Завелись как-то в школе… нет, не тараканы. Завелись в школе тюремные порядки. Сначала школа сопротивлялась, пыталась отбиться, а потом сдалась, а может, привыкла, ведь как говорят: стерпится – слюбится. Так и стали тюремные порядки в школе жить-поживать да проблем наживать. Сначала всем запретили вслух разговаривать, потом в туалет без спроса выходить, бегать, прыгать и в конце концов в походы ходить.

Но всего этого мало было.

Пришли однажды тюремные порядки к директору, открыли дверь с ноги и говорят во множественном числе, хмурятся:

– Что у вас за свобода такая здесь? А если травма или другая какая беда? А если инакомыслие, отвечать кто будет?

И сами продолжают, навешиваясь над директором:

– Ты отвечать будешь! Потому что ты – директор!

– Как я? – удивился директор и вжался в кресло.

– Кто самый главный, тот и отвечает. А кто отвечает, того в тюрьму! – про тюрьму тюремные порядки больше и лучше всех знали – родственные души потому что.

– Как в тюрьму? – испугался директор, рот открыл, хотел поспорить, мол, а как же педагогика, психология, образовательные технологии, как же все вот эти аббревиатуры – ФГОС, ТРИЗ, ЗУН, КИМ, ЕГЭ… А тюремные порядки во весь рост встали да пригрозили директору таким страшным наказанием, что он без слов стал этим тюремным порядкам следовать.

Задумался директор сильно, что и как устроить. Думал целых три минуты и тридцать секунд (да, короче, чем в обычных сказках, но медлить было никак нельзя) и решил так: чтобы его в тюрьму не посадили, нужно на каждого ребенка досье собирать. И если вдруг какая проблема, говорить, что ученик был безответственным и неблагонадежным, вот, мол, и папочка имеется с жалобами и случаями компроматными. И добавить, зачитывая характеристику: товарищ больно непоседливый, на уроках отвлекает других детей, воспитывается в неполной семье, и отношения с родителями не доверительные, им, кстати, неоднократно рекомендовали контроль усилить. А ещё школьные правила будто нарушает систематически и – аккуратной цветной скрепкой личная просьба о постановке на учёт в органы опеки и полицию.

Долго ли, коротко ли, директор с этими тюремными порядками сдружился, жизни уже без них представить не мог. Сочинили они вместе тюремную конституцию, а гарант появился сам собой – назывался он асоциальный педагог, или асоцпед.

Асоцпед людей не любил по определению, человек асоцпеду – враг, а ребенок – тем более. Асоцпед должен по школе ходить и никому не улыбаться, а тех, кто тюремные порядки в школе не соблюдает, – в УВД отправлять, чтобы строй не подрывали, которым дети должны по школе ходить.

Так и повелось, как в тюрьме, кто человеческий язык не понимает, тому асоцпед по фене разложит. А кто жертвой асоцпеда пасть не хочет – пожалуйте в отряд стукачей, стукач – любимец асоцпеда, за это ему бонусы всякие полагаются – улыбка от асоцпеда, послабления режима, протекция перед другими учителями. Главное, заповедь одну выполнять – сдай ближнего своего.

И побежали стукачики по кабинетам – коридорам, туалетам, то тут хвост мелькнет, то там, а где мелькнёт – жди беды, асоцпед со свитой прибежит и так недвусмысленно посмотрит, что карманы сами собой выворачиваются, подельники сдаются и плакать хочется. Сразу выговор – внушение, мол – звать тебя никак, сам ты – никто, хорошего в жизни у тебя ничего больше не будет. Асоцпед мастер социальные перспективы для асоциальных элементов рисовать да запугивать.

Асоцпед – человек-рентген: людей насквозь видит и выводы свои делает, порой диву даешься – как точно. Ну, к примеру, девочка одна среди парней замечена, асоцпед итожит: девочка с низкой социальной ответственностью; учителю-мужчине улыбнулась, значит, имеет к нему влечение, курит – вниз по наклонной катится и детей у нее никогда не будет.

Если ребенок не нравится асоцпеду (волосы красит в розовый, или слишком тихо говорит, или цвет кожи вдруг непривычный, акцент не тот), наречет его местоимением среднего рода – так и будет ребенок навсегда с бирочкой «оно». Асоцпед это всё четко соблюдает и другим пример педагогам подаёт, чтобы бирочка передавалась из класса в класс.

А потом, на радость асоцпеду, тюремные порядки подумали, подумали и постановили – что детей на переменах из класса выпускать не нужно. Пусть внутри сидят, тогда точно «оношки» не разбегутся, друг друга не покалечат.

На виду в рекреациях не стало ни расизма, ни травматизма, а что там потом происходит – на улице или в классах – так этого ведь не видит никто, у свободных-то порядков – стукачиков нет. Да и где теперь та свобода?..

Асоцпед ко всем талантам плюсом организатор знатный: тут тебе и психология, и менеджмент. Например, ведёт работу с молодыми педагогами, с порога их встречает и ответственно заявляет: с детьми церемониться нечего, бесперспективные они, на них сразу нужно заявление писать, так что пиши, чернил не жалей, у меня уже на каждого докУмент есть, так что чуть что, мы их всех – на Колыму или на кол. Асоцпед считает, конечно, что лучше на кол сразу, чтобы землю не засоряли.

И предупреждает: меня бояться не нужно, я человек неплохой, у меня простые желания – человеческие, вот, подписался на днях за возвращение пыток и казни смертной, думать долго не пришлось, дело-то доброе.

А вечером – приходит гарант тюремных порядков в свою пустую квартиру, сигаретку закурит, рюмочку выпьет, слезу горькую прольёт над потраченной зря жизнью, а потом как рассмеётся от мысли, что сидит на должности желанной и может за всю свою жизнь никчемную на других отыграться, и... довольный спать ложится.

А дети, покалеченные, запуганные, вырастают и идут взрослую жизнь вести да пример своим детям подавать. И вот ведь загадка, пока они в школе под присмотром асоцпеда и порядков тюремных, так шёлковые точно платки расписные, а как вырастут, идут пить-воровать, грабить и насильничать.

...Эх, если бы всю жизнь рядом с асоцпедом они провели – вот это была бы гармония… вот это был бы дивный новый тюремный мир.

Свидетель