Образовательная политика // Тема дня

«Между гуманной и авторитарной педагогиками нет золотой середины, между ними – непреодолимая пропасть»


«Между гуманной и авторитарной педагогиками нет золотой середины, между ними – непреодолимая пропасть»
Фото: Вести образования

Часть первая

30 июля состоялось очередное заседание клуба «Норма и деятельность» из цикла «Перечитывая классиков», тема: «Педагогика Амонашвили». И это была встреча с классиком – великим учителем Шалвой Амонашвили.

Два манифеста – две эпохи

Шалва Александрович Амонашвили первым провел эксперимент по обучению в школе шестилеток, по введению безотметочного оценивания и пятидневной учебной недели. Учитель, мыслитель, философ, подвижник идей гуманной педагогики, автор книг «Здравствуйте, дети!», «Вера и любовь», «Баллада о воспитании» и многих других. Его собрание педагогических сочинений включает в себя 20 томов.

Он и сегодня, несмотря на серебряный возраст (так сегодня принято говорить), не прекращает свою деятельность: проводит семинары, читает лекции в разных городах России и СНГ, пишет книги.

Путь учителя всегда трагичен. Антона Макаренко преследовали не только наркомпросовские чиновники во главе с Н. Крупской, но и местные начальники, фронтовик Василий Сухомлинский был затравлен и, несмотря на прижизненное признание, умер в 52 года – не выдержало сердце, Василия Давыдова исключали из партии и увольняли с работы, Владимиру Матвееву партийное руководство не простило лидерства «Учительской газеты» в реформировании школы, за свое мужество он заплатил преждевременным уходом из жизни в 57 лет, Симона Соловейчика терзали за «абстрактный гуманизм», за проповедь учения с увлечением, за педагогику сотрудничества.

На наших глазах разворачивалась драма Михаила Щетинина, бессмысленная и жестокая травля которого не закончилась ни одним доказанным обвинением, но в итоге – школа Щетинина уничтожена, великий педагог ушел из жизни в ноябре 2019 года.

Самое трудное время для Шалвы Амонашвили пришлось на 1970–80-е годы, и это был конфликт с министерством просвещения Грузии.

Плохо скрываемая зависть либо откровенная ненависть, анонимные доносы в вышестоящие инстанции, разгромные статьи в газетах.

А в октябре 1986 года он подписал «Манифест педагогики сотрудничества» вместе с Виктором Шаталовым, Софьей Лысенковой, Михаилом Щетининым и другими учителями-новаторами.

В этом документе были провозглашены принципы новой педагогической системы, противоположной авторитарной педагогике. Это учение без принуждения, идея свободного выбора, коллективное творческое воспитание, сотрудничество с родителями, личностный подход.

Когда «Манифест» вышел в свет, он произвел настоящую революцию в обществе.

Документальные кадры фильма Александра Адамского «Открытый урок» (1989 год), показанные участникам заседания экспертного клуба, хорошо передают атмосферу тех лет.

На черно-белом экране – заседание Всесоюзного съезда работников образования, 21 декабря 1988 года. Позиции делегатов разделились по принципу: педагогика сотрудничества против педагогики принуждения.

«Важнее всего порядок и дисциплина», – говорили одни.

«Школа не казарма, а дом радости», – утверждали другие.

Выступая на съезде, Шалва Амонашвили заявил: «Педагогика сотрудничества состоит в том, чтобы сделать ребенка моим соратником, моим помощником. Ребенок имеет право ошибиться, имеет право высказать свое мнение, спорить с учителем, но в то же время я как учитель знаю, что ему хочется общаться со мной, взрослеть. Ребенок в сотрудничестве со взрослым становится умнее, и он способен решить такие задачи, которые одному не осилить никогда. Вот эта обоюдность задает иной дух в классе, в педагогическом процессе, и это то, что творит личность ребенка».

К сожалению, педагогика сотрудничества не стала массовым явлением в российских школах, и можно с горечью констатировать, что лидирующие позиции заняла педагогика принуждения с ее авторитарным отношением к ребенку.

Великий учитель всегда ощущал личную ответственность за все происходящее.

В 2011 году, по прошествии 25 лет после подписания «Манифеста педагогики сотрудничества», он задумал новое воззвание к педагогам – «Манифест гуманной педагогики». Перемены в жизни общества (рост агрессии, наркомании, преступности среди подростков) потребовали новых педагогических решений. Тогда в Грузии, в Бушети, собрались многочисленные единомышленники Амонашвили.

