Утекай!
В подворотне нас ждёт маньяк,
Хочет нас посадить на крючок…

В 1997-м те, кто слушает такую музыку, от этого сходили с ума. Не понимая, с чего. Для этого, впрочем, с ума и сходят. Музыка группы «Мумий Тролль» тогда на это была рассчитана. А значит, выполнила свою задачу с точки зрения шоубиза. Провокация, подвох, конечно, был запроектирован, но, похоже, сам автор-исполнитель на него слегка велся. А иначе не бывает честного искусства, которое всегда честно, в какие бы «перевертайки» (как назвал автор одну из своих картин, он еще и художник) оно ни облекалось. Что за маньяк? Что за крючок? Можно, конечно, с порога отослаться к Фрейду. Но поверьте, бывает крючок – просто крючок, хотя охотнее его распознают «по Фрейду».

А если в подворотне вас не ждет маньяк? И вообще – никто. Потому что подворотня не запроектирована Лагутенко. Виталием Павловичем Лагутенко – архитектором, сотрудником и учеником Алексея Щусева, под чьим руководством он приложил свою совсем юную, еще не зодческую, руку к Казанскому вокзалу, Героем соцтруда, лауреатом Сталинской (государственной) премии и пр., и пр. Родным дедушкой Ильи Игоревича Лагутенко, который и возвестил о желании маньяка из подворотни нас подцепить на крючок. С помощью же крюков строительных кранов воплощался исключительно созидательный замысел Виталия Павловича с подачи Н.С. Хрущева.

Идея, правда, возникла раньше: после войны советская власть решила сделать народу подарок в виде массового малогабаритного жилья, потребность в котором испытывали жители всех «тридцати восьми комнаток со всего одной уборной» (Высоцкий). Проект долго утрясали, удешевляя. Французы тоже удешевляли, но опередили в запуске подобного проекта лет на десять. Потом приезжали консультировать советских коллег. Это – нормальное явление. Но Франция массово не переезжала из коммуналок и бараков. Советский проект был безаналоговым социально и психологически («морально»), равно как технически и экономически – по условиям и масштабам. И потому – оказался куда более тяжелым на подъем.

Можно сказать, творилась культурная революция. Городская Россия из коммуналок и бараков постепенно перетекала в многоквартирное индивидуальное жилье. Со знаменитой кухней, где под приготовление борща уже не разыгрывались коммунальные бои, а звучали речи домашних вольнодумцев.

Хрущевки – первое воплощение персонализации типового жилья. Это уже были не углы за ширмой или фанерной стенкой, а домашние мирки со своей жизнью, с ограниченным доступом извне. В таких избушках мастерились и прятались разные погремушки.

Виталий Павлович сделал, без преувеличения, историческое, переломное дело. Спроектировав и построив хрущевки, он открыл перед советскими горожанами возможность проектировать и строить собственную жизнь, что перевернуло ее образ. А ощутили только небывалое улучшение быта, главного почти никто не заметил: вначале хлопотали о переезде, а потом быстро привыкли. Хотя все это сопоставимо с проектом ликбеза, который был запущен в России еще до октябрьских событий, а не после, как принято считать, но на волне революционных преобразований приобрел массовый масштаб: к неграмотным взрослым добавилось 300 тысяч беспризорников.

Учиться в быту пользоваться тем, что только для тебя, – в «коммунальной» стране тоже что-то вроде ликбеза. Другой уровень самостоятельности, ответственности, общения, другой язык, другое самоощущение. Так вот, повторюсь, сколько расселенных людей завело свою личную жизнь, которая есть только у человека – этим следует мерить эффективность проекта «Хрущева-Лагутенко»! Завело не только в одиночку, но и, что немаловажно, вдвоем с вытекающим расширением. На крохотной, но пригодной для этого жилплощади. Хрущевка – колыбель полноценной советской семьи.

И масштаб проекта можно сравнить с «ликбезовским». Только для производства типовых железобетонных модулей, которые сшивались сваркой прямо на стройке, в стране действовало 402 завода.

Кстати, первая, наиболее удачная, даже воспроизводившаяся в экспортной версии серия хрущевок (К-7, где «K» означает «каркасный») в 60-е годы получила второе имя – «лагутенковки».

Да, «лагутенковки», как и прочие хрущевки, морально устарели, притом что многие из них через 60 лет демонстрируют завидную «физическую форму», особенно на фоне рассыпающихся «человейников» XXI века. Еще в 70-х хрущевки стали презрительно называть «хрущобами». Что ж, роста потребностей нашего человека и при социализме, и после не остановишь. Да и многое в таких делах зависит от эксплуатации, тогда как советский ЖКХ – несмолкающая притча во языцех и поныне, наследники традиций не дают забыть… Но в данном случае именно первое индивидуальное жилье городского жителя стало тем скромным горшочком, откуда стартовал этот рост. Можно назвать точно и место – поле близ деревни Чертаново, от которого сейчас до центра Москвы «рукой подать». Кстати, взгляните, во что новые жильцы превращают те квартиры путем ремонта и переоборудования даже без перепланировки. Не зная, сразу и не поймешь, что находишься внутри хрущевки. Открытость к перестройкам – тоже мера качества простенького, но такого нужного всем жилья.

Так и вышло, что фамилия будущего лидера группы «Мумий Тролль» оказалась на устах народных лет за восемь до его рождения в Москве.

Он – символ Дальнего Востока, почетный гражданин его столицы. Но во Владивосток переехал позже с мамой и ее вторым мужем: его отца, молодого архитектора Игоря Витальевича Лагутенко, увы, «зарезали» на операционном столе, пытаясь избавить от аппендицита.

Тем не менее можно гадать, как бы все сложилось, не окажись он во Владивостоке. Но к тому моменту в городе уже стояли хрущевки. И фамилию Лагутенко уже знали. Задолго до сумасшествия по одной из самых интересных и самобытных российских групп.

Впрочем, что сравнивать двух Лагутенко? Архитектора и музыканта с образованием переводчика-китаиста? Как говорили в советские времена – «славная фамилия», с богатой художественной родословной. Хрущевки ломают, но их, как выясняется, можно вписать в современность и слушать внутри современную музыку. Хорошую, первоначально выношенную в лучших лондонских студиях, непонятную музыку в понятной акустической среде. Где можно спокойно вообразить и «подворотню», и «маньяка» без риска попасть на «крючок». И Лондон тоже. И сходить с ума. Главное – у себя дома.