимирович (а о чем не писал?), его героем оставалась человеческая Личность. Взять, к примеру, его социально-психологическую концепцию – деятельностного опосредствования межличностных отношений. Для многих – небесспорную. Оценить ее можно, поняв одну немаловажную вещь.

Проблема личности в социальной психологии стояла всегда. Но при этом сама личность «стояла одной ногой» в общей («индивидуальной», в значительной степени) психологии, а другой – в социальной. Во втором случае она рассматривалась с позиций межличностных отношений, где упор делался на безличное «МЕЖ-». А у Петровского это «МЕЖ-» становилось не просто естественным пространством или модусом бытия личности без всякого «раздвоения» на «индивидуальное» и «социальное». Только из позиции «МЕЖ-» личность может шагнуть «ВНУТРЬ». Внутрь мира другой личности – став значимым фактом ее жизни. И по-настоящему – внутрь своего собственного мира, уже с этой обретенной (и «возвращенной») жизненной значимостью.

Этим, а вовсе не стремлением любой ценой «вписаться» в советский психологический «тренд деятельности», объясняется введение понятия «деятельностного опосредствования» межличностных (внутригрупповых) отношений. Деятельность объединяет людей в возможности сделать этот «шаг внутрь» – в форме со-действия. Со-действия, в котором люди приоткрывают друг другу свои миры порой неявно, но значительно шире, чем в самом доверительном разговоре. И впускают глубже…Возможность такого шага, реально сплачивает группу, определяет ее «ЦОЕ», формирует ее социально-психологический профиль, какие бы внешние задачи она ни решала. Тут возникает совсем другая «групповая психология». Когда коллективный субъект всецело зиждется на присутствии личностей индивидуальных субъектов друг в друге.

Куда бы ни шагала личность, она всегда приходит «внутрь»… А с ней – и группа. Все, в общем, по Выготскому…

Артур Владимирович Петровский – давний друг моего отца и отец моего давнего друга – Вадима Петровского. Артура Владимировича я знал с детства. А в зрелом возрасте получил щедрую порцию его отеческого тепла. Мне ее хватает и по сей день.

Не хватает Артура Владимировича.