Cреднее профессиональное образование становится все более популярным. Почему подростки отдают предпочтение именно этой форме обучения? Насколько это осознанный выбор и какие перспективы он открывает для молодых людей? На эти и другие актуальные вопросы отвечает советник ректора Института развития профессионального образования Министерства просвещения РФ Александр Молчанов.
– Александр Сергеевич, как бы много ни говорилось о вечной ценности фундаментального академического образования, все больше молодых людей сегодня решают не поступать в вуз. Это временное явление или закономерность?
– Здесь есть несколько интересных моментов. Я не могу сказать, что это явление временное. В любом временном периоде есть молодые люди, которые не хотят получать высшее образование.
У нас основным заказчиком образования является семья. И речь идет не только о школьном образовании, но и о профессиональном. Подросток еще не способен сделать осознанный выбор, решение за него принимают, как правило, родители.
А они ориентируются прежде всего на спрос на рынке труда. Если на сегодняшний момент ситуация такова, что требуются токари, слесари, специалисты по строительству домов, где заработные платы иногда выше, чем у людей с высшим образованием, то любой родитель, ориентируясь не стратегически, а ситуативно, будет делать выбор в пользу максимально быстрого выхода ребёнка на этот рынок. Особенно активный спрос мы видим на айтишников, где технологии и языки программирования меняются очень быстро, а от работника требуется не только знание технологии, но и креативность. А это скорее молодой человек в возрасте до 25 лет. Потому родители, увидев способности к программированию у своего ребенка, стремятся отдать его пораньше в профессию. Но такая же закономерность встречается и в других отраслях. Причем тренд на выбор среднего профобразования я бы назвал стабильным на протяжении последнего десятка лет.
– Какие основные аргументы вы приведете в пользу среднего профессионального образования?
– Во-первых, это ранний вход в профессию. Ребёнок раньше начинает понимать, что от его действий уже что-то зависит.
Во-вторых, это умение работать руками и понимать, как устроены процессы изнутри. Даже притом что потом он, возможно, пойдет в вуз получать высшее образование, ему важно понимать, как устроены процессы изнутри, чтобы уметь ими управлять. Например, чтобы написать модуль федерального портала «Госуслуги», учащемуся будет полезно понимание того, как устроена жизнь в отдельно взятом многофункциональном центре. Наверняка у такого программиста приложение выйдет более дружелюбным к клиентам и сотрудникам.
В-третьих, модель профессионального образования позволяет сократить сроки обучения для того, чтобы ребёнок как можно раньше начал принимать самостоятельные решения и делать выбор.
Есть разные подходы, как этого добиться.
Школа, к сожалению, не приводит ребёнка к осознанному выбору. Он фактически плывёт по течению: у него полупансион, его сопровождают, встречают, обеспечивают его безопасность. Колледж позволяет выдернуть ребёнка из этой среды и заставить его принимать решения.
Кстати, в Германии в колледж можно попасть только с рекомендацией работодателя. Работодатель подписывает документы, что для этого студента через 2 года будет вакансия по его специальности. У нас система более лояльна и позволяет делать выбор работодателя и будущего рабочего места в процессе обучения, например, во время практики.
– Как бы вы охарактеризовали контингент подростков, поступающих в колледжи, и почему они выбирают именно такое образование?
– Во-первых, в колледжи сейчас идут очень толковые ребята. Для этого есть масса причин. Давайте посмотрим на информационный фон. О чем пишут в СМИ про 10-й, 11-й классы? Это обсуждение того, как сдавать ЕГЭ: максимум информации о том, что ЕГЭ – это зло, о том, что ЕГЭ – это плохо. 10-й, 11-й класс – это только подготовка к ЕГЭ, споры про репетиторов и так далее. Что мы слышим про колледжи? А мы не слышим про них ничего плохого. На телевидении, на радио, в соцсетях их практически никто не обсуждает. Там совершенно непонятная другая жизнь. Вот именно этот фактор и отсутствие негативного фона играет на руку.
Во-вторых, мы часто слышим от работодателей про необходимость hard skills у потенциальных работников, а на днях открытых дверей в колледжах мы видим новые станки, оборудование, новые подходы к организации труда.
Еще и олимпиадное движение за несколько лет изменило имидж рабочих профессий. Появились лидеры и чемпионы, им – почет и уважение на всю страну. Молодые сварщики, токари, слесари, каменщики, улыбающиеся, целеустремленные. Это тоже создает положительный эффект.
А в-третьих, вывод не менее интересный. Чем раньше ребенок начинает учиться на конкретную профессию, тем быстрее он слезает с бюджета домохозяйства, с шеи родителей. Если он к 20 годам научится сам зарабатывать себе на хлеб, то в принципе домохозяйство снимает его со своего бюджета, и родителям становится немного проще. В случае с университетом это происходит только в возрасте 22–24 лет, что существенно отдаляет этот срок.
– В сентябре этого года стартовала программа «Профессионалитет», которая дает возможность в краткий срок получить специальность с гарантированным трудоустройством: до двух лет для рабочих профессий, до трёх лет – для более технологичных. Как вы оцениваете это нововведение?
