Евгения Кригер, автор этого поста, сама в прошлом пострадавшая от жестокости и насилия в школе, рассказывает на своей странице в Фейсбуке, как выглядела травля учеников в советское время.

Вот сейчас много стали писать про жестокость детей, мол, раньше такого не было. Да было! Еще как было! Просто при коммунизме в школах спрашивали за такое. Приходили из детской комнаты милиции, вели беседы, родителей вызывали…

Личная история.

Жила я с 5-го класса школы в Заполярье, в Игарке. Точка в тундре между Красноярском и Норильском. В 5-м же классе я пережила опыт жестокости одноклассников. Формировалась группа «лидеров», которые толпой травили тех, кто не сопротивлялся. Проще было присоединиться к этому стаду. А я – такая вся девочка, тогда была отличницей в очках, коса длинная, волосы без челки. Ну, не «крутая», в общем. Мать воспитывала нас с младшим братом без отца, защитить меня было некому. Жаловаться родителям и учителям считалось доносительством, ты считался «стукачом».

А не приходить в школу было нельзя, надо было быть сильной. Терпела как могла. Пока девочки-лидерши не науськали мальчиков толпой меня избить. Мальчиков было много, они толкали меня так, что головой я напарывалась на острые штыри в раздевалке. Сказать, что страдала – это ничего не сказать! И ведь учителя видели это и ничего не делали. Ну ругаются дети, и что?

Это длилось месяцами.

Я не знаю, как я вынесла это. Если бы дали мне автомат в тот вечер в раздевалке, я бы им воспользовалась.

Что я сделала? А я была пионеркой. Я написала в Москву в газету «Пионерская правда». Я даже не надеялась на ответ, просто написала, чтобы душу излить. Накопилось же.

И случилось Прекрасное. Через некоторое время из газеты мне пришел ответ, что как несправедливо, что пионеры так себя жестоко ведут, и, мол, держись, девочка Женя, мы поможем тебе.

«Пионерская правда» послала сигнал в местный горисполком компартии. Оттуда в школу пришел человек к директору школы.

Через 2 дня (!) после разговора со мной у директора, где были также завуч и парткомовец, были вызваны все родители экзекуторов. Через 3 дня все заткнулись, до одного все, никто не сказал мне ни одного поганого слова (как только меня не обзывали! «Батискаф», «очкастая» – это было легким вариантом), ни тронул меня пальцем вплоть до конца 10-го класса! Они меня ненавидели, но не причиняли больше вреда. Я закончила школу и поступила на журналистику в университет.

Те твари (а для меня они были твари, потому что люди так не поступают) в большинстве своем плохо кончили. Двое умерли в тюрьме (не из-за меня, тогда дело не дошло до суда, они же были «дети»), т.к. таки их посадили за какое-то новое преступление позже.

Те девочки-одноклассницы стали тетями и живут себе в Сибири по-прежнему. Наверное, они уж ничего и не помнят о той истории.

А я помню каждый день-пытку из того периода.

И я скажу так: спасибо советской газете «Пионерская правда», что я осталась жива, что меня не изнасиловали, не убили. И что я стала человеком, стала мамой, журналистом (сейчас я снимаю видеоматериалы для федеральных российских каналов в Германии), астрологом.

Я жила в Чехии, Италии, сейчас живу в Германии. Так, ни в одной из этих стран не оставляют ни одного случая подобного моббинга в школе. Я знаю лично двух российских мальчиков, которых исключили из школы в Праге, а также в Италии за агрессивное поведение. Никто не хочет с ними возиться в школе. Их наказывают. В школах есть устав и правила, родители и дети подписывают эти документы при поступлении в школу. Школа – место учебы, где должно быть безопасно. А нарушителями порядка занимается полиция и социальные службы. С ними реально работают. Конечно, нет идеальных и полностью безопасных мест на земле.

Потому что люди сами опасны для себя и друг для друга.

Жестокие дети плохо заканчивают.

А отсутствие правосудия и справедливости в обществе плодит эту жестокость. Ведь, если он ударит кого-то, он должен быть отщепенцем, а не героем. И пока героями становятся ублюдки и не будет правосудия, преступления детей против детей будут продолжаться.