Последние несколько лет мне повезло работать с литературно одарёнными подростками. За это время я поняла, что расстояние от талантливого ребёнка до хорошо написанного текста огромно.
Что же мешает отличным подросткам писать отличные тексты?
Дисклеймер: все примеры выдуманы, ни одно детское эго при написании статьи не пострадало.
Перифразы. «Великий поэт», «молодой поэт», просто «поэт» (но можно с прописной, все-таки великий), «солнце русской поэзии», «юноша», «дуэлянт», романтично – «возлюбленный Натальи Николаевны» и, наконец, фамильярно – «Александр Сергеевич». Хочется, процитировав книжку «Откуда берутся дети», задать наивный вопрос: «А как называете его вы?»
Однажды школьникам рассказали, что повторы – табу. С тех пор Пушкин и А.С. Пушкин под запретом больше одного-двух раз на страницу, а педагоги мучительно угадывают Пушкина в затейливых перифразах.
Я только что трижды использовала слово «Пушкин» в одном предложении. Трудно поверить, но таким образом мне не удалось вызвать ни бесов, ни пиковую даму, буря не покрыла небо мглою, а осеннее утро не сменилось зимним.
Кажется, пришло время запретить запрет на повторение фамилии автора и избавить мир от безвкусных описательных оборотов. Всё это не только о поэтах и писателях в школьных сочинениях. В детских художественных текстах герои во избежание повторов уже во втором абзаце превращаются в «мальчиков», «девочек», «парней», «девушек», «мужчин» и «женщин».
Клише. ЕГЭ и итоговое сочинение – яркий пример того, как штампы становятся неотъемлемой частью любого текста, произведённого на свет простым российским школьником. Чувствуете, как кровь подступает к глазам? А ведь это была всего лишь одна фраза с четырьмя штампами.
К сожалению, даже в эссе умных, увлекающихся литературой подростков таких устоявшихся сочетаний в разы больше. Дети неосознанно воспроизводят чужую речь, чужую структуру речи (вступление – тезис – два аргумента – вывод и т.п.). Лечится это медленно и трудно.
Попытка оригинальности. Хуже всего приходится вступлениям. Страх перед чистым листом порождает желание начать издалека и пооригинальнее. Например, рассказать о том, как подошёл к написанию своего текста.
Есть два основных типа таких вступлений:
1) автор и компьютер;
2) автор и библиотека (лучше домашняя)/книжный магазин.
Важно сохранять ощущение, что всё происходит здесь и сейчас. «Я сижу перед ноутбуком, мысли крутятся в моей голове (чьей же ещё?) одна за другой. Передо мной пустой файл. Вдруг (можно и внезапно) пальцы (они вообще в детских текстах живут отдельной жизнью, это самостоятельные герои – как рука в «Семейке Адамс») начинают скользить по клавиатуре…» В случае с библиотекой или магазином чаще обыгрывается выбор книги для эссе.
Даже если на самом деле выбор обусловлен заданным списком литературы, обязательно рассказать о том, как трогаешь книжные корешки, или «невольно» вернуться к детскому воспоминанию – большой бабушкиной библиотеке и тем же корешкам, но уже с ностальгическими нотками. В результате стремление к оригинальности оборачивается ещё одним штампом – сюжетно-композиционным.
Образность. Зачем говорить просто, когда можно красиво? И что может быть красивее сочетания природы и чувств? Вообще-то любая предметная метафора, но к этой мысли дети привыкают долго, она даже вызывает некоторое недоверие. Цветут розы души, не затухает огонь в сердце, колются шипы ревности… И самое страшное, что такой «высокий стиль» во многих школах поощряется. Ребёнку просто негде узнать, насколько это беспомощно с литературной точки зрения.
Не обходятся детские тексты и без канцеляризмов. Но о них уже очень много написано и без меня. Так что в данной статье о смешении официально-делового с человеческим почти умолчим.
