Перед какими вызовами оказалась система высшего образования в России и почему пандемия застала ее врасплох, рассуждает доктор физико-математических наук, преподаватель МГУ Дмитрий Миллионщиков, подводя итоги весеннего семестра 2020 года
Пандемия коронавируса застала врасплох всю систему образования России. Теперь может показаться соблазнительным бросить упрек в адрес Минобрнауки: мол, глядя на новости из январского Китая, можно было все предвидеть и заранее все подготовить. Этот упрек несправедлив и неконструктивен: остальные страны и их системы образования тоже оказались не готовы к такому развитию событий, причем, судя по всему, наиболее успешные образовательные системы пострадали финансово даже в большей мере. Пандемия коронавируса – как война – пришла внезапно. В самом начале эпидемии мы особо не боялись: в памяти были свежи ложные тревоги птичьего и свиного гриппов, а испанка 1918 года и вовсе казалась каким-то мифом. «Как-нибудь обойдется», – думали в феврале 2020 года почти все. Но не обошлось.
Карантинные меры сразу коснулись вузов, и это неудивительно. Первые шаги ректоров были очевидны – аудиторные занятия были прекращены. Где-то студентов официально отправили на временные каникулы, а преподавателям предложили написать заявления на двухнедельный отпуск. Где-то объявили дистант «с понедельника», форс-мажор, ничего не попишешь. Дальше больше. Скопление в общежитиях ничем не занятых студентов ничего, кроме проблем, руководству вузов не сулило. Поэтому иногородним студентам предписали вернуться домой к родителям. Часть иностранных студентов, в основном китайских, удалось вернуть на родину. Ректор МГУ в своем видеообращении к студентам и сотрудникам совершенно справедливо объявил, что жизнь и здоровье профессоров и преподавателей является главным богатством МГУ, и призвал всех своих сотрудников самоизолироваться. Так же поступили все остальные ректоры. В учебных корпусах университетов осталась только охрана, которая никого не пускала внутрь без специального пропуска.
Но это пока все были меры и действия, понятные любому начальству: отменить, закрыть, не пускать и отправить по домам. А что дальше? Дальше было совершенно непонятно, что делать. Возникла патовая ситуация.
Быстрее всех среагировали вузы, чьи сотрудники были знакомы с западными моделями образования. Руководство таких университетов внимательно следило за тем, что происходит в мире. Эпидемия пришла в США, Китай, Японию и Западную Европу на две-три недели раньше, чем в Россию. Стали появляться первые конкретные опыты дистанционного образования. Но таких вузов в России не так много. Преподаватели большинства других вузов терпеливо ждали указаний от своих ректоратов, ректоры ждали сигналов от министерства, министерство ждало решения на самом высоком уровне, все как полагается.
Первыми пришли в себя преподаватели ведущих вузов, особенно те, кто по дружбе и научной работе состоял в постоянной переписке с иностранными коллегами. Узнали, что есть такая замечательная платформа Zoom. Все просто: скачиваешь несложную в освоении программу хоть на ноутбук, хоть на планшет, хоть на смартфон, рассылай по почте ссылки и собирай студентов.
И вот благодаря Zoom удивительным образом возник двусторонний энтузиазм: преподаватели, не связанные никакими конкретными указаниями начальства, и студенты, которым уже стало скучно сидеть просто так дома, чудесным образом нашли друг друга в искреннем порыве «учить-учиться». Многие вспоминают, в какой удивительной атмосфере происходили эти первые занятия. Эффект новизны, безусловно, работал в плюс, студентам и преподавателям было просто интересно поработать в новых условиях. Это впечатляет, когда на экране компьютера преподаватель видит одновременно и студентов, сидящих на Сахалине и в Петербурге или в небольшом городке в 300 км от Тюмени. Здесь надо отметить несомненный успех разработчиков Zoom. Им удалось создать продукт, который стал частью и символом карантинной жизни, потеснив даже всем известный «Скайп». Однако, необходимо сразу это отметить, такая прекрасная картина была и есть не везде.
Интернет и хорошие компьютеры находятся в распоряжении далеко не всех студентов, некоторым студентам дома не хватает комнаты или даже стола для занятий. У кого-то на заднем плане вдруг во время онлайн-занятия появлялись младшие братья и сестры, строившие рожицы «дяде профессору из Москвы». Кто-то первым парнем на деревне завел в доме интернет.
Даже само понятие дистанционного обучения оказалось весьма неопределенным. Оказалось, что все понимают его по-своему. При этом многие сходятся на том, что необходим прямой видео- и аудиоконтакт студента и преподавателя. Однако в деталях начинаются расхождения. Часть преподавателей искренне полагают, что студент читает методичку и решает задачки по составленной заранее программе, а преподаватель в эфире лишь консультирует. Кто-то, кто потрудился раньше, записал и выложил в интернете видеозаписи своих лекций, сделал на них ссылку на своей персональной страничке преподавателя. А кто-то считает, что онлайн – это обычные лекции и семинары, но только при помощи компьютеров, заменяющих всем аудиторию с доской. Последний способ, наиболее интересный и привлекательный для студентов, оказался невероятно энергоемким.
Другая проблема – это необходимость приобретения за свой счет различных приспособлений (штативов, документ-камер и планшетов со стилусами). А еще медленный интернет и тормозящие старенькие компьютеры – все привело к необходимости составлять специальные электронные пособия в виде презентаций и т.д. Тут (внезапно) в некоторых вузах очнулись ректораты и учебно-методические управления и начали требовать от несчастных энтузиастов дополнительных отчетов о проделанной работе. В результате лекция или семинар длятся, как обычно, два академических часа, а вот подготовка онлайн-презентации и составление последующего отчета требуют целого дня с частью ночи. В результате продвинутый онлайн-преподаватель стал проводить за компьютером не менее 12 часов в день. Несомненно, все потом выльется в визиты к разнообразным врачам: от офтальмолога до невролога. Вредная для здоровья вещь – онлайн-преподавание!
Еще одна проблема – это смена поколений. Пожилые преподаватели и раньше испытывали все возрастающие трудности в работе с компьютером. Теперь они ощутили почти шок: им надо было абсолютно самостоятельно и очень быстро осваивать массу «электронных штучек и программ». Это студентам легко и просто сфотографировать свою работу на смартфон, потом переформатировать jpeg-файл в pdf и выложить его в какое-нибудь облако. Постоянные жалобы «я включил зум, а у меня камера/микрофон не работает, не могу показать студентам нужную картинку» – тоже проявления этой проблемы. На многих кафедрах образовалась взаимопомощь: молодые сотрудники стали помогать старшим преодолевать технические трудности. Но не на всех кафедрах есть достаточное количество компьютерно грамотных сотрудников. Мне кажется, что этот учебный год подтолкнет многих преподавателей старшего возраста к выходу на пенсию. Хорошо ли это? Сложный вопрос. Преподаватели старой формации очень хороши в классических предметах, их опыт все еще нужен. Большинство из них работают сейчас на малые доли ставок, а ведут достаточно много занятий. Не стоит спешить их отправлять на пенсию.
Министр науки и высшего образования Валерий Фальков доложил президенту Владимиру Путину, что высшее образование России в целом перешло на онлайн. Хочется задать крамольный вопрос: «Это все организовали ректораты и министерство?» Вовсе нет. Это все свершилось благодаря творческому и напряженному труду рядовых преподавателей всей страны. Это их заслуга, это их профессиональная подготовка и энтузиазм. Надо отдать должное министру – он это понимает, он об этом говорит на пресс-конференциях.
Разговоры про необходимость развития онлайн-образования в России ведутся достаточно давно. Еще при министре Ливанове были организованы конференции с участием отцов-разработчиков Wikipedia, Moodle, других западных образовательных платформ. Некоторые вузы закупили и стали разворачивать образовательные порталы на базе Moodle. Но они были достаточно сложны и в освоении, и в применении. Со скрипом направление как-то медленно развивалось. Но когда грянул гром, все недостатки и недоработки этих систем повылезли наружу, кое-где эти системы просто глобально зависали на несколько часов. При этом, как ни старались разработчики, ни одна надстройка для проведения видеоконференций у всех этих образовательных порталов не работала столь просто и эффективно, как Zoom. Другая проблема – это информационная безопасность. На образовательных порталах хранится много конфиденциальной информации, например экзаменационные билеты и варианты контрольных работ. Не секрет, что многие вузы нанимают своих студентов в качестве системных администраторов. Не все они могут выдержать соблазн поделиться с друзьями своей информацией. Разумнее использовать труд сторонних людей, но на их зарплаты деньги найти непросто.
Если мы начали обсуждать вопросы информационной безопасности, то самый сложный вопрос дистанционного обучения звучит так: «Как проводить онлайн экзамен?»
Это основной вопрос, который сейчас мучает все преподавательское сообщество. Как обеспечить объективный контроль за экзаменом? В интернете мы видим огромное количество специальных сайтов под типовым названием «экзамен.ру». Они предлагают помощь в написании онлайн-контрольных и экзаменационных работ за очень небольшие деньги. Как проверить, что присланная на образовательный портал письменная работа студента действительно честно написана именно этим студентом? Первые же опыты экзаменов без видеоконтроля показали большие статистические выбросы отличных и хороших оценок при нулевом количестве двоек и почти нулевом количестве троек. Но и видеоконтроль не спасает полностью. Вовсе не случайно много раз переносился в стране экзамен ЕГЭ. При этом не надо забывать, что в отличие от ЕГЭ экзаменуемый студент находится у себя дома, а не в специально оборудованном помещении. Со вздохом многие из нас согласились на такие псевдоэкзамены, уговаривая себя, что «это лишь на один раз, это временная мера». Так ли это? Неужели все это временно?
5 июня состоялась прямая линия министра науки и высшего образования Валерия Фалькова. В какой-то момент он высказал идею, что после этого онлайн-семестра мир изменился, он стал другим.
Далее он развил этот тезис, сказал, что большое число работников высшей школы успешно освоили дистанционное образование, остается лишь грядущей осенью обучить этому тех преподавателей, кто не успел освоить весной онлайн-методы.
«Никто не отменяет классическое живое образование, – сразу успокоил нас министр. – Но посудите сами, зачем тратить время на дорогу и студенту и преподавателю, если они могут встретиться друг с другом с помощью онлайн-технологии». Последняя фраза заставляет нас всех насторожиться. О чем идет речь? Об очередной оптимизации? Мы помним, как под лозунгами реорганизации сокращали больницы, поликлиники и врачей. Можем предвидеть на горьком опыте, что невыгодно стране иметь много университетов, а нужен доступный интернет. Зачем вообще аудитории, когда каждого студента можно обучать и дома, предлагая ему онлайн-лекции профессоров «лучшего вуза страны».
Об этом не устает говорить и ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, а уж он-то точно знает, что таким «лучшим вузом» является руководимая им ВШЭ. Следующим шагом будет сокращение и оптимизация всех оперных и областных драматических театров, власти же позаботятся о широком канале связи. Я мысленно так и представляю билборды: «Все спектакли пяти ведущих театров России доступны в онлайне!» Про мысли господина Грефа о будущей цифровой экономике и об образовании мне не хочется здесь даже и упоминать. Госдума приняла в третьем чтении закон «О едином федеральном информационном ресурсе, содержащем сведения о населении Российской Федерации», против которого единым фронтом выступили деятели науки и культуры. Мы все понимаем, что это закон о цифровом рабстве для нас и наших потомков. Не существует ли уже сейчас в Минобрнауки готового плана быстрой цифровизации и высшего образования? Такой план будет составной частью упомянутого единого информационного ресурса. Очень реалистично, что в этом ресурсе будут храниться видеозаписи всех занятий и лекций, всех вопросов студентов и всех ответов на них преподавателей. В принятом Госдумой законе, кстати, уже сказано, что данные Минобрнауки тоже войдут в этот цифровой реестр.
Даже сейчас, в начале июня, никто из нас точно не знает, когда и как начнется учебный год 2020/2021 – в аудиториях или онлайн. Кембриджский университет поступил радикально: он уже объявил о том, что лекций в больших аудиториях не будет вплоть до лета 2021 года, только семинарские занятия в небольших группах или лабораторные работы, а лекции будут онлайн. Дистанционное образование дает ряд интересных возможностей, некоторые единичные курсы можно было бы и оставить в таком формате. Но пока у человечества нет реальной альтернативы классическому образованию, нам не надо спешить в цифровое рабство через онлайн-обучение. Помню карикатуру времен перестройки, на ней была изображена пещера первобытного человека и лозунг над входом в нее «Вперед, в рабство – светлое будущее всего человечества!». Пусть это останется только шуткой.