Они подписали документ, в котором говорится: «Гуманная педагогика рассматривает в качестве своих категорий понятия: Любовь, Вера, Надежда, Радость, Успех, Сотрудничество, Одухотворение, Вдохновение».

«Вера – это предчувствие знания и собиратель всех наших лучших энергий. Духовность не находит места в школе. Без духовной общности воспитание не состоится. Без любви нет достойного образовательного процесса», – читаем мы в преамбуле документа.

Почему идеи добра и справедливости не получили признания среди большинства учителей?

Об этом размышлял Шалва Амонашвили вместе с участниками экспертного клуба «Норма и деятельность».

«Школу спасут не ЕГЭ, не стандарты, не новые учебники, а новый учитель»

1. Своими непосредственными учителями Амонашвили считает своих современников: Лордкипанидзе, Хачапуридзе, Гальперина, Давыдова, Петровского. После их ухода он считает себя ответственным за продолжение их традиций.

В основе гуманной педагогики – идеи классиков: Руссо, Песталоцци, Коменского, Ушинского, Узнадзе, Макаренко, Корчака, Сухомлинского.

Амонашвили сравнивает их со звездным небом – на такой недосягаемой высоте находятся их идеи.

В них отражаются постулаты, которые не утратили своей актуальности и в начале XXI века.

Вся классическая педагогика вырастает на почве христианской культуры, философии и религии.

Отвечая на вопрос о том, почему классика не становится реальностью, Амонашвили говорит: «Наверное, есть разные причины. Прежде всего они опережали свое время, и современники часто их не понимали, даже охаивали и травили. Например, Сухомлинский не выдержал травли и рано ушел из жизни».

2. Фундамент гуманной педагогики – духовность, хотя в массовом педагогическом сознании она не находит своего места.

«Истинно гуманное образование есть воспитание духа человеческого», – утверждал Ушинский. «Без духовной общности воспитание не состоится», – заявлял вслед за ним Сухомлинский.

«Без любви нет достойного образовательного процесса. Моя первая учительница решила мою судьбу, потому что она поверила в меня. В этой любви родились все мои знания», – подхватывает эстафету Амонашвили.

Но тут же добавляет: «Ни в одном учебнике по педагогике не сказано о любви. Приходить в школу без любви к детям – это просто недоразумение».

3. Школа для Амонашвили – это skale, что в переводе с латинского означает «лестница» – лестница для восхождения души.

Однако, по его мнению, современная школа далека от этого идеала.

«Школа стала учебно-воспитательным учреждением, где генеральной линией являются уроки, которые выложены, как шпалы, от Москвы до Санкт-Петербурга», – говорит он. По его мнению, ЕГЭ и стандарты – это кладбище образования, они убивают у детей интерес к познанию. Мотивировать ученика могут гипотезы – задачи, решение которых открывает путь к новым знаниям.

4. Школу спасут не ЕГЭ, не стандарты, не новые учебники – новый учитель спасет школу.

«Когда меня спрашивают, какой будет новая школа, я отвечаю: конечно, это будет новое здание с новой техникой, но эта школа не состоится, если у педагога не будет нового сознания. Где хорошие учителя – там хорошие ученики. Это сказал Дмитрий Лихачев», – констатировал Шалва Амонашвили.

«В этом мире очень много учителей-троечников, эта серая масса губительна для нашего будущего. Нельзя, чтобы в школе работали средние учителя, надо, чтобы это были учителя от Бога. Они – творцы сегодняшней школы. Их мало, и в этом моя боль», – добавляет он.

5. Школа не нуждается в коллективах, она должна создавать ансамбли.

Школа нуждается в партитуре, не в стандартах, а в мировоззренческом начале, когда ребенок воспитывается великодушным и благородным человеком, а знания по предметам приложатся. Если человек не великодушен и не благороден, то даже опасно давать ему знания. Это все равно что учить сумасшедшего обращаться с саблей. Террористы, владеющие знаниями по физике и химии, могут смастерить взрывчатку.

«Уважайте незнание ребенка, ибо это незнание или от нас самих (плохо объяснили), или же от других причин, в которых надо разобраться. Если мы спешим отметками наградить или наказать ребенка – это безнравственно. Обычно учителя гордятся своими сильными учениками. Мы же гордимся слабыми, которые сделались сильными», – говорит Амонашвили.

По мнению ученого, «между гуманной и авторитарной педагогиками нет золотой середины», между ними – непреодолимая пропасть.

Из «Манифеста гуманной педагогики»:

«Авторитарная педагогика приспосабливает Ребёнка к жизни. Гуманная педагогика воспитывает преобразователя жизни.