– Любая образовательная организация всегда усредняет тот набор знаний и умений, навыков и компетенций, который она выдает своим обучающимся. Связано это с тем, что образовательная организация редко знает, какое конкретное рабочее место или какую должность будет занимать выпускник, какие требования к нему предъявит работодатель. Вот, например, колледж выпускает сварщика. Он может быть сварщиком на оборонном заводе с высочайшим классом точности, а может быть сварщиком, который в гараже варит железные ворота. Это абсолютно разные уровни специалистов, но выходят они из одного колледжа. Поэтому колледжи несколько усредняют знания, поскольку они не понимают, куда дальше пойдет выпускник. Когда мы говорим о программе «Профессионалитет», мы как раз вступаем в коммуникацию с конкретной отраслью, с конкретным работодателем, понимаем, что у него есть массовая потребность в работниках. Под эту массовую потребность составляется точечная программа.
По большинству направлений подготовки, входящих в программу «Профессионалитет», можно ускорить обучение почти на год. На сегодня это девять отраслей: металлургия и горнодобывающая отрасль, машиностроение, авиа- и судостроение, атомная отрасль, железнодорожный транспорт, фармацевтическая и химическая промышленность, сельское хозяйство. В каждой отрасли выделены специализированные кластеры вместе с работодателями. С одной стороны, можно сократить сроки обучения, с другой – получить гарантированное место на производстве.
– В большинстве колледжей и техникумов предусмотрено обучение в течение двух или трех лет. Сколько нужно времени для того, чтобы получить специальность?
– Сроки обучения профессиям – третья сторона медали. Эта тема очень часто обсуждалась два последних года на ММСО (Московский международный салон образования). Есть направления подготовки, продолжительность обучения по которым не представляется обоснованной. Например, визажист. Навыки визажиста можно получить после онлайн- курсов или различных онлайн-марафонов и начать работать. Но визажиста почему-то в колледже учат три-четыре года, начиная с истории мировой и художественной культуры. Безусловно, мы понимаем, что визажист, который пойдет работать в кино или в театр, должен знать историческую ретроспективу, чтобы правильно подобрать цвета, тени и все остальное. Но, с другой стороны, а сколько выпускников пойдет на такую работу? Один, два, пять? Почему тогда всех нужно так долго учить? Может, можно таким профессионалам недостающие компетенции давать в рамках дополнительного образования?
И есть ещё одна важная сторона в среднем профобразовании, не менее интересная, связанная с осознанным взрослением. Это как раз то, о чем мы часто спорим и к чему часто возвращаемся.
Ребята поступают в колледжи после 9-го класса. Это возраст гормональных взрывов, взросления. И необходимы определённые условия, для того чтобы эти гормональные взрывы и эмоциональные состояния не выплескивались на улицу, чтобы они были подконтрольны.
Контролируемое взросление в образовательной организации, под присмотром специалистов – это педагогическая история.
Очень часто эксперты спорят, что весь курс 10–11-х классов можно пройти за два месяца. Можно, но, для того чтобы обеспечить сохранность молодежи и в то же время дать ей полезные навыки, мы обучаем подростков определенное количество времени в образовательных организациях.
Когда все эти факторы дополняют друг друга, то мы понимаем актуальность программы «Профессионалитет», которая даёт возможность обучения на один год меньше. Сейчас еще идет эксперимент, уточняются некоторые спорные нормативные вопросы. Например, ребята заканчивают обучаться по программе, но их еще нельзя принимать на работу, потому что им нет 18 лет. Или служба в армии: юноша заканчивает обучение, ему исполняется 18 лет, и он сразу должен идти служить, а что делать работодателю, который его ждал? А после службы захочет ли выпускник «Профессионалитета» идти к работодателю? Будет ли ждать его там место? Но эти и многие другие вопросы разрешимы.
Тем не менее то, что такое направление появилось – на мой взгляд, очень положительный момент. Это большой шаг вперёд. Эксперимент дает понять подросткам, что они уже взрослые, что они несут ответственность за свою жизнь, что они имеют право влиять на экономику страны.
– Как вы считаете, среднее профессиональное образование – это выбор родителей или молодых людей?
– Да, это тоже интересный момент. У нас количество осознанных родителей относительно небольшое. Я его оцениваю в пределах 18–20 процентов по всей стране – это те, кто задумывается об обучении своих детей, их будущем, их перспективах. Для большинства старшеклассников выбор среднего профобразования – это возможность обособиться от родительского контроля, перестать у них просить деньги на собственные нужды. Это хорошая, интересная история, поэтому молодые люди часто сами выбирают колледжи. К тому же следует учитывать и тот факт, что современное производство – это совсем не то производство, которое мы знали 20–30 лет назад. Это другие станки, другое оборудование, другие подходы и принципы организации. Тот же токарь на современном оборудовании – это скорее айтишник, чем крепкий парень с руками в масле.
– Сегодня выпускники колледжей востребованы больше, чем выпускники вузов?
– Вот, например, хороший специалист по сантехническому оборудованию и установке отопительных систем сильно востребован в городах-миллионниках, это частый гость дорогостоящих коттеджей. В принципе у него хорошие заработки, и ему не надо обучаться другим 20 профессиям или выполнять 20 работ. Он выполняет вполне конкретные обязанности, у него есть свой круг потребителей и посредников, всем понятно, где его найти и как воспользоваться его услугами. Все понимают, что без такого специалиста комфорт в доме будет совершенно другим. Или «Колледж декоративно-прикладного искусства имени Карла Фаберже». Это тоже интересная школа. Есть также хорошие частные колледжи, образование в которых сопоставимо с высшим. Перспективных направлений достаточно много, и чем раньше ребенок начнет себя пробовать, тем быстрее он найдет свое место в жизни. Если ребенок нашел свое призвание, тем больше вероятность, что он выберет любимую профессию.