В последнее время контрольно-надзорные функции стали основными в деятельности федеральных органов управления образованием. Количество оценочных процедур растет и вызывает большое напряжение учеников, учителей и родителей. Недавно на change.org была запущена петиция за отмену ВПР. Дополнительным серьезным раздражителем стали опубликованные на сайте ФИПИ универсальные кодификаторы для процедур оценки качества образования. Недовольство, непонимание и просто оторопь вызвали и недавно представленные Рособнадзором результаты мониторинга качества образования в российских регионах.

С одной стороны, это важный шаг к открытости, с другой – критерии и методики проведенного оценивания специалисты считают необъективными, в итоге сложилась картина, которая не соответствует реальному положению дел.

Таким образом, назрела насущная потребность в изменении сложившейся системы регулирования сферой образования. Абстрактные, к тому же недостоверные показатели, сжирающие рабочее время педагогов, вытесняющие собой сущность образовательной деятельности, переключающие внимание контрольно-надзорных органов на формальную сторону дела, разрушают систему образования, снижают ее эффективность.

В то же время задача войти в лидерскую десятку стран по общему образованию требует максимального напряжения, эффективного распределения ресурсов, энтузиазма и воодушевления учительства, лояльности родительского сообщества.

Тирания недостоверных, с потолка взятых показателей напрочь уничтожает все эти условия достижения лидерской амбициозной задачи. О том, в каком направлении следует двигаться, шла речь 19 марта на очередном онлайн-заседании клуба «Норма и деятельность». Участники обсудили перспективные регуляторы содержания образования. Дискуссия была настолько оживленной и содержательной, что мы решили опубликовать и некоторые цитаты из чата.

Из чата в Zoom

Геннадий Блинов: Показатели и инструменты измерения необходимы не для оценки состояния системы, а для сканирования ситуации, в которой «находится система». Например, не уровень качества образования по результатам ЕГЭ в регионе, а то, что это означает для самих учащихся, для региона в преадаптационном залоге.

Обновление содержания происходит быстрее смены поколений

«Тирания показателей в образовательной политике убивает образовательную деятельность. Измеряемое не имеет никакого отношения к тому, о чем мы на самом деле хотим узнать. Отождествление отчетности с количественными показателями вводит нас в заблуждение. В результате передергивания отчетность стала означать демонстрацию успехов с помощью стандартных показателей, словно значение имеет то, что можно подсчитать», – убежден научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» Александр Адамский.

По его мнению, в условиях неопределенности и быстрых изменений нужны преадаптивные (опережающие сложившуюся ситуацию) нормы, регулирующие результаты.

Практически все участники дискуссии согласились, что «обожествление показателей» и жесткая регламентация процесса обучения – это очень опасные тенденции. Они идут вразрез с кардинальными изменениями в системе образования, обновление которой должно происходить быстрее смены поколений, если мы ходим угнаться за изменениями в мире.

Из чата в Zoom

Timur Arslanov: обожествление показателей появляется при сакрализации решений, приходящих «сверху», в иерархии системы образования.

МАДОУ # 306 Красноярск: Нужны критерии системы образования, но они должны охватывать все показатели, но в то же время они должны быть дифференцированы под группу детей одновременно.

Сергей Поляков: Самое непонятное – личностные характеристики, это может быть всё что угодно. Поэтому их непродуктивно рассматривать.

Вариативность создает риски неравенства?

Один из выводов, сделанных научным руководителем Института образования НИУ ВШЭ Исаком Фруминым, спровоцировал дискуссию среди участников экспертного клуба, и это не случайно. Многим показался спорным тезис ученого о том, что «вариативность предметного содержания создает риски неравенства». Ведь представление о том, что вариативность расширяет возможности учащихся, прочно утвердилось в прогрессивном педагогическом сообществе. Однако Исак Фрумин аргументировал свою позицию тем, что учащиеся имеют разный уровень развития универсальных компетентностей, а их семьи – разные возможности. Поэтому значительная доля родителей не способна сделать осознанный выбор из числа имеющихся предложений на рынке образовательных услуг из-за недостаточной информированности или дефицита средств.

После этого разъяснения оппоненты скорректировали свое мнение, придя к выводу о том, что вариативность, конечно, необходима, но не обязательна: выбор должен быть, но человек имеет право его не делать.

«Поэтому нужны не столько вариативные и современные, сколько умные и своевременные стандарты», – считает Исак Фрумин.