Авторитарная педагогика монологична в своём общении с детьми. Гуманная педагогика ведет постоянный диалог с ними.

Авторитарная педагогика консервативна. Гуманная педагогика инновационна.

Авторитарная педагогика вредит здоровью детей, провоцируя учителей, воспитателей, родителей на раздражение, грубость, угрозы, крики, ущемление достоинства, наказания. Гуманная педагогика профилактична и лечебна, ибо каждый Ребёнок находится в состоянии согласия, радости, духовной общности, любви, уважения».

Часть вторая

Педагогика ценностей против педагогики цены

Многие высказывания Амонашвили могут показаться странными, не вписывающимися в реалии нашего времени, поэтому до сих пор он остается непонятым многими, а гуманная педагогика не применяется в массовой практике, несмотря на то что провозглашенные в ней идеалы трудно подвергнуть сомнению – ведь они основаны на христианских истинах.

Это противоречие между идеальным и реальным очень точно охарактеризовали академик РАО Александр Асмолов и член-корреспондент РАО Михаил Богуславский. Их высказывания чрезвычайно важны для понимания сложного и многослойного мировоззрения Амонашвили.

Александр Асмолов: «Гуманная педагогика Амонашвили выстрадана им, эта педагогика верит в человека и в те ценности, через которые нельзя перешагнуть. Это библия от Амонашвили. Нет пророков в своем отечестве, и какое-то время его не принимали. У Шалвы своя вера. Его педагогика – смысловая, ценностная. Он – по ту сторону рациональности, за ее пределами, и говорит на языке метафор, в которые не надо вкладывать сиюминутные смыслы.

Без него наше образование было бы бесцветным, и педагогика ценностей была бы в тени.

Благодаря ему педагогика ценностей и понимание воспитания как очеловечивания человека становится стратегией для тех, кто хочет жить в мире, в котором его понимают дети, и быть соразмерным безразмерному миру детства».

Михаил Богуславский обратил внимание на то, что интересы Амонашвили менялись на разных этапах его жизни: если в 60–80-е годы прошлого века он исповедовал гуманистическую педагогику, то в XXI веке – учение о гуманно-личностной педагогике. Несмотря на общие корни, эти понятия не являются синонимами.

«Гуманистическая педагогика – это не когда детей любят и гладят по головке, а когда в центре педагогического мышления стоит человек. А в центре религиозного учения стоит Бог. И вот Шалве первому удалось именно в своём гуманно-личностном учении соединить светскую и религиозную ипостаси. Это выдающийся вклад в мировую педагогику», – считает Михаил Богуславский.

Асмолов подчеркивает, что Амонашвили «работает в логике большой культуры», Богуславский говорит о том, что «педагогика Амонашвили – это уникальное солнечное сплетение мировой педагогики, где слились воедино все ее тенденции и линии».

Он словно вступает в диалог со своими великими предшественниками, продолжая и развивая их идеи в своих книгах, названия которых даже созвучны названиям их произведений.

Например, Януш Корчак в свое время написал книгу «Школа жизни», а через много лет Шалва Александрович написал трактат «Школа жизни». Корчак написал книгу «Как любить ребенка», а Шалва Амонашвили – «Как любить детей (опыт самоанализа)». У Сухомлинского есть глава «Моя педагогическая вера», у Шалвы Александровича – «Моя педагогическая вера». У Паулу Фрейре, которому было посвящено одно из заседаний клуба, есть книга «Педагогика сердца», и Амонашвили создал одноименную педагогику.

Александр Асмолов поясняет, что Амонашвили разделяет «педагогику цены» и «педагогику ценностей»: «Он считал, что отметка – это винтовка, приставленная ко лбу ребенка. В отличие от этого самооценивание – невероятно важная вещь. Учитель и ребенок – два самоуважающих субъекта образовательного процесса».

Этот тезис развил директор школы «Апельсин» и Института неформального образования, психолог Дмитрий Зицер. Он подчеркнул, что любовь к детям часто становится самооправданием для педагогов-диктаторов, которые рассуждают: «Но мы же лучше знаем, что нужно ребенку, мы ведь желаем ему добра, мы понимаем, каким образом нужно построить для него дорожку».

В этом случае возникает опасность той самой дискриминации по возрасту, унижения личности ребенка, мнение которого не учитывается. «И в этом смысле, мне кажется, наш главный ключ – это рефлексия, это сомнение, это каждый день много раз говорить: “Я не уверен, я сомневаюсь, я не знаю”, и идти вперёд. И на самом деле между этими двумя полюсами и находится удивительная профессия, удивительное искусство, и тут, может быть, я немного поспорю, удивительная наука педагогика», – убежден Дмитрий Зицер.

Педагогика автомата Калашникова против гуманной педагогики

Так к чему же приводит педагогика цены, в логике которой ребенок поощряется за «все хорошее» и подвергается наказанию за любое отступление от правил, за каждую ошибку?

По мнению главного редактора Издательского дома «Первое сентября», лидера общественного движения «Школа – наше дело» Артема Соловейчика, «мы строим образование как автомат Калашникова, который сработает, даже если не будет учителя или будет учитель-троечник, потому что так надежнее».

На словах ценность воспитания никто не отрицает, его внесли даже в Закон «Об образовании в РФ». Однако практика расходится с буквой закона.

Артем Соловейчик напомнил о том, что еще недавно, осенью 2019 года, была разрушена школа Михаила Щетинина, построенная на основе настоящих ценностей.

«Наша система образования стирает лучшие школы с лица земли, а мы позволяем это делать», – констатировал Артем Соловейчик.

Впрочем, и он, и его единомышленники, включая Шалву Амонашвили, прилагали все усилия для спасения уникальной школы, однако все эти попытки разбились о глухую бюрократическую стену.

«Кризис обнищания души при обогащении информацией»

Как заметил научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский, «есть жесткость невосприятия и принципов гуманистической педагогики, и ребенка с его взглядами». И эта “жесткость невосприятия” характерна не только для чиновников, но и для родителей».

В качестве примера он привел неоднозначные высказывания родителей, выступавших на недавних слушаниях в Общественной палате, посвященных обсуждению предложений по вопросам совершенствования системы образования.

Родители высказывались против дистанционного обучения и проекта «Цифровая образовательная среда» (по их мнению, это «информационный суррогат для бедных и механизм сегрегации и отбраковки детей», а цифровое портфолио якобы «отправляет ученика в цифровое рабство»), против вариативных учебников (в советские времена действовали единые «сталинские» учебники и «благодаря этому страна успешно выиграла космическую гонку и создала ядерный щит страны»; против изучения второго иностранного языка с 5-го класса (и один-то толком выучить не могут, а тут еще второй).

«На цифровизацию образования, индивидуальные траектории, цифровое портфолио, оценку детей искусственным интеллектом и секспросвет социальный запрос отсутствует полностью», – утверждают эти люди.

У родителей, рожденных в 1980-е годы и воспитанных в 1990-е годы, консервативные, даже архаичные потребности, ценности более популярны, чем инновационные, прогрессорские. В большинстве своем родители, да и учителя не то что не настроены на персонализированное, личностное обучение, а готовы бороться за возвращение к традиционной советской школе, по поводу которой и был спор на съезде учителей в 1988 году. И в этом отличие сегодняшнего дня – в обществе нет запроса ни на инновации (см. отношение к цифровизации), ни на гуманистическую педагогику, ни на персонализированное образование.

Сторонники педагогики сотрудничества проиграли? Реформы потерпели поражение?

После прослушивания этой записи Александр Асмолов сформулировал очень неутешительный вывод: «Говоря словами моего учителя, психолога Алексея Николаевича Леонтьева, “кризис образования – это кризис обнищания души при обогащении информацией”. Сегодня этот кризис, что бы мы ни делали, усиливается».

Еще более жесткое резюме сформулировал Александр Адамский: «Я показал этот фрагмент, чтобы продемонстрировать одну простую вещь: мы не влияем на сознание широкой родительской общественности. Ни гуманистическая педагогика, ни экспертный круг, который здесь, не влияет на широкие родительские массы. Это очень опасная, на мой взгляд, тенденция, потому что я бы хотел, чтобы позиция Шалвы Александровича и его соратников влияла на общественное сознание, а не только на узкий круг педагогов».

Непроторенная дорога

Ответы на ключевые вопросы мы найдем в мудрых книгах Шалвы Амонашвили, в его интервью и, конечно, в «Манифесте гуманной педагогики». Там, в частности, сказано: «Гуманная педагогика не есть уже проторённая дорога, по которой нам остаётся достойно пройти. Каждому придется самому открыть свою тропинку, но каждому при этом придется также направить свою творческую энергию на разрешение проблем, на которых гуманная педагогика ставит свои акценты».

И, наверное, главное: «Нам только кажется, что силы, с которыми мы сталкиваемся, непреодолимы. Воспитание наше станет мощным, если поймем, что у нас кроме него нет другого оружия против тьмы».

Ссылки на очерки об Амонашвили:




Youtube

Новости





























































Поделиться

Youtube