– Лицей НИУ ВШЭ реализует модель предуниверсария в структуре Высшей школы экономики. Дмитрий Ефимович, как лично Вы определяете понятие «предуниверсарий»?
– По-моему, название достаточно говорящее: это то, что перед университетом. Еще в советское время были школы, тесно связанные с университетами, например, так называемые СУНЦы. Но если мы говорим про «ребрендинг» этой идеи за последние семь-восемь лет, то надо сразу отметить нормативную ситуацию, которая способствовала этому.
Около 10 лет назад были внесены изменения в Закон «Об образовании», они позволили высшим учебным заведениям реализовывать программы не только бакалавриата, магистратуры, аспирантуры и дополнительного профессионального образования, но и программы школьного и даже дошкольного образования. Когда это стало нормативно возможно, внутри самих университетов стали появляться структурные подразделения, которые и назвали предуниверсариями. Несомненно, ключевым остается вопрос: почему вузы на это пошли и зачем это им нужно.
– А с чего все-таки начинается предуниверсарий? Со школы или с университета?
– Логично, что школы, где большой процент ребят был ориентирован на поступление в вузы, всегда искали связки с ними. При этом сама школа не всегда могла это инициировать, и, мне кажется, первый ход здесь за университетом. Ключевой вопрос в том, чтобы университеты поняли для себя необходимость этой структуры.
В основе предуниверсариев лежит очень простая идея: вуз создает при себе школу, если у него есть неудовлетворенность либо качеством, либо количеством абитуриентов (соответственно, будущих студентов).
Это видится понятным и логичным: к нам не идут те, кто нам нужен, поэтому мы попробуем привлечь их на более ранних стадиях и обеспечить себе таким образом «правильный» прием. Хотя первые предуниверсарии стали создавать ведущие вузы России, в том числе Высшая школа экономики, у которых нет никаких проблем ни с качеством, ни с количеством абитуриентов. Мне кажется, основанием для запуска предуниверсариев стало понимание вузами качества абитуриентов, которое измеряется не только олимпиадными достижениями или высокими баллами ЕГЭ.
В качестве примера представим себе замечательную девочку Машу, которая три года стремилась попасть на экономический факультет ВШЭ. Как говорят дети, олимпиаду «затащила», сдала под 100 баллов ЕГЭ – и мечта сбылась. Но через месяц после учебы она поняла, что не может там учиться. И через два месяца она говорит: «Это не то, что я себе представляла. Я шла за другим, а здесь все не так». А ещё через три месяца она совсем не справляется, и уже ей говорят: «Вы знаете, наверное, вы здесь не сможете учиться».
Что же такое происходит с ребятами с высоким академическим уровнем, которые почему-то не справляются в университете? Именно поэтому и появляются предуниверсарии: чтобы попробовать сформулировать для себя более разносторонний портрет абитуриента. Не только с точки зрения академических знаний, но и с точки зрения других навыков и компетентностей, которые могут позволить быть более успешными ребятам, которые приходят к ним. В этом основная мотивация, и инициатором здесь все-таки должен быть университет.
– Почему происходит так, что некоторые школы сотрудничают с вузами, но постоянного и качественного взаимодействия не случается?
– Давайте на примере Лицея и Высшей школы экономики.
Лицею сейчас семь с лишним лет. В первые годы его существования внутри университета складывалось ощущение, что Высшая школа экономики будто «беременна» этой новой структурой. А беременность – это не только счастье, но и токсикоз. Никто не понимал, как работать с теми, кому не 17–18 лет, а 14–15, и как это срастить с университетской культурой.
Это побочный положительный фактор, который университеты получают, открывая предуниверсарий в своей структуре: они начинают переосмысливать себя и свою деятельность. Очень близко начинают видеть тех, кто к ним собирается.
И когда эти ребята задают неудобные вопросы, это позволяет университету задуматься над многими привычными вещами. Но сразу такое плотное взаимодействие не выстраивается: оно сложное, и мы в Лицее долго искали формат и институциональную рамку, чтобы оно стало плодотворным.
В результате этих размышлений и проектирования получился проект «факультетский день», когда один раз в неделю лицеисты проводят на факультетах на тех образовательных программах, которые изучили и выбрали сами.
Они входят в университетскую жизнь, и в «лайт»-режиме уже чувствуют себя студентами. И университет тоже присматривается к ним.
Мы увидели, как с течением времени стало меняться отношение к этому. В частности, руководителей образовательных программ: начиная с «у нас и так много проблем и студентов, а тут еще и дети» и заканчивая тем, что ряд особенно высокорейтинговых программ стали выбирать себе лучших выпускников Лицея уже на этапе факультетских дней. Они начинали видеть и формулировать для себя другие качественные характеристики желаемого студента, видеть будущих абитуриентов в действии.
