Страсти вокруг жительницы Санкт-Петербурга Натальи Липской, которая попыталась выгнать детей с особенностями развития с детской площадки, не утихают вторую неделю. Из плоскости «родительских разборок» скандал вылился в травлю всероссийского масштаба. Самой Наталье, ее детям и даже маленькой внучке желают стать инвалидами, а еще лучше умереть. Разбором поведения тьюторов, которые сопровождали детей с РАС, никто не озаботился. Точно так же «деликатно» не поднимается вопрос, почему взрослые, образованные люди видят врага в ребенке, которому не посчастливилось родиться «таким как все»? Может быть, все-таки российская инклюзия и принцип «равные возможности для всех» свернули не туда?
Ребенок, который держит в страхе целую школу
Утро в одной из сибирских школ для сотрудников и учеников начинается с наблюдения за одним и тем же пятиклассником. Миша – отличник, гордость родителей, а еще он любит бить одноклассниц по голове стульями, снимать ножом стружку с деревянных перил. «Развлечений» в арсенале Миши хоть отбавляй. По словам родителей, их мальчик абсолютно здоров, просто немного несдержан. По факту – едва ли такое поведение 11-летнего парня можно считать нормальным. Тем не менее Миша якобы ходит к психологу, а родители утверждают, что регулярно проводят с сыном профилактические беседы на тему «недопустимости такого поведения».
Возможно, школа могла бы помочь Мише и защитить других детей от опасности, если бы имела право настоять на вмешательстве специалистов, отстранить его от уроков, исключить из школы или просто потребовать от родителей предоставления медицинских документов, которые отражали бы реальное состояние здоровья ученика. По факту образовательное учреждение не имеет права ни на первое, ни на второе, ни на третье. Но при этом по закону школа несет ответственность за жизнь и здоровье своих учеников. Так что, если официально здоровый и не нуждающийся в особом подходе Миша кого-то покалечит, виновата будет школа, а вовсе не его родители или российское законодательство.
Терпите, мой ребенок особенный
И такой Миша, который держит в страхе тысячи детей и взрослых, есть чуть ли не в каждой российской школе, детском саду, обычном жилом доме или на детской площадке. Да, это ребенок, который нуждается в особом подходе и постоянной помощи специалистов, но в силу разных причин он либо эту помощь не получает, либо эта помощь оказывается некачественной, либо таким детям вовсе нужны другие условия обучения и социализации. Следствие первого, второго и третьего регулярно выливается в конфликты и скандалы.
«В нашем доме живет мама и ее сын лет 13–15. И проблемы с этой семьей у всех жильцов. Он здоровый детина, не говорит, только что-то мычит и руками размахивает. Очень неспокойный и агрессивный. Соседскую кошку голыми руками задушил, кидается в людей камнями, занимается самоудовлетворением на виду у всех. Мать на замечания никак не реагирует. Обращались в полицию, но те только руками разводят. Он, мол, дурак, есть справка о невменяемости, что с него взять», – делится своей историей жительница Иркутска в одном из пабликов.
Не особенный, а больной?
Подобных историй в пабликах и социальных сетях тысячи. Многие пользователи социальных сетей считают, что их опыт общения с особенными детьми и взрослыми оказался неудачным из-за спекуляции на теме здоровья.
«На нашей дворовой площадке постоянно сталкиваемся с девочкой лет пяти-шести и ее мамой. У ребенка явные проблемы, она очень агрессивная: может ударить другого ребенка лопаткой по голове, наброситься и вцепиться зубами в любую подвернувшуюся под челюсть часть тела. Мамашка, не отрываясь от телефона, только вяло просит дочку перестать так плохо себя вести. А на претензии родителей, даже доброжелательные просьбы, неизменно отвечает: “Терпите. Мой ребенок особенный”. Я совершенно спокойно и доброжелательно отношусь к таким деткам и считаю, что их ни в коем случае нельзя выкидывать из общества, как это происходило на протяжении многих десятилетий. У них точно такие же права, как и у “обычных” людей, но в этой ситуации получается, что все окружающие уязвлены в угоду одному конкретному ребенку и его маме.
И ведь против ничего не скажи – заклюют за нетолерантность. Не так я себе представляла инклюзию и равные возможности для всех.
Обыкновенная дискриминация. Причем с риском для жизни», – делится своей историей жительница Краснодара Екатерина.
«Когда по детской площадке бегает детина 12 лет с развитием на 3 года, снимает штаны и пристает к детям, обсыпает малышей песком, машет палками и кидается кусками асфальта – это что? Вы как хотите, а я своих детей увожу с площадки, говорю, что этот ребенок больной (а не особенный) и он опасен, держитесь подальше. Это чьи права ущемлены в таком случае? И в школу детей отдают, чтобы те учились, а не работали всем классом на социализацию особенного. Сейчас так много возмущений этой темой потому, что в обычные школы и сады пришли не просто особенные, а агрессивные особенные. Эти дети больные, а не особенные. Давайте называть вещи своими именами», – написала на одном из столичных форумов пользователь под ником Мартемьяна.
«Липская неправа только по форме»
Трудно сказать, какой опыт общения с особенными детьми был у жительницы Санкт-Петербурга Натальи Липской, но 26 июля, после обычной прогулки с внучкой во дворе дома, женщина стала знаменитой.
На игровую площадку, расположенную во дворе жилого дома, в сопровождении тьюторов пришла группа детей с расстройством аутистического спектра. Все ребятишки посещают расположенный в этом же жилом комплексе центр инклюзивных проектов «Какая разница». Разницы, может, и никакой, но, по словам Липской, маленькие дети испугались десятка ребятишек школьного возраста, которые якобы бегали, мычали и пугали остальных. «Уходите, больные дети пугают наших детей», «Почему дети гуляют непонятно какие», «Вы здесь гулять не будете» – эти фразы в адрес воспитанников центра слышали от Липской.
Через несколько дней Наталья объяснила, что ее недовольство было связано с большим количеством детей из инклюзивного центра, из-за этого другие ребятишки не могли полноценно играть.
«Одно дело, когда пришла мама с больным ребенком, будь то аутист или ребенок с синдромом Дауна, про этого одного ребенка я могу рассказать своей внучке, рассказать, что бывают такие детки. Но когда тебя окружают около десяти таких детей, причем школьного возраста, которые бегают и издают разные странные звуки... Я вышла заступиться за своего испуганного ребенка, чтобы они ушли гулять к себе во двор», – сказала Липская.
По словам местных жителей, в жилом комплексе уже давно существует конфликт между жителями и расположенными в доме детскими садами и центрами. Из-за большого количества воспитанников частных учреждений на детской площадке не протолкнуться.
«Липская просто по форме не права, по факту Центр должен иметь свою прогулочную территорию. Вам бы понравилось, если бы вы купили квартиру за 9 млн рублей, а на площадке не может гулять ваша внучка, потому что место занято воспитанниками детского сада, да еще и с определенными особенностями? Проблемы любых людей с особенностями должны в первую очередь решаться с помощью государства, а у нас как всегда граждане разбираются сами, каждый отстаивая свои права – и правильно делают», – отметила психолог Мария Антипьева.
Инклюзия ни в чем не виновата
Между тем эксперты считают, что подобная ситуация мало связана с особенностями здоровья ребенка. Проблема заключается в отсутствии культуры взаимоотношений людей и низком уровне подготовки тьюторов.
«Организация активностей любых детей должна предполагать предвосхищение возможных опасных ситуаций. Всё, безусловно, предсказать невозможно. И задача взрослого – стараться действовать на два шага вперёд. Возвращаясь к ситуации в питерском дворе, думаю, что было бы полезно заранее и постепенно знакомить ребят друг с другом. Педагогам важно было бы познакомиться с родителями, которые живут в доме и гуляют со своими детьми на площадке. Очень важно завязать дружеские отношения взрослым, а затем или в процессе обмениваться мыслями, идеями, комментариями», – считает психолог Центра «Мир общения», член Межрегиональной тьюторской ассоциации Инна Карпенкова.
Социолог и научный сотрудник МГПУ Любовь Борусяк также считает, что причиной конфликта могла стать совершенно любая несправедливость в отношении ребенка вне зависимости от его состояния здоровья.
Это естественное следствие политики детоцентризма и повышенного внимания к исполнению родительских обязанностей в целом.
«На данном этапе происходит резкое изменение социальных норм. Этот процесс очень болезненный, и проявляется он в том, что стало очень тяжело быть родителями. Им все внушают, что любой поступок ребенка – это их ответственность, если ребенок что-то делает не так, то это их вина. Ощущение своей родительской якобы несостоятельности очень сильно травмирует. А травмированные взрослые – это травмированные дети. Что же касается нездоровых детей, мы еще очень далеки от выстраивания грамотной коммуникации», – отмечает Любовь Борусяк.
Добить и сожрать
Реакция общественности не заставила себя ждать. Липской, ее детям и даже маленькой внучке желали стать инвалидами, умереть. И это самое цензурное, что можно упомянуть. Работники центра составили заявление в полицию, в котором указали на нарушение закона «О социальной защите инвалидов», а поступком Натальи заинтересовался Следственный комитет. Общественность стоит на страже интересов особенных детей, а откровенная травля Липской всячески поощряется. Призывы её остановить единичны.
«Никогда не получается выгнать зло таким же злом. Оно лишь множится. Я понимаю боль от просмотра этого видео. Я понимаю общественное возмущение. Но очень быстро это праведное возмущение само в такую же травлю и переросло. И мне вдруг до боли не захотелось в этой травле участвовать. Поймите, я ни капли ее не защищаю. Но потоки грязи, которые льются, нужно прекратить, и чем быстрее, тем лучше. Не нужно проклятий и призывания зла. Поверьте, ни к чему хорошему это не приведет даже для самих инвалидов. Она только еще больше станет их ненавидеть. Буллинг буллингом не победить! Остановить озверевшего от злости человека такой же злостью не получится», – написала в своей колонке на интернет-портале «Правмир» многодетная мама Елена Кучеренко.
Любовь Борусяк связывает такую реакцию общества с современной тенденцией к сверхценности детства. Любой косой взгляд в сторону ребенка вызывает бурю негодований. Особенно это касается социальных сетей, многие воспринимают их как безопасное место слива негатива.
Что касается особенных детей, раньше их называли просто инвалидами, здесь особенно интересная ситуация. С одной стороны, общество хоть немного стало поворачиваться к ним лицом. Многие знают, что есть дети с проблемами, что нужно им помогать. И тут интересный феномен: большинство не готовы, чтобы такие дети находились рядом с ними. Но, когда речь идет о других людях, которые поступили жестоко, ну или это воспринимается как жестокость, по отношению к нездоровым детям, вот здесь общество поднимается и готово хейтить таких обидчиков по полной программе. Фактически это некая такая защита: «Да, мы знаем, что таким детям плохо и им надо помогать, сами мы этого делать не будем, но других осудим», – подчеркивает Любовь Борусяк.
Неготовность брать на себя ответственность отмечает и Инна Карпенкова. Она уверена, что проблема заключается в отсутствии понимания со стороны взрослых, что ребёнок не виноват в своих проблемах со здоровьем. Особый ребёнок – это в гораздо большей степени результат неправильных действий людей, нежели просто случайный сбой в работе природы.
«Наше общество дисфункционально в принципе. И “делать виноватыми” ту или иную сторону конкретного конфликта – это способ просто переложить ответственность за всё то, что происходит у нас в стране на всех уровнях. Мы разучились мирно обсуждать и решать проблемы», – считает Карпенкова.
На Западе безусловное принятие ребенка с особенностями?
В Германии к детям с особенностями развития относятся с большим вниманием и пониманием. «Вам не нравится поведение такого малыша? Вам дискомфортно? Поверьте, этому ребенку гораздо хуже, чем вам», – такова риторика равных возможностей для всех. Но, как это ни странно, в абсолютно толерантной на первый взгляд модели общественных отношений свобода одной, хоть и особенной, группы населения заканчивается там, где начинаются права других.
Что касается безусловного права на выбор формы образования, ситуация, когда, например, нуждающийся в особом подходе ребенок срывает учебный процесс целой школы в Германии возможна едва ли.
О том, чтобы закрыть глаза на агрессивное поведение ученика в классе, не может быть и речи – нет проблемы, которую нельзя бы было решить при помощи медикаментов.
«Ребенка учат в любом случае, но формы получения образования могут быть разными. А вот в какой именно форме это будет происходить, решает Минобразования. Родители почти ничего не решают, доказать свою позицию и сделать по-своему можно только в судебном порядке. Моему младшему ребенку 5 лет, в этом году мы собираемся идти в школу, и для этого нужно пройти медосмотр. Во время общения с медиком дочка отказалась прыгать на одной ноге, врач сказала, что не даст нам из-за этого положительного заключения. Мол, девочка должна слушаться и делать так, как ей говорят», – рассказывает жительница Германии Любовь Л.
В этой европейской стране будущему ученику нужно пройти несколько комиссий и получить два направления о психическом и физическом состоянии здоровья, только после этого ребенка запишут в школу. Если же специалисты решают, что, исходя из особенностей будущего школьника, ему будет лучше учиться на дому, у родителей едва ли получится оспорить это решение.
