...Я сейчас все чаще думаю, что против энтропии не попрешь, против гниения не попрешь. Демократизировать СССР было бесполезно. И дело не в том, что он вызывал слишком большое разочарование или отвращение, или что прогнила верхушка. Не в этом было дело. Дело было в том, что люди не выдерживали больше тех требований к себе, какие налагала советская парадигма, советская практика. Они не готовы были больше служить идее (не важно, какой), профессиональная реализация их не так уже привлекала. Люди, которые полетели в космос, фанатично хотели полететь в космос. Ради этого они были готовы работать в шарашках, обслуживать советскую систему, обслуживать оборонку. Они же не понимали, что Сталину нужна только ракета, только бомба. Они думали, что это государство дает им заниматься своим делом и прячет их в футляр для того, чтобы они этим делом занимались.
СССР действительно культивировал отличников, но он их культивировал для того, чтобы они делали бомбу, и отличники соглашались на этот абсолютно фаустианский договор.
Вот тебе Мефиистофель, вот твой покровитель, он будет использовать твою бомбу – мы с Вознесенским об этом говорили незадолго до его смерти – для своих целей, но он даст тебе работать.
Большинство физиков-шестидесятников, гениев этих в ковбойках, молодых людей, не исключая монстров (как Ландау, как Келдыш, действительно гениев), с удовольствием реализовывали свои научные потенции, как замечательно сформулировал академик Арцимович, «наукой называется удовлетворение личных потребностей за государственный счет». Даже не потребностей, а любопытства, «личного любопытства за государственный счет». Совершенно верно. Эта наука была нужна властям только для обслуживания своих экспансий, но они давали возможность работать. Были эти фаусты, которых наука интересовала больше всего, которым процесс мышления, открывания, строительства самолетов доставлял наслаждение. Но это фаустианская порода иссякла, усталость Фауста – один из главных сюжетов двадцатого века. А те новые люди, которым нужна была в изобилии такая жизнь, а не работа, – эти люди профукали все. Двоечники победили отличников.
Ну что делать? Да, эти отличники стояли на службе у людоеда, но кроме людоеда они больше никому не были нужны, никто больше не собирался их содержать.
Это все равно что – грех себя цитировать – «… хорошая вещь – башня, да не тебе бы, город Вавилон, ее строить». «А что делать, Юра, если башня эта, кроме города Вавилона, никому не нужна?» Так же почему Кондратьев (Кондратюк) отказывается работать в шарашке? Да потому что хорошая вещь – башня, да тебе бы, город Вавилон, ее строить. А кто кроме города Вавилона будет кидать все свои кирпичи на строительство этой башни. Это же, понимаете, хороший выбор.
Что делать Фаусту, если ему никто, кроме Мефистофеля, не покровительствует. Бог оставил этот проект; после того, как сына Божьего распяли, этот проект стал Господу неинтересен. И вот есть Данила-мастер, ему покровительствует Хозяйка Медной горы – не самая, наверное, приятная сущность. Вот есть еще один мастер, ему покровительствует Воланд. Не Господу же этим заниматься, правильно? Господь уже попробовал и убедился, что с этими ребятами такие методы не работают. Работают воландовские, пилатовские методы, пилатчина работает. И вот они – высокомерные, талантливые отличники, вундеркинды и гении – кинулись обслуживать это государство, потому что больше, кроме него, никто им заказов не давал. Кстати говоря, это касается и искусства, это касается и монументального искусства, это касается и русского балета, имперского по своей природе. Это все Воланд, который покровительствует мастерам.
Конечно, мастеру следовало бы сказать в какой-то момент: «Мне такой покровитель не нужен», и это была бы правильная позиция. Но другого-то покровителя нет. Господу, конечно, интересен результат: «Ваш роман прочитали». Он с удовольствием прочитает роман, но кто, кроме Воланда способен спасти этот роман? Ведь Воланда послали разгребать эти авгиевы конюшни, потому что Иешуа с ними уже попробовал и убедился, что с ними так невозможно. Поэтому берется из духов отрицания всех менее противный и посылается туда, такой Берия, если угодно, такой Мефистофель. Милый циник. Конечно, он не свет, но с такими людишками, как Римский или Лиходеев, – что, Господу с ними разбираться? Вот еще, руки марать, действительно.
Это я рассказываю концепцию тех людей, которые в Советском Союзе видели единственную возможность для развития.
Хорошие физики, интересные математики; побочным продуктом этой системы было авторское кино.
Как-то так случайно получилось, что под сенью этого ядерного гриба выживала огромная территория. Помните, как в этом мультике про гриб? Я вовсе не говорю, что это хорошо, я вовсе этого не оправдываю: я описываю феноменологию этой системы, как она выглядела. Ну а потом отличники выродились, не стало их, они иссякли, а двоечникам Советский Союз не нужен совершенно. Отличникам был нужен не Советский Союз, а некоторый его побочный эффект. Сам по себе он их не волновал, как мне кажется.
