Когда в 2015 году еще только планировалось ввести обязательный экзамен по иностранным языкам, исходили из того, что умение общаться на иностранном языке – один из важнейших результатов системы образования. Особенно легко это объяснить на примере английского языка, потому что английский – это язык межнационального общения во всём мире, на нем говорит наибольшая часть населения земного шара.
Конечно, в российских школах изучается не только английский, но также французский, испанский, немецкий, итальянский, китайский языки, и знание любого иностранного языка обогащает человека. Но изучение любого иностранного языка целесообразно только тогда, когда результат освоения значим для жизни. То есть для свободного общения в другой стране, для продолжения образования или для карьеры.
К сожалению, несмотря на то что у нас очень неплохие условия для изучения иностранного языка в школе – ведь его изучение по ФГОС начинается со 2-го класса, и каждый класс делится на две подгруппы, – результата мы не добиваемся.
И это очень печально, потому что по этой причине наши выпускники становятся неконкурентоспособными на глобальном рынке труда.
Задача введения обязательного ЕГЭ по иностранным языкам как раз и заключалась в том, чтобы стимулировать школу к мобилизации усилий для лучшего изучения языка.
В то же время понятно, что где-то нет учителей, где-то до сих пор пользуются вконец устаревшими учебниками, а где-то в связи с введением дистанта в период самоизоляции обучение вообще прекратилось или учителя стали задавать только письменные задания, которые легче проверять в таких условиях. Но если мы не будем проверять итоговые знания детей, то, боюсь, прогресса в этом вопросе не произойдет.
Проверять только тех, кто потом планирует поступать в вуз и сдавать этот предмет по выбору – это, конечно, лучше, чем ничего.
Но большинство детей, не поступающих в вузы, где английский является профильным, может оказаться в ситуации, когда им понадобится знание английского, а они окажутся к этому не готовы.
В качестве плана «Б» Министерство просвещения предлагает заменить всеобщий экзамен по английскому Всероссийскими проверочными работами (ВПР). Не вижу в этом большого смысла прежде всего потому, что ВПР вряд ли сможет проверить устные навыки.
Даже нынешний вариант ЕГЭ по выбору очень плохо проверяет умение общаться устно, а уж ВПР, которые проводятся в форме письменных работ, вообще на это не нацелен. Поэтому, мне кажется, это совершенно неравноценная замена. Мы рискуем вернуться к программам советского времени, когда считалось, что нашим детям не обязательно уметь разговаривать на иностранном языке, достаточно уметь читать простенькие тексты и освоить правила грамматики, поскольку за границу тогда никто не ездил, а иностранцы в российских городах появлялись редко.
В то же время сейчас дети и так перегружены экзаменами и всякими проверочными испытаниями. Мы уже давно обогнали Англию, которую многие критиковали за увлечение тестами. У нас и ГИА, и ЕГЭ, и ВПР, и бесконечные федеральные и региональные мониторинги, за плохие результаты которых могут наказать учителей, а значит, и для детей они становятся тестами с высокими ставками. Поэтому я понимаю родителей, когда они начинают волноваться по поводу введения еще одного обязательного экзамена. Кроме этого, их страх объясняется еще и тем, что при нынешнем уровне обучения языку большинство детей этот экзамен провалит. Увы, эти опасения небеспочвенны. Поэтому тут вопрос о курице и яйце. С одной стороны, чтобы хорошо научить, надо эффективно проверять, научили или нет. С другой стороны, чтобы хорошо сдать экзамен, надо эффективно учить: ведь если все не сдадут экзамен, зачем нужна такая проверка?
У меня нет однозначного ответа на вопрос о том, как решить эту проблему.
Пять лет назад, когда министр Дмитрий Ливанов объявил, что в 2020 году экзамен по иностранным языкам станет всеобщим, предполагалось, что за пять лет преподавание иностранных языков улучшится, поскольку учителя начнут ориентироваться на требования экзамена. Но требования так и не были сформулированы, а вопрос о том, какими они должны быть, так и остался нерешенным. Сначала предполагалось, что иностранный язык можно будет сдавать на двух уровнях – базовом и профильном, потом министр просвещения Ольга Васильева сказала, что все должны сдавать язык на профильном уровне, очевидно, имея в виду, что владение языком должно быть достаточно высоким, иначе его изучение в школе теряет всякий смысл.
Не могу с ней не согласиться, но в итоге учителя так и не узнали, как будет выглядеть экзамен и к чему им нужно стремиться.
