Что происходит? // Расшифровка

Когда инфодемия вместе с пандемией наступает на человечество, это экзистенциальный тест

  • 26 марта 2020

Когда инфодемия вместе с пандемией наступает на человечество, это экзистенциальный тест
Фото: zen.yandex.ru

Как коронавирус изменил жизнь всего человечества. В программе «Нам надо поговорить» на канале RTVI Марианна Минскер и заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, директор Школы антропологии будущего РАНХиГС Александр Асмолов поговорили о том, чему должно научиться общество, чтобы справляться с вызовами XXI века. «Вести образования» публикуют сжатую расшифровку ответов Александра Асмолова.

Совсем недавно я увидел пустые полки в Лонг-Айленде, где в последние дни пропало мороженое. Что за этим стоит? Люди за подобной реакцией на уровне «шестого чувства» предвидят сложную ситуацию. Включают ресурсы памяти, не только личной, но и исторической, и начинают действовать. Надо отнестись с пониманием к этому. Сейчас есть две эпидемии. И когда инфодемия вместе с пандемией наступает на человечество, это экзистенциальный тест. Это проверка на единство взаимопомощи, единство кооперации, единство совместных действий.

Мы сейчас тиражируем слово «паника». Я бы говорил не о панике, а о адекватности поведения в ситуации катастрофы. И здесь проявляется несколько сценариев. Первый – «сценарий страуса», когда в момент опасности страус прячет голову в песок. Это глубинная психологическая защита, стратегия победы над опасностью. Другая ситуация – когда тревожность приводит к повышенной бдительности, и мы начинаем понимать, что ситуация требует быстрых действий. Только каких?

Поведение страуса и поведение повышенной бдительности относится не только к индивидуальному поведению. Если мы взглянем на поведение отличающихся по культурным стереотипам держав, то увидим, что у стран, которые редко бывали в ситуации катастрофы, своя линия поведения. Одни страны пытаются быстро, жёстко мобилизовать население. Есть стратегия Китая, пример жёстких действий. Сейчас все обсуждают – не являются ли жесткие действия в ситуации кризиса основанием нарушить права личности на повседневную жизнь? Но действие перестаёт быть жёстким и разрушающим, когда ты понимаешь, ради чего оно. Ключевой вопрос для лидеров разных стран – вопрос, который сформулирован психологом Виктором Франклом: тот, кто знает, «зачем», сумеет вынести любое «как».

В этих разных способах реагирования есть константы, есть типичные действия. Приведу в пример выступление канцлера Германии. Это было выступление государственного лидера, но, главное, это было человеческое выступление. Лидер говорит языком человечности, когда он обращается к каждому, и чувствуется его эмпатия, его сочувствие в ситуации общего горя. Сегодня такие выступления невероятно нужны, и они звучат из разных источников. Лидеры изменений, лидеры общественного, научного мнения, такие как философ Эдгар Морен, футуролог Харари, объединяются и пытаются найти новые пути, учитывая статистику, психологию поведения, колоссальные изменения в экономике.

В своё время великий мудрец Гилель сказал точные слова: «Если не я для себя, то кто для меня? Но если я только для себя, то зачем я? Но если не я, то кто? И если не сейчас, то когда?»

То, что происходит сейчас – вызов не только для политических лидеров, не только для исследователей, но и для разных конфессий. Иногда иронично говорят: «Бог един. Провайдеры разные».

Сегодня нам необходимо понять, что есть общечеловеческие действия во время чумы, и в этих действиях нет «ни эллина, ни иудея».

Сейчас нужно прежде всего рациональное, чёткое информирование о действиях в этой ситуации. Тревожность прежде всего вызывает тотальная неизвестность. Коронавирус мистифицируется, демонизируется, а он был известен раньше, был описан как один из видов вирусов ещё в школьных учебниках биологии. Сейчас с ним происходят малопрогнозируемые трансформации. Нужна чёткая информация о том, что за коронавирусом, как и за другими изменениями, стоят более сложные явления.

Мы всё время говорим, что мы вступили в эпоху сложности, но сложность – это большая уязвимость. Сейчас уникальное время – время пробуждения активности каждого наряду с чёткими действиями государства. Без этого ничего не получится. Я говорю это с болью, потому что, как сказал один психолог, человечеству легче расщепить атом, чем преодолеть собственные предрассудки. Эпидемия, которой поражено человечество тысячелетия, это эпидемия ксенофобии. Когда возникла ситуация в Китае, чудовищно звучало, что «в этом виновны они, китайцы» и т.д.

Нас испортило деление на «свои – чужие», мощная мотивация эгоизма. Но в одиночку не выживет никто. Те, кто скупает уникальные лёгочные аппараты, столь необходимые сейчас в больницах, должны знать, что не аппаратом единым, потому что нужны сёстры, нужны профессиональные действия медиков. Поэтому мы должны прежде всего думать о тех, кто принимает удар на себя.

Люди боятся (и правильно боятся) инфекционных больниц. Я мог бы сказать: да, те, кто сейчас закупает аппараты, работают только на себя. Но вернемся к формуле Гилеля. По сути эти люди работают против себя, создают риск для себя. Только в фантастических фильмах можно было спрятаться на островах. Сейчас это общая беда, общая трагедия.

Никогда человечество не было так связано своими выигрышами в технологии, как сегодня. Мы сегодня связаны социальными сетями, другими сетями как никогда. Это шанс, но это же и уязвимость сложностью этого единого мира.

Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией эволюционных вызовов, которые связаны с тем, что, изменяя мир вокруг, мы вторглись мощно в законы эволюции. Когда мы изобретаем какое-то оружие или технологию, мы показываем, какие мы сильные. Но что происходит? Мы часто изобретаем технологии ради технологии, а не технологии под смысл.

Мы эволюционно вызвали огромное количество джиннов из бутылки. Потом наступает раскаяние.

Есть такая болезнь совести. Ее иногда называют болезнью Оппенгеймера-Сахарова. Это рефлексия той ответственности, которая легла на плечи создателей атомной и водородной бомбы Роберта Оппенгеймера и Андрея Сахарова. Они создали с уникальными коллективами уникальные вещи. Но потом была Хиросима, взрывы водородной бомбы. И – они задавали себе вопрос «что мы наделали?» и мучились. И ушли в спасители человечества, говоря ему: «не делай технологии, не спеши».

Любая технология имеет уникальный рост ускорений. Мы сегодня говорим об эпохе сингулярности. Вот пример, который приводит участник Римского клуба Деннис Медоуз. Он наблюдал, как кувшинки размножаются в пруду. Первые дни: как красиво, кувшинки расцветают, мы радуемся. Проходит время, ещё часть пруда заросла. Уже он начинает казаться грязноватым. И наконец приходит день, когда половина пруда зарастает кувшинками. Когда пруд полностью заполнится кувшинками? Правильный ответ, к сожалению, такой: на следующий день. В два раза ускорение, экспоненциальный рост.

Мы гордимся тем, что мы победили природу, но за каждую победу природа мстит.

Искусство ставит вопросы о совести. Можно быть очень сильными в разуме, но слабыми в совести. Когда совесть и разум с собой не в ладу, мы сталкиваемся с ситуациями, после которых спрашиваем: а за что всё это нам?

У Булата Окуджавы есть строки:

Чувство собственного достоинства – вот загадочный инструмент:

созидается он столетиями, а утрачивается в момент.

Под гармошку ли, под бомбёжку ли, под красивую ль болтовню,

иссушается, разрушается, сокрушается на корню.

И еще:

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем.

но зато умрёшь как человек.

Я не рассчитываю на то, что до всех дойдут эти слова. И вместе с тем я наивно рассчитываю на дон-кихотскую силу Окуджавы.


От редакции


Youtube

Новости





























































Поделиться

Youtube