Предположим, на программе «Реклама и связи с общественностью» очень важна проектная компетентность, и в контексте факультетского дня ребята делают проекты, получая новые знания, осваивая «взрослую» жизнь. Да и сами факультеты и образовательные программы начинают лучше понимать абитуриентов, в результате корректируя свою работу. Как говорят в бизнесе, «двойной выигрыш».
– Кроме факультетского дня, какие сходства и принципы Вышки и Лицея являются определяющими, если говорить об образовательном процессе?
– Если вернуться к гипотетической истории с девочкой Машей, получается, что чаще всего образование в школе строится по принципу высокого уровня контроля тех, кто там учится. Если спросить школьника, что в его школьной жизни зависит от него и что он определяет сам – во сколько начинаются уроки, какие предметы, какие учителя ведут, сколько времени перемены, какие школьные звонки звучат… перечислять можно долго, но все это определяет не он. Но как только ученик выходит из школы в большой университет, он попадает в абсолютно другую среду. Нужно самому выбирать образовательные кредиты, дисциплины другого факультета. Он попадает в холодную (для него) воду. Поэтому часть «теплой воды» надо оставлять в школе: от слишком холодной воды дети все-таки могут простудиться. При этом постепенно уже в старших классах вводить элементы того, что ребят ждет в вузе.
У нас в Лицее есть индивидуальная выпускная работа: самостоятельное исследование или проект ребенка при определенном сопровождении и с выходом на очный формат защиты по критериям, и это очень важный опыт.
Также меняется структура самих учебных занятий: ситуаций, когда в традиционном понимании преподаватель «встал на тумбочку» и рассказывает, как жизнь устроена, намного меньше, объем самостоятельной работы увеличивается.
Например, мы сделали 15 онлайн-курсов по предметам старшей школы, и зачастую преподаватели говорят, что на уроке не будет объяснения нового материала: вот вам онлайн-курс. Посмотрите, почитайте, держите еще пять ссылок, из них две – иноязычные. Зато на уроке мы, во-первых, их обсудим, а во-вторых, у нас будет больше времени на деятельностные форматы (дискуссии, дебаты, групповая и практическая работа).
– Наверное, часто случается так, что благодаря предуниверсарию первокурсник практически «перепрыгивает» процесс адаптации. Это больше преимущество или недостаток?
– Могут быть разные варианты, но я считаю, что для большого количества студентов этот адаптационный период зачастую очень тяжелый и трудозатратный. Особенно на первом курсе, когда надо усвоить содержательные компоненты образовательной программы. Лучше направить силы на освоение новых дисциплин, чем на адаптацию. Несомненно, ребята все равно адаптируются. Вопрос в том, стоит ли тратить на это много ресурсов, и можно ли это сделать в старшей школе, чтобы возможностей двигаться быстрее и эффективнее было больше.
Еще одна история: мне кажутся достаточно тяжелыми ситуации, когда ребята меняют направление своего образования в течение четырех лет бакалавриата: предположим, после второго курса. Конечно, они теряют время и много чего другого. Поэтому лучше подойти к концу одиннадцатого класса с аргументированной для себя позицией и пониманием, каким все-таки направлением им хочется заниматься. Но не потому, что мой папа юрист, а потому, что я в старшей школе попробовал очень многое из того, что связано с юриспруденцией, немного побыл студентом факультета права, сделал исследования, связанные с этим… И у меня действительно есть опыт, чтобы сказать: да, это мое, и у меня это получается. Это очень важно для осознанного профессионального выбора.
– Какие шаги должен предпринять университет для того, чтобы открыть предуниверсарий?
– Моя гипотеза состоит в том, что современная старшая школа просто не может обойтись без вуза. Уровень запроса особенно мотивированных ребят к тому, чего они хотят от школы, очень высок. Школа своими ресурсами не справляется, эти дети начинают нас обгонять. Возникают ситуации, когда какое-то количество этих ребят, начиная учиться в 10-м классе, потом уходят на другие формы образования. Ученик говорит: «Мне нужен такой уровень по праву, потому что я участвую в олимпиадах, и мне жутко интересно, например, римское право...» И это нормально, что в школе просто не может быть такого количества узких специалистов.
Или классическая проблема старшей школы: обществознание. В нем четыре содержательных модуля – социология, экономика, политология и право. Традиционно в школе этот предмет ведет один преподаватель. Вопрос: что же за гений это должен быть, чтобы на высоком уровне и в деятельностном формате работать с детьми как по экономике, так и по политологии? И вот что мы сделали, воспользовавшись ресурсом вуза и университетских преподавателей: решили, что каждый модуль должен вести отдельный человек. По-другому просто не получается. Если бы у нас не было университета, мы бы не смогли это сделать и ответить на запрос тех, кто приходит в Лицей.