В своё время экс-мэр Москвы Юрий Лужков, надеясь повысить качество преподавания, даже ввел двойные оклады для учителей иностранных языков. Однако практика показала, что эти вложения не окупились. В подавляющем большинстве столичных школ (массовых, не специализированных) результат обучения иностранному языку по-прежнему низок. Кстати, напомню, что когда вводилось ЕГЭ, именно благодаря участию Москвы (она присоединилась в самом конце) экзамен по иностранному языку был редуцирован: фактически из него убрали тогда полностью устную часть, объясняя это тем, что учителя не смогут обеспечить хорошие результаты этого компонента экзамена. И это несмотря на то, что до этого ЕГЭ по иностранному языку сдавала вся остальная страна и особых проблем с устной частью не возникало. Потом устную часть все же добавили, но уже совсем в упрощенном виде – видимо, из-за боязни получить низкие баллы. Если первая версия ЕГЭ коррелировала с международными экзаменами и была не ниже их по качеству, что признавали международные эксперты, то все последующие уже не выдерживают сравнения с ними.
Кроме того, ежегодно мы слышим жалобы на плохое качество звукозаписывающей техники, из-за чего ответы учеников на устном экзамене трудно оценить адекватно. Помимо качественной записи, необходимы экзаменаторы, способные квалифицированно проводить с ребёнком беседу не из разученных вопросов и ответов, а реагируя на сказанное здесь и сейчас. Для этого необходима специальная подготовка, которая у нас не ведётся. Поэтому причина отмены обязательного ЕГЭ по иностранным ещё и в этом.
Суммируя причины отмены всеобщего итогового испытания по иностранным языкам, можно сделать следующие выводы: во-первых, он тут же продемонстрирует неприемлемое качество преподавания этого предмета, во-вторых, это дополнительная нагрузка для детей, в-третьих, его организация потребует существенных организационных и финансовых затрат: нужно разработать новые КИМы, подготовить корпус экзаменаторов-интервьюеров (а их потребуется много), нужно много надежной звукозаписывающей и звуковоспроизводящей техники.
Но ведь в других странах добиваются преподавания английского языка на таком уровне, чтобы выпускники школ свободно на нем общались!
Я думаю, что решение этой задачи и в нашей стране вполне реально.
Уже нельзя кивать на то, что у нас какие-то другие условия. Да, когда страна была закрытая, и иностранцев видели только по телевизору, наверное, можно было на это что-то списать, но сейчас абсолютно нет никакой разницы между нами и другими странами. А за рубежом добиваются качественных знаний по английскому языку в худших условиях, когда класс не делится на подгруппы, когда начинают позже его изучать. Но тем не менее к концу школы дети всё-таки разговаривают, во всяком случае, в большинстве стран. Единственное исключение, пожалуй, составляют англоговорящие страны, потому что они настолько уверены, что на их языке говорит весь мир, что они на это просто обращают меньше внимания. А если вы возьмёте европейские государства, то там практически все выпускники школы на каком-нибудь иностранном языке говорят обязательно, иногда и на двух и даже на трех.
Чтобы догнать другие страны по качеству изучения иностранных языков, нам надо перестать бояться детских ошибок и помнить про то, что обучение языку – это прежде всего обучение общению на этом языке.
Если человек способен свободно общаться на другом языке, но при этом пропускает артикль или употребляет чуть-чуть неправильную форму глагола, но на смысл это не влияет, то ничего страшного.
Наши учителя считают своим долгом поправлять каждую ошибку и снижать за это отметку. А отметку надо выставлять за то, как человек реализовал своё речевое намерение, добился он того, чего хотел, или не добился. Из-за того, что наши педагоги всё время занимаются тренингом грамматики и заучиванием слов, которые дети потом не умеют употреблять в речи, очень много времени тратится неэффективно. Это следствие грамматико-переводного метода, который у нас до сих пор используется, хотя все уже давно знают, что он никуда не годится. Многие учителя и рады бы преподавать по-другому. Но не умеют, ведь их заставляют использовать учебники, которые давно устарели и с точки зрения методики, и с точки зрения языка.
Для устных рассказов вообще выбираются темы, которые детям не очень интересны в принципе. А мотивация уходит, когда ребёнку не интересно.
К сожалению, негодные и устаревшие учебники по английскому, французскому и другим языкам продолжают издаваться. Есть и неплохие, но они почему-то выпускаются меньшими тиражами, чем те, которые давно устарели.
Но если изменить методику преподавания, сделать ее по-настоящему коммуникативной, перестать бояться делать речевые ошибки, если они не влияют на понимание, то многое может измениться к лучшему.
29 июля на портале проектов нормативных актов был размещен приказ о внесении изменений в федеральный государственный образовательный стандарт среднего общего образования. На данном этапе проводятся общественное обсуждение и антикоррупционная независимая экспертиза, а 12 августа 2020 года документ вступит в силу.
