Ситуация с карантином абсолютно новая и незнакомая для меня. Осознать получается не сразу: ну ок – закрыли школы, отменили мероприятия, не работает ничего, кроме продуктовых магазинов, а теперь вот и из дома выходить не рекомендуется и «больше трёх не собираться». Справимся, конечно. Как – пока не очень понятно.

Восьмилетняя дочь, которая учится в третьем классе, конечно, обрадовалась, закинула ножки кверху и восприняла ситуацию как длинные каникулы.

Мне при этом стало очень трудно, потому что делать нужно примерно всё, но неясно как. Почуяв неладное, я сразу отдала свой компьютер Ханне, чтобы она соорудила себе пространство для домашнего обучения. Пусть учится обращаться с компьютером, подумала я, искать новую информацию, делать домашку и проверить ее… Дочь надулась от важности – такой большой мамин компьютер и весь – её! – и давай искать туториалс для рисования кавайных японских героев и единорогов!

А пока она развлекала себя, мне предстояло разобраться в домашних заданиях, которые приходят по почте таблицей каждую неделю. При этом школьного онлайн-обучения или хотя бы инфопортала по классам и программе нет: какие учебники, какие тетради, куда что писать и откуда что брать. Я хоть и активно участвую в процессе обучения, но мне потребовалась целая неделя, чтобы понять, что к чему.

Ко всему прочему я вышла на новую работу. Хаос, к которому примешивается не паника и не страх, но беспокойство, неопределённость и непредсказуемость – вот мои чувства от первой недели карантина.

И я поняла одно: хоть я при любом удобном случае и высмеиваю этот дойче орднунг (немецкий порядок – понятие, которое стало уже нарицательным, подразумевает пунктуальность и стремление соответствовать строгому распорядку во всем. – Прим. авт.) мужу в лицо, но, чтобы этот хаос как-то упорядочить, необходимо чёткое расписание, план, график, по которому нам всем теперь нужно жить.

Homeoffice требует концентрации еще большей, чем на работе, и если каждые десять минут ребёнок подскакивает с вопросом и угрозой сделать/написать/решить что-то криво/не туда, мне, естественно, приходится вникать. Поэтому из рабочего процесса вываливаешься постоянно. Ощущение, что всё выходит из-под контроля, нарастает. Поэтому чёткий режим по часам с паузами и обедом – наше спасение.

Мы придумали систему с подарком в конце недели, если Ханна старается и выполняет задания аккуратно. Есть еще жёлтые и красные карточки, как у футболистов: желтая – предупредительная, три желтых – это красная, которая означает, что подарка не будет. Но такого, конечно, не случится. Мне это кажется не совсем правильным, но времени, чтобы остановиться, подумать, ещё раз и по-другому обсудить с ребёнком то, что произошло, – нет. Пока система работает.

А ещё во время вынужденного карантина я многое узнаю о своём ребёнке. На днях она препарировала барби: открыла ей черепную коробку и вставила мозг из слайма (наконец-то у барби появился мозг!), запоем посмотрела трехчасовую оперу La Cenerentola Россини (Венская опера открыла доступ), стала рисовать с перспективой (кавайную японскую упаковку молока с глазами), сама накрывает на стол и готовит молочный коктейль.

Остается только отбросить беспокойство и радоваться тому, что нового придумал и изобрёл мой ребёнок, пока я пыталась поработать: включить отключившийся рабочий чат, отослать файлы, по какой-то причине не дошедшие раньше, взять ещё пару новых проектов и закончить пару старых.

В конце концов, дочь можно отправить на спортивную тренировку по видеочату в соседнюю комнату, а вечером сходить самой, чтобы в голове все встало на свои места – дойче орднунг обязывает.