В интервью «Известиям» ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов заявил, что «бедность в стране начинается с плохой успеваемости детей по школьной программе». По его мнению, плохое знание школьных предметов «трансформируется уже в экономическую неуспешность, в необходимость для общества в той или иной степени этих своих граждан содержать». В качестве решения проблемы образовательной неуспешности ректор ВШЭ предложил выдавать «выравнивающие» гранты школам, многие ученики которых живут в семьях, находящихся в сложном материальном положении. Кроме того, он выступил за отмену классно-урочной системы, препятствующей индивидуализации учебного процесса, а также предложил ввести интерактивных помощников учителя, «которые вместе с ребенком выполняют домашнее задание, добиваясь того, чтобы тот всё в итоге понял и решил». Мы попросили Олега Смолина прокомментировать заявления ректора ВШЭ.
– Когда Ярослав Кузьминов говорит о том, что в России 30% учащихся получают некачественное образование, и это впоследствии сказывается на их успешности и благосостоянии – это правда, но далеко не вся.
В этот тезис хочется внести как минимум две поправки.
Во-первых, почему так много детей получают некачественное образование? Ответ очевиден: в стране нет равных образовательных возможностей.
Напомню: по данным Общероссийского народного фронта за прошлый год, зарплата учителей в разных регионах различается в 4,5 раза.
Недавно на коллегии Министерства просвещения озвучивались другие данные, согласно которым зарплаты педагогов различаются в 7 раз.
Понятно, что такая же дифференциация, если не больше, наблюдается и в финансировании образования.
Ясно, что при таких различиях между регионами получить одинаковый уровень образования крайне сложно.
Во-вторых, согласно социологическим опросам, в нашей стране первые две страты по уровню доходов тратят на образование примерно в 5 раз больше денег, чем две нижние (с учетом того, что таких страт всего 10).
Значительную часть этих затрат составляют репетиторы: более 70% всех детей пользуются их услугами при подготовке к ЕГЭ. В Москве и Санкт-Петербурге – почти 100%.
В таких условиях нет равных условий для получения образования не только в региональном, но и в социальном плане.
Если мы хотим, чтобы все дети получали качественное образование, право ребенка на его получение не должно зависеть от того, родился он в богатой или в бедной семье, и от того, каковы приоритеты региональной власти.
По оценкам Общероссийского народного фронта (ОНФ), в 75 регионах из 85 Указ президента от мая 2012 года о доведении учительской зарплаты до средней по экономике региона так и не исполнен.
Но даже если вы получили хорошее образование в нашей стране, это не гарантирует вам высокого уровня благосостояния. Понятно, что учителя, медработники и работники культуры нигде не являются супербогатыми, но в России они, как правило, относятся к бедным слоям населения.
Снова сошлюсь на данные ОНФ, согласно которым в 53 регионах России средняя зарплата педагогов составляет меньше 15 тысяч рублей.Это вовсе не означает, что все они получили плохое образование.
Таким образом, решить вопросы качественного образования для всех невозможно без дополнительных инвестиций в человеческий капитал.
Страны, которые проводили эффективную модернизацию образования, тратили на эти цели не меньше 7% ВВП. То есть расходы российского бюджета на образование следует увеличить как минимум вдвое, о чем мы неоднократно говорили.
Что касается конкретных предложений Ярослава Кузьминова, то я целиком поддерживаю идею грантов для школ, где учатся дети из семей с низкими доходами, но только стоит иметь в виду, что таких грантов потребуется не меньше, чем на триллион рублей.
Если говорить об отмене классно-урочной системы, то, например, в школе Михаила Щетинина от нее отказались. Надо распространять опыт таких школ, но многое будет зависеть от готовности учителей к подобному нововведению. В отдаленной перспективе, думаю, классно-урочная система все равно отомрет.
Относительно интерактивных помощников учителей: я не уверен, что компьютер способен заменить педагога. Напомню об опыте Южной Кореи, получившей первую премию ЮНЕСКО за программу «Домашний репетитор». Но там с детьми взаимодействовал не искусственный интеллект, а добровольцы, которые занимались со слабоуспевающими в онлайн-режиме. Это привело к повышению успеваемости детей на 40%.
Это уже не только технологическое, но и социальное решение, обеспечившее более высокий уровень равенства образовательных возможностей.