Движение по спирали

На самом деле история создания стандартов в нашей стране была полна противоречий.

В своем выступлении ректор МГПУ Игорь Реморенко очень наглядно продемонстрировал этот процесс. Так, в 1993 году был утвержден обязательный минимум содержания образования, который стал основой ГОС 2004 года.

Позже концепция школьных стандартов была кардинально пересмотрена: в 2008 году в Закон «Об образовании» были включены требования к структуре образовательных программ, условиям и результатам обучения, а содержание образования (темы и предметные результаты) были представлены в Примерных основных образовательных программах, разработанных в 2013–2014 годах.

Казалось бы, это был шаг в сторону прогресса, однако в период работы Ольги Васильевой на посту министра просвещения колесо истории вновь повернулось вспять.

В 2019 году ведомство опубликовало проект ФГОС с подробным описанием результатов по каждому году обучения. Это уже напоминало тематическое календарное планирование эпохи застоя. По словам Игоря Реморенко, «это сразу отсекает массу методических подходов, происходит их унификация». Проект, к счастью, остался нереализованным ввиду смены правительства и министра просвещения.

В апреле 2020 г. Президент Владимир Путин издал распоряжение о создании межведомственной рабочей группы по вопросам развития системы общего образования под руководством А.Фурсенко и Т. Голиковой, одна из главных задач которой – оценка проектов стандартов. Какое решение будет принято в итоге, пока неясно. Но есть тревожные сигналы.

Александр Адамский высказал позицию «Инициативы ФГОС 4.0»: «Если речь идет о косметике для действующих стандартов – нужно уже закрыть эту страницу, принять косметические, в целом невредные поправки, и начать дискуссию о стратегии».

Прокрустово ложе кодификаторов

В ноябре прошлого года на сайте Федерального института педагогических измерений (ФИПИ) появился проект документа, в котором с 1-го по 11-й классы по каждой дисциплине подробно прописаны темы для изучения и результаты, которые должны продемонстрировать ученики в конце каждого года.

По мнению учителя литературы московской школы № 1514, председателя Ассоциации «Гильдии словесников» Антона Скулачева, это сомнительное новшество порождает ряд неразрешимых противоречий.

Во-первых, кодификаторы структурированы по годам обучения, а не по логике развития предмета и предметного содержания (не говоря о метапредметных и личностных аспектах), и вне логики развития ребёнка, которая по разным причинам может не совпадать с некоторой конструкцией периодов обучения. Во-вторых, кодификаторы фиксируют не результаты, а темы уроков, и эта фиксация неизбежно меняет структуру учебной деятельности, а именно создаёт предпосылки для натаскивания, как мы видим на примере ВПР.

Таким образом, предложенные ФИПИ универсальные кодификаторы идут вразрез с передовыми цифровыми проектами (МЭШ, Сберклассом и другими) и не могут служить ориентирами ни для детей, ни для педагогов.

Но главное заключается в том, что они противоречат Закону «Об образовании» и, по словам Антона Скулачева, «загоняют учителя в прокрустово ложе столь же незаконной единой программы».

При этом Антон Скулачев не ограничился разгромной критикой, а выступил с рядом практических предложений, в основе которых уже имеются конкретные разработки.

Первое. Вместо кодификатора по годам предлагается своего рода навигатор для развития предметных умений учащихся (по литературе таковой уже разработан Гильдией словесников).

Второе – конструктор содержания для учителей, который сейчас создается на базе МГПУ и Департамента образования и науки г. Москвы. Третье – цифровой банк разных способов контроля. Все они, находясь в русле единого конструктора содержания, достигают планируемых результатов, которые обозначены в стандарте.

Такая вариативная и даже избыточная, по признанию Антона Скулачева, конструкция может оказаться рабочей – в отличие от жестко унифицированной и нереализуемой на практике.

Из чата в Zoom

Нина Поличка: А в аттестат зрелости что будете вносить при вариативных системах оценки?

Anton A. Skulachev: Не уверен, что аттестат зрелости – суперсовременная конструкция)

Сергей Поляков: к Anton. Ваши идеи для какого учителя? Массового? Инновационного? Индивидуального?

Anton A. Skulachev: Но в цифровой среде почти любые показатели переводимы почти в любые))

Школа – ГУЛАГ, учитель – клон?

