Представьте себе уютный курятник, где есть абсолютно все необходимое для жизни птиц и где они в полнейшей безопасности. Если вы откроете дверь нараспашку, то ни одна из куриц даже не попытается выйти наружу. Зачем? Она и так счастлива. Примерно то же самое, уверяют российские ученые, может случиться с россиянами в случае реализации некоторых градостроительных проектов. Люди попросту перестанут развиваться.
А еще экспертов тревожат активное внедрение в России «системы распознавания лиц» и применение ДНК-тестирования в спорте и прочих сферах. Это тот случай, когда технологии вместо того, чтобы служить человечеству, начинают представлять для него угрозу.
Обо всем этом – MK побеседовал с директором Школы антропологии будущего, заведующим кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ академиком РАО Александром Асмоловым.
Новые зоны: «Уютно и вонько»
– Александр Григорьевич, в России планируется возводить «15-минутные города». Речь о зонах, где будет все необходимое для жизни и работы в шаговой доступности. На первый взгляд выглядит как благо: людям не нужно пользоваться транспортом, они экономят время на дорогу, и это улучшит экологию. Но они будут фактически привязаны к этим зонам. И тут все может быть еще жестче, чем история с ковидными ограничениями (в том числе потому, что ограничения станут постоянными). Вообще, отдаленно похоже на концентрационный лагерь. Что вы об этом думаете?
– Вспоминаю историю, которую мне рассказывал один из моих замечательных друзей, Владимир Войнович. Алексею Николаевичу Толстому принесли подарок домой, в его дворец. Это был мешок, в котором похрюкивали замечательные поросята. Их хотели вытряхнуть на ковер, на паркет. Тогда Толстой сказал: «Не выбрасывайте поросят из мешка, им там уютно и вонько».
Так вот, некоторые современные проекты похожи на попытку сделать мешки, в которых люди будут как поросята, которым будет там «уютно и вонько» и не захочется им оттуда вылезать. Такая архитектура не может быть стимулом для развития человека. Потому нужно обязательно смотреть, является ли проект таким или же он помогает человеку стать личностью, «причиной самого себя».
– А как это понять?
– Смотрите в первую очередь, какие задачи он решает: антропологические или тоталитарные? И тогда найдете ответ на вопрос «как относиться к проекту». Я говорю о тех маркерах, которые помогут понять, как в поэме Андрея Вознесенского: «А нафига это делается?» Я провожу мотивационный анализ того, что стоит за любым социальным проектом. В данном случае в архитектуре.
Вообще архитектура – источник уникальных рисков, связанных с развитием человека. Город представляет собой живой организм. Подход «философии биоурбанизма» подразумевает, что он имеет среду, которая не давит на человека.
В Ижевске появился такой проект, он называется «Живые города – невероятно важны». Этот и другие подобные проекты пытаются сделать город помощником персонализации личности. В таком месте человек может получить возможность самореализации, саморазвития – то, про что великий поэт Александр Сергеевич Пушкин мудро сказал: «самостоянье человека – залог величия его».
Но рядом с этими проектами всегда были другие, которые занимались деиндивидуализацией человеческой жизни. Долгое время они существовали в Советском Союзе. Есть много исследований, которые показывают, что, например, серые пятиэтажки (которые все были «на одно лицо», что обыгрывает сюжет фильма «Ирония судьбы, или С легким паром») – это путь к обезличиванию. Подобные городские структуры становятся фабриками социального конформизма, фабрикой унификации, когда людьми можно управлять и прогнозировать любое их движение.
– В градостроении СССР побеждали проекты, где человек превращается в винтик?
– Абсолютно. Термин А.Зиновьева «человековейник» (как муравейник) подходит сюда как нельзя лучше. Все огромное, а человек на этом фоне ничто, его роль сводится к минимуму. И жизнь в таких условиях построена по жестким правилам.
Казалось бы, совершенно не связанная тема – почему появились египетские пирамиды, Великая китайская стена, Беломоро-Балтийский канал?
– Это вопрос? Если да, то отвечу. Великие стройки, призванные показать величие государства.
– Они по природе своей проекты «обеспечения великой занятости». И когда вы втягиваетесь в подобные великие стройки, то задача управления массами становится доведенной до предела. Фараоны выстраивали вместе с пирамидами жесткую тоталитарную систему. То же касается и Китая. Когда строилась Великая китайская стена, она не решала задачу защитить (стену можно обойти), но занимала массы людей постоянным тяжелым трудом. Труд на таких стройках является формулой расчеловечивания. А сколько потеряно жизней!
– И все-таки возвращаясь к «15-минутным городам». Они ведь были опробованы в Париже и Оксфорде, которые сложно обвинить в расчеловечивании.
– Один и тот же проект в разных странах может быть реализован с разными задачами. Когда он реализуется в демократической системе, это одно. Социальная структура Франции является таковой, там все направлено на личность. Поэтому 15-минутные города могут быть созданы для того, чтобы человек для творчества все имел под рукой.
Но в некоторых других странах это становится средством определения человека в загон. Говоря словами Высоцкого, возникают красные флажки, за которые вы не сможете выйти.
Мы сейчас в страхе перед словом «зона». Сразу возникает целый поток ассоциаций, включая зону «Сталкера». Я не знаю замыслов строителей «15-минутных городов». Но нам (обществу) точно нужно это выяснить.
Российская «гаттака»
– Во Владивостоке детей в спортивные кружки теперь записывают через генетический тест. Мне это напомнило антиутопический фильм «Гаттака» об обществе, где у всех новорожденных берут ДНК-анализ, который определяет их будущее. «Неидеальные» не имеют шансов получить образование и хорошую работу.
– Это одна из важнейших историй, которая показывает, как данные могучих открытий могут использоваться для социальной дискриминации и ломки человеческих судеб. С позиции современной эволюционной биологии никакое знание только ДНК не может предсказать, кем вы будете. ДНК – только одна из предпосылок, которая так или иначе может направлять развитие человека.
Когда говорят, что один человек интроверт, а другой экстраверт, это только подразумевает, что первый более склонен к одним видам деятельности, второй – к другим.
Хрестоматийный пример – Демосфен, который плохо умел говорить, но построил свое общение так, что преодолел дефекты и стал одним из величайших ораторов мира. Пример относительно недавний (в рамках истории): к моему учителю, великому психологу Алексею Леонтьеву, пришла журналистка поговорить о природе личности и задала ему вопрос: «Вы экстраверт или интроверт? Себя-то вы как анализируете?» Он улыбнулся и сказал: «Я хорошо компенсированный интроверт». Это не просто красивый ответ, а ответ на ваш вопрос по существу. Какие бы ни были природные, биологические, антропологические задатки развития человека – это только предпосылки. Я учу этому в курсе психологии личности многие годы. Именно потому даже такая замечательная наука, как евгеника (наука об одаренности), не была понята. Ген или ДНК в целом – это некое поле возможностей, но жизненный путь личности – это не шар, который бьют, чтобы он попал в определенную лузу. Поэтому подобные проекты ущербны изначально.
В советское время были проекты, где это доводилось до безумия. Откуда появляются преступники? «Это родовые пятна капитализма, в нашей стране такого быть не может!» – говорили люди во власти. По их логике выходило, что если отец был вор, то и ты станешь вором. Эта оголтелая неграмотность является дорогой в никуда, на которой пытаются сделать деньги. И поэтому такие проекты появляются раз за разом.
Три года назад, когда начались убийства в школах, задались вопросом: можно ли с помощью компьютерной диагностики узнать, есть ли у ребенка предпосылки к совершению преступления? И тут же появились структуры, которые сказали: дайте 1,5 миллиарда, и мы быстро это сделаем. Но что будет в итоге? Уже в социобиологии при изучении общественных насекомых четко продемонстрированы варианты путей их развития в зависимости от окружения. То есть даже у пчел и муравьев поведение не предопределено жестко только ДНК. А в новоиспеченных проектах, получается, запросто могут указать на какого-то человека как на потенциального преступника на основании ДНК-анализа. Эти проекты сами по себе – великая социальная опасность: наука может служить основой социального неравенства, дискриминации и сегрегации, поскольку в результате возникает стигматизация «божьей милостью» ДНК. А выводы о фатальности ДНК делаются либо научно девственными людьми, либо теми, кто имеет какой-то интерес (коммерческий или политический). Это безнравственно.
– А можно ли поставить эти достижения на службу человеку?
– Наверняка. Современные исследования в биоинформатике, генетике сегодня блистательны. Но сколько бы мы ни изучали геном человека, мы не можем определить его (человека) путь. Геном не задает фатальности нашего существования. Это только предпосылка. Наша индивидуальность благодаря своему мужеству может одержать победу над индивидуумом. Помните летчика Маресьева? С другой стороны – никакая «плохая» ДНК не дает права быть подонком. Тут я привожу в пример горбуна Ричарда (из Шекспира), который говорит, что он с рождения искорежен и его травма якобы дает ему полное право на мерзкие дела.
– Когда я видела маньяков в колониях для пожизненно осужденных, то не могла понять: почему их не исследуют, чтобы на основе их данных составить тесты по выявлению у подростка агрессии, отклонений. Выходит, я ошибалась и это не поможет, а только вред принесет?
– Не совсем. Я считаю, что необходим точный анализ резких отклонений, чтобы попытаться построить их мотивационный портрет, который задаст характерологию. Мотивационный профиль – вот ключевая характеристика понимания человека. Зная этот профиль, мы можем предсказывать и прогнозировать многие вещи, но это предсказание. Когда есть тот или иной мотив, способы решения могут быть совершенно различны. Например, сильный сексуальный мотив у одного приведет к появлению Чикатило, у другого – к созданию воздушных замков для любимой женщины.
Опознан – не значит виновен
– Честно скажу, лично меня тревожит система распознавания лиц. Все больше случаев, когда человека задерживают на основе того, что его опознал компьютер. При этом иногда не берутся в расчет показания свидетелей, что он был в это время в другом месте. Полиция и суды верят искусственному интеллекту, а не людям...
– Нет ни одного проекта распознавания лиц, который с жесткой вероятностью подсказал бы, что это именно тот человек. Таких способов не придумано.
В криминалистике давно была мечта – идентифицировать по голосу. И вся книга Солженицына «В круге первом» посвящена этому вопросу (напомню, что в «шарашкиных конторах» пытаются разработать такую систему распознавания). Сегодня мы на всю страну продвигаем эту идеологию, описанную «В круге первом».
Могут ли быть люди опознаны системой распознавания лиц? Могут, но это никогда не носит однозначного характера. Это всегда (!) вероятностный прогноз, а не жесткое утверждение. А когда прогноз превращается в орудие, инструмент, который приводит к ломке человеческих судеб, – это невероятно опасно.
– И что делать?
– Запретить законодательно выносить решение на основе выводов такой системы.