Поэтому школам, где большой процент учеников собирается учиться в ведущих университетах, просто необходим вуз с его интеллектуальными, организационными и другими ресурсами.
Обратная сторона: зачем университету это надо? Как университету сделать первые шаги, чтобы это у него случилось? У нас даже есть отдельный курс повышения квалификации про то, как «подружить» школу и университет. Курс практический – это стажировка в Лицее и Высшей школе экономики про то, как мы выстраивали предуниверсарий. На курсе преподают как лицейские педагоги, так и сотрудники основных структур университета.
Если говорить коротко про первые шаги, то сначала надо попробовать элементы сотрудничества с отдельными школами в рамках тех или иных направлений или специальностей по практическим совместным проектам.
Важно, чтобы это не были лекции раз в месяц от больших ученых: это здорово, но это не даст понять университету, как работать со школой.
Должны быть попытки реализации проектов, где школьные учителя работают вместе с университетскими, а школьная администрация пытается реализовать какие-то организационные модели вместе с факультетами. Это первый шаг, и он достаточно сложный, но он возможен даже в рамках договоров сетевого взаимодействия, которые сейчас тоже распространены.
Мне кажется, что вуз точно пойдет дальше и захочет внутри себя сделать эту структуру. Есть нормативная рамка, связанная с получением лицензии и аккредитацией на программы общего среднего образования – с этого надо начинать, готовя соответствующую материально-техническую базу, кадровый состав… Но главное: надо четко сформулировать, что в первую очередь университет хочет заказать своему подразделению.
Мы в свое время договорились с Высшей школой экономики о том, чем выпускник Лицея будет отличаться от любого другого выпускника школы. Во-первых, за годы обучения в Лицее он точно должен освоить эффективный способ самостоятельного обучения. Второе – научиться выбирать и отвечать за этот выбор. И третье – освоить навыки индивидуального исследования и совместного проектирования.
Что сказал нам университет? Что кроме высокого академического уровня студент должен владеть методами исследования себя и окружающей действительности, чтобы делать выбор не по ощущениям, а на основе анализа данных, и понимать последствия этого выбора. Именно эти навыки нужны, чтобы успешно учиться в университете и социализироваться в жизни.
– Каково будущее предуниверсариев? Возможно, в контексте новых образовательных тенденций они будут обретать новые формы, развиваться, или будет происходить что-то другое?
– Есть во всей этой истории одна потенциальная ловушка. Поднять содержание и объем преподаваемых предметов в 10–11-м классе на такой уровень, что выпускник предуниверсария, придя на первый курс, скажет: ребята, подождите, я здесь все знаю.
В свое время так случилось с СУНЦами. Очень важно не перемещать университетское содержание в школы, ведь задача в другом: чтобы решались вопросы профессионального самоопределения и расширения багажа навыков у детей.
Сейчас мы думаем над следующим: в некоторых образовательных программах в ВШЭ, да и в других вузах, есть предмет «Введение в профессию». Факультетский день и профессиональное самоопределение в 10–11-х классах Лицея точно может решить задачу этого предмета.
Можно ли говорить о том, что какие-то элементы учебных дисциплин на первом курсе могут быть зачтены выпускникам предуниверсария? Получается, что у первокурсника освобождается время, появляется возможность активного участия в проектах и т.д. Мне кажется, один из шагов развития – очень осторожное и корректное обсуждение школы и университета, что должно быть засчитано и перенесено на уровень школы, а что не должно.
Есть другой вариант, необходимость которого показала пандемия и который в том числе звучал от Министерства просвещения: сделать так, чтобы студенты старших курсов пошли работать в школы. Помогать учителям, в том числе и возрастным, например, с ИТ-составляющей. Использовать ресурс студентов, возвращая их в школу, которую они недавно закончили, но уже с другим уровнем компетентности – это и есть будущее в рамках предуниверсария. Мы реализовали это путем проекта учебных ассистентов, когда студенты 2–3-го курса университета становятся помощниками преподавателей Лицея и участвуют в проверке работ учащихся, в формулировании заданий, в индивидуальном сопровождении и консультировании. Это только один из примеров. Такое направление должно и будет увеличиваться, и это шанс на тот самый «двойной выигрыш» – и для школ, и для университетов.
Пошаговые рекомендации к открытию школы в структуре вуза Дмитрий Фишбейн представит на своем курсе повышения квалификации «Организация обучения в старшей школе по модели предуниверсария». Зарегистрироваться на курс и узнать подробности вы можете на официальном сайте.
Беседовала Екатерина Лисова
Фотографии предоставлены медиакомандой Лицея ВШЭ