Особенно очевидна неприменимость кодификаторов в гуманитарных дисциплинах, прежде всего в литературе. «Литература – это изменение человека в процессе чтения книги и изменение книги в процессе чтения ее новым читателем. Поэтому и контроль должен быть вариативным, с разными уровнями сложности», – считает телеведущий, писатель, автор учебников по литературе Александр Архангельский.

Меняется и взгляд специалистов на литературные произведения в зависимости от исторической эпохи. Так, долгое время главную идею романа Пушкина «Капитанская дочка» трактовали как народное освободительное движение, а после появления статьи выдающегося литературоведа Юрия Лотмана в 1962 году – как произведение о милосердии, о любви, противостоящей разрушению.

По мнению Александра Архангельского, если следовать логике чиновников, нужно не просто распределить тексты по классам и четвертям, а «клонировать учителя, который будет вести уроки во всех школах одновременно».

Как преодолеть мифы и компенсировать риски?

По мнению директора Института кибернетики и образовательной информатики им. А.И. Берга Алексея Семенова, странно рассуждать о современных результатах образования, когда в школе запрещено использование цифровых инструментов. В то же время ситуация не столь безнадежна. С одной стороны, пандемия стала важным стимулом для форсированной трансформации образования – реальной и эффективной, а еще задолго до этого электронные дневники и журналы стали неотъемлемой частью жизни детей, учителей и родителей.

С другой стороны, развитие прогресса в этом направлении (например, введение цифровой образовательной биографии учащихся вместо надуманных регуляторов) тормозится из-за распространенных в определенной части общества мифов о чипизации и страхов перед всевидящим оком «Большого брата». Конечно, риски цифровизации тоже нельзя отрицать, но их можно компенсировать этическими и правовыми регуляторами. Кроме того, снизить риск, по мнению Алексея Семенова, позволит интеграция различных цифровых средств на единой цифровой платформе.

И последний, очень важный фактор – это принцип добровольности, разрешающий регионам, учителям, детям использовать или не использовать те или иные цифровые средства. Это по аналогии с вариативностью, которую тоже нельзя навязать всем по одной указке.

Как считает эксперт образовательного права Вадим Чеха, цифровая трансформация коснется и механизмов нормотворчества в школе, которые будут строиться на основе безбумажных форматов отчетности и договорных отношений между участниками образовательного процесса. Впрочем, действующий ФГОС основан на этой конвенциональной норме, просто об этом многие стали забывать.

Из чата в Zoom

Timur Arslanov: в цифровой образовательной среде путь от первоклассника к выпускнику не краток, это вариативные траектории: образовательные, социализации, взросления, рефлексии и т.д.

Марьяна Безруких: А не в цифровой иначе?

Timur Arslanov: в нецифровой степеней свободы меньше.

Олег Валуев: Это всё-таки разные свободы и в смысле возможностей, и в смысле нормативных предписаний, и в смысле разных действий, по-разному складывающихся и раскрывающихся.

Марьяна Безруких: Спорно. Все степени свободы в жизни шире.

Трудности диалога

По мнению Александра Адамского, искусство договариваться становится сегодня главным. Но прийти к компромиссу с нынешними разработчиками стандартов, кодификаторов, оценочных процедур будет совсем не просто. Директор Школы антропологии будущего РАНХиГС, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Асмолов называет их представителями классической логики, направленной на воспроизводство, а не на трансформацию образования. Эту позицию разделяет Игорь Реморенко, по словам которого, «в силу социальной инерции все изменения содержания образования будут привязаны к предметам, что бы мы ни говорили про метапредметность, личностность, конвергентность и прочие конструкции».

В то же время состоявшаяся в рамках экспертного клуба дискуссия доказала, что регулирование применительно к одному из фундаментальных предметов – литературе – не может рассматриваться в прежней логике. То же самое касается и других дисциплин.

Поэтому обсуждение актуальной темы планируется продолжить.

Из чата в Zoom

Татьяна Ковалева: Хорошо бы двигаться в сторону официального оформления новой предметности в современной школе: не только естествознание, но и театр, буктрейлерство, социально-проектную и т.д.

Игорь Реморенко: К реплике Т. Ковалёвой: Это хорошо, но «деньги есть только на водку»: на списки изучаемых произведений, на таблицу умножения, на ланцетника…

Timur Arslanov: Мы пробуем с шк. психологами, библиотекарем и учителями литературы объединить сторителлинг как тренинговый приём и буктрейлерство, но пока в самом начале...