Умер Михаил Сергеевич Горбачев – первый президент страны. Президент исторической надежды, политической весны (уже не «оттепели», как казалось тогда), президент-шанс.
Немного истории
Пожалуй, ни от кого из глав нашего государства не ждали столького. И не ожидали того, что произошло. Горбачев не разрушал «великой страны». Он с соратниками, может, до конца не понимая, на что замахнулся, попытался разрушить огромную «зону политического комфорта», в которой себя загоняла страна столетиями. В первую очередь в своем сознании. В разные времена эта зона могла быть более или менее щадящей, но во все – так или иначе обладала чертами гулаговской. Смягчение режима воспринималось как величайшее благо. СССР рухнул вместе с этой зоной в сознании, из которой состоял на 90%. Жить с таким провалом в сознании и сейчас для многих невыносимо.
Все потешались над «гласностью»: де, выпускают пар. Был и этот мотив. Но «подданные» посмели подать голос. И, может быть, впервые себя услышали. Только благодаря этому их могла услышать власть. Голос звучал и при Ельцине, но его уже никто не слушал, не до того было. «Перестройка» превратилась в бесконечные «переделы» (собственности, власти), которому себя и посвятили вчерашние «перестройщики».
Сейчас мы не вглядываемся в «завтра» не потому что страшно. А потому что нельзя вглядываться в то, что не создаешь, а порой и уничтожаешь уже в возможности.
В тревожные времена «перестройки» в «завтра» верилось. У Михаила Горбачева хватило мужества превратить занимающееся политическое утро в факт уходящего со двора истории дня. Напомнить, что подданного и гражданина разделяет лишь одно – достоинство. Оно – основание всякой веры в «завтра», с которой следует распрощаться у входа в привычную зону политического и исторического комфорта.
Прощайте и Вы, Михаил Сергеевич! Спасибо Вам! Оставайтесь в будущем! В возможности. «В комнате с белым потолком с правом на надежду…», как пели в Ваши – наши не самые худшие времена.
…и немного любви
Мир удушающе тесен. Но это прекрасное удушье. Когда-то он умещался в маленьком общежитии МГУ на Стромынке, с тюрьмой «Матросская тишина» и одноименной психиатрической больницей. Одноименной – в народном поименовании, официальное название – Психиатрическая больница им. В.А. Гиляровского, бывшая Преображенская. В конце 60-х в жилой дом с окнами в тот же двор в маленькую квартирку вернется из «саранской ссылки» М.М. Бахтин. Так или иначе, символично.
Раиса Максимовна училась на философском факультете на одном курсе с моими будущими учителями, и жила в одном общежитии с ними.
Один из них – Феликс Трофимович Михайлов – регулярно ходил с ней на каток, без задних мыслей, хотя оба были красивы и молоды. Друзья потом шутили: «Феликс, будь ты понастойчивее, сейчас был бы Генеральным секретарем ЦК КПСС!». А Раиса чуть не вышла замуж за студента физфака.
Но однажды к ней в гости пришел студент юрфака Михаил, который жил там же, на Стромынке...
Потом он формировал свой референтный круг в части поддержки развития науки, культуры, образования из лучших, в том числе из университетских «стромынцев